Конечно, всегда найдётся контрзаклинание, но среди нападавших я к своему облегчению не увидел Бергера. Вот он мог нас знатно проредить, не сходя с опушки. Неужели совесть взыграла или он просто притаился где-то неподалёку? Хотя и без охотника проблем хватало с головой. Пока я наспех колдовал, Эля успела взяться за новую стрелу, предварительно ткнув ей мне прямо в спину. Спасибо, что неглубоко, но всё равно — обидно. Дриада как ни в чём не бывало вытащила из меня окровавленный наконечник и с отчётливым трудом натянула тетиву. Теперь даже пустяковая царапина от стрелы может стать смертельной, но враги об этом вряд ли догадывались. В любом случае, оставшаяся четвёрка вряд ли будет ей специально позировать, чтобы та лучше прицелилась. Нужно их устранять на короткой дистанции. Под задорные запилы электрогитары я рванул вперёд, пока меня окончательно не превратили в подушечку для иголок. С Эли станется. Наше положение немного выровнялось, но всё могло обрушиться в любую секунду. Шухерезада, вместо того, чтобы благоразумно отсидеться за машинами, вышла вперёд со скрипкой в руках, помогая остальным спрятаться. Грушевидный инструмент не помещался на плече, так что обычно ей приходилось играть на нём, как на миниатюрном контрабасе, зажимая нижнюю часть ложа коленками. Сейчас она просто прижала его к груди, второй рукой направляя смычок по струнам. Навстречу ей бесстрашно шагала Кара, вокруг которой приминались даже придорожные камни. На такой странный поединок двух бардов стоило посмотреть подольше, но нас тут хотели вырезать, как сонных птиц в курятнике. Благо хоть усилий скрипачки хватило, чтобы оттаявшие статуи заняли хоть какое-то укрытие. Увы, от их вялого копошения больше не было толку. Полноценно воевать могла лишь Эльга, да и та двигалась с изяществом свежевыструганного манекена. Первым на моём пути встал тот самый обладатель «бастарда», будто позаимствованного в средневековом музее. Надо признать, пользоваться им он совершенно не умел, бестолково размахивая клинком перед собой. Против топора это очень плохая идея. Особенно, когда его держит в руках очень злой друид. Я дождался очередного «вжика» и встретил лезвие раскалённым обухом. Бедолаге отсушило обе руки, а экспонат со звоном лопнул. В следующую секунду атакующих стало трое. Раненного в ногу мага, который попытался скосить шипы заклинаниями, настигла отравленная стрела. Вряд ли у него имелась способность на нейтрализацию ядов, такое чаще всего у целителей попадается, а Ромашка вряд ли бы стала ему помогать. Следующим пал плечистый мужик с самодельной булавой из арматуры с приваренным набалдашником в виде шипастого шара. «Анальгин» без труда разрубил неказистое изделие а следом и его хозяина. Я перепробовал много всего за последний год, но подобный эффект проявлялся лишь на Проклятом оружии . Лезвие не резало в привычном смысле этого слова, а прожигало себе путь, подобно лазеру из научно-фантастических фильмов. Металл при контакте плавился не хуже масла, а плоть обугливалась или вовсе превращалась в пепел. Даже мне руки пекло, как будто я слишком долго шурудил кочергой в печных углях. Помнится, серебряный топор слегка нагревался, поглощая мелких полтергейстов. Возможно, он и вызвал тот пожар в часовне, всосав в себя кладбищенский дух. В любом случае, теперь это настоящий артефакт, без кавычек. Волшебство меняет всех нас, без исключений… Видя, что план стремительно проваливается куда-то в деревенский толчок, оставшиеся противники взялись за меня всерьёз. Больше всего хлопот доставлял обладатель боевой косы. Пару раз он чуть не подсёк мне ноги, а его помощник пытался проткнуть меня копьём. Девушки-барды почти сблизились, но Шухерезада была вынуждена отступать, двигаясь всё тяжелее. Поле Шмеля давило и на неё, пригибая к земле, и даже очередная стрела от Эли шмякнулась с большим недолётом. Самое поганое, что мы с Егором Летовым никак не могли ей помочь. Я увяз в этой парочке недоделанных стрельцов, едва успевая обороняться. Призванная коса высекала искры от «Анальгина», но у меня никак не получалось подловить шустрого соперника. Очень мешал копейщик, которому в конце концов удалось меня достать прямо в бок. Только радость его была недолгой — я рванул к нему навстречу, чувствуя противный скрип черенка по рёбрам, после чего полуоборотом корпуса дёрнул его в нужную сторону. Боец слишком сильно цеплялся за древко, как утопающий за соломинку. Он по инерции засеменил следом, а потом и вовсе потерял равновесие, плюхнувшись прямо перед косильщиком. Тот в свою очередь не успел остановить очередной выпад, и разрезал союзника вместо меня. Как сказала бы Оля в такой ситуации: «френдли-фаер». Мне осталось только обломать локтем торчавшее древко, чтобы не сильно мешалось. Выражение лица чародея, оставшегося в одиночестве, с лихвой компенсировало всю боль. Правда, двигаться стало гораздо тяжелее. Всё-таки во мне осталось немаленькое инородное тело, и дискомфортом эти ощущения никак не назовёшь. Косильщик с головы до ног окутался ярким сиянием, готовя какую-то «ульту», но против него вышел полуорк, а не какой-то джентльмен с дуэльным кодексом подмышкой. Я поскорее метнул топор, сбивая «распальцовку», и ринулся следом. От «Анальгина» он благополучно увернулся, а вот от меня — нет. Мы рухнули на истоптанную землю, мутузя друг друга изо всех сил. Вместо неудобной косы он призвал небольшой серп, едва не отпилив мне голову, но я успел перехватить его запястье и от души боднул лбом ему прямо в лицо. Жаль, рога у меня так и не отросли, несмотря на всех моих бывших, но удар вышел что надо. Чародей поплыл, прямо во всей своей волшебной броне. А поблизости не оказалось рефери, чтобы дать ему время прийти в себя. Он ещё немного потрепыхался, но его разбитый нос и губы впитали слишком много яда, обильно сочившегося из моих кулаков. С его физиономией они повстречались не один десяток раз. На ноги я поднялся уже один, понимая, что слишком долго провозился. Музыкальная битва подходила к концу. Шухерезада прижалась спиной к кенгурятнику «УАЗа» чтобы не упасть, а в нескольких шагах от неё с торжествующим видом свистела Кара. Прямо скажем, с ехидством. Соревнуйся они один на один — ещё непонятно, чья бы взяла, но рядом с флейтисткой стоял Шмель. Эля попыталась было к нему приблизиться, но её вдавило в рыхлый грунт, как посадочный материал в лунку. Хоть бери, да проростай. Как держалась скрипачка — непонятно. Видимо, её музыка частично рассеивала враждебную магию, хотя одна из струн ребека уже успела лопнуть. Я находился слишком далеко, но всё же подхватил топор с земли, которая успела запечься, и заковылял на выручку. Хоть и понимал, что не успею. Всё закончилось ещё на полпути. Шмелю в какой-то момент надоела роль стороннего зрителя шоу, и он решил поставить жирную точку в противостоянии бардов. Придавив всё, что хоть как-то шевелилось в округе, включая мои побеги, защитник шагнул к едва держащейся скрипачке с ножом в руке. Грубо, но эффективно, стоит признать. Такое музычкой не парируешь. Однако подлый удар так и не дошёл до цели. Рука с ножом застыла рядом с девушкой, которая не прекращала играть. В следующий миг удивление на лице защитника сменилось на болезненную гримасу, а он сам согнулся чуть ли не пополам, выронив нож. Кара чуть об него не споткнулась, сбившись с темпа, что позволило Шухерезаде из последних сил отлипнуть от бампера. Песня в наушниках как раз закончилась, и я расслышал, как звуки ребека окончательно заглушили флейту. А когда девушки поравнялись, скрипачка внезапно отбросила смычок и с двух рук врезала сопернице инструментом по голове, держа его за гриф на манер дубинки. От удара брызнули щепки, а Кара без чувств рухнула на обочину, взметнув напоследок подол платья. — Вот тебе мой финальный аккорд, сучка! — выдохнула Шухерезада и упала следом. Сразу видно, кто с приятелями шлялся по кладбищам и подворотням, а кто ездил на серьёзные фестивали фолк-музыкантов. Это не беззащитных детишек похищать. Шмель тоже принюхался к дороге в обе ноздри, а на его спине восседал небывало серьёзный Шланг. Он не раз признавался, что в любимой невидимости плохо слышно звуки, а защитник вдавливал лишь то, что видел сам. В руках Иннокентий держал тот самый нож, которым едва не зарезали нашу спасительницу. — Тимофей, я против грубого насилия, но всё же… — Нельзя, — вздохнул я, подходя ближе. — У меня вот брать языков не получается, почему-то. Дохнут, заразы. — Думаете, он всё нам расскажет? — скептически нахмурился сельский интеллигент. Я нехорошо ухмыльнулся, невольно продемонстрировав орочьи клыки. — Ну, паяльника у меня, к сожалению, при себе нет. Но есть кое-что получше… 114 По словам Шмеля в Коровинке осталось всего девять человек, включая самого Кирсанского. Они опередили нас буквально на час, сразу же выдвинув лучших воинов ближнего боя на зачистку преследователей. Откуда Профессор узнал о нашем прибытии оставалось только гадать. Странно, что обладая такой подробной информацией, граничащей с пророчеством, он не изменил маршрут. Деревушек в районе полным полно, каждую не проверишь и за неделю. Либо Кирсанский был так уверен в своих людях, либо ему тут что-то нужно… В любом случае, медлить не стоило. Ещё не все трупы рассыпались пеплом, а мы уже вошли в лесок и направились в сторону деревушки. Разумеется, не все. Часть отряда осталась охранять машины и наш полевой госпиталь, принявший первых пациентов. Больше всех досталось Гоблину, и только его запредельная удача не позволила ему пасть смертью храбрых. Болт едва не достал до сердца, и быстро залечить такую серьёзную рану не могла даже Ромашка. Но хотя бы она стабилизировала его состояние. А всё потому что раздолбай пренебрёг бронежилетом, хотя обычная кевларовая майка тут вряд ли бы спасла. Только нормальная плита. Среди ополченцев тоже хватало пострадавших. Одного серьёзно ранил копейщик, но не успел добить, переключившись на меня. Другой неудачно упал и приложился головой об задний бампер внедорожника. Наши пленные тоже не могли похвастаться крепким здоровьем, но я убедил сердобольную целительницу заняться ими в последнюю очередь. Ничего страшного, если мы кого-то не довезём до Романихи. В лучшем случае, их там будет ждать суд и какой-нибудь аналог ошейника покорности, которые носили заключённые в Новороссийске. Я бы предпочёл прикопать засранцев прямо на месте, но у меня имелись дела поважнее. Даже не стал смотреть, что мне прилетело вместе с новым уровнем, уже пятнадцатом по счёту. Всё равно возиться с прокачкой некогда. В итоге мы отправились четырьмя мобильными группами, охватывая деревушку со всех сторон. Наше направление было северо-восточным. Именно здесь проходила единственная дорога, которую требовалось перекрыть любой ценой. Я не стал ничего изобретать и просто повалил туда внахлёст несколько крупных деревьев. Пешеход без труда преодолеет бурелом, а вот машины — уже нет. Это лишь со стороны кажется, что преграда пустяковая, пока не начнёшь её расчищать. Ветви цепляются друг за друга намертво, а стволы даже будучи порезанными на чурбаны ещё нужно убрать в сторону. С техникой или магией задачка вполне решаемая, но время всё равно отнимет. Выехать отсюда быстро уже не получится. Шланг разглядел в Коровинке несколько единиц транспорта, включая самый настоящий пассажирский автобус. Отличить рабочую лошадку от «брошенки» не составляет никакого труда, хотя бы по количеству пыли на окнах и состоянию колёс. Насмотревшись на сотни осиротевших машин, учишься этому с первого взгляда. Поэтому невидимка сразу понял, что нас опередили. После чего он со всех ног поспешил обратно, едва успев спасти Шухерезаду. Теперь даже я убедился, что проклятье невезучести с неё окончательно снято. Дважды в день смерть редко промахивается… Завал на дороге получился добротный, а на счёт шума переживать не стоило — Профессор и так прекрасно знал, что засада потерпела фиаско. Его, как и любого крупного лидера, штрафовало за смерть подчинённых. Очень наглядный маркер. К сожалению, нельзя обнулить до состояния только инициировавшегося человека, но и без того выходило весьма болезненно. Ведь потеря даже одного уровня блокировала часть раскачанных характеристик. Я вот прекрасно помню, каково жить с минусами. Жаль, что штурм Тёплого состоится только утром — был бы лишний повод огорчить Евгения Васильевича. Хотя после его очередного бегства не совсем понятно, как система спишет эти потери. В любом случае, ещё немного приспешников у него осталось в загашнике. И это стоило как можно скорее исправить. Сразу за опушкой начиналась околица, заросшая разномастным молодняком. Тонкие стволы, ярко зелёные листочки, каких редко встретишь у взрослых деревьев. Никто округу не чистил, лесных пожаров бояться было больше некому. На карте деревенька числилась светло оранжевой, как и вся прилегающая область вплоть до раздуышейся речки. Вряд ли там обитало что-нибудь серьёзное, а теперь и подавно. Под прикрытием зарослей мы добрались до крайнего дома. Это оказалась брошенная хата чёрт знает какого года постройки, совершенно пустая внутри, а вот чуть дальше виднелись вполне современные крыши. Вроде и глухомань, а народ не стеснялся вкладываться, учитывая близость хорошей трассы. Над обычными домиками возвышался добротный трёхэтажный коттедж, где по словам Шмеля разместили детей. На вопрос «зачем» защитник затруднялся ответить. Мычал что-то про спасение человечества, но не очень убедительно. Это Кирсанский мог задвинуть душещипательную речь, которой веришь несмотря на весь скепсис, но я с ним больше не собирался разговаривать. Топор так и жёг руки сквозь обмотку, будто торопил его поскорее применить. Чем ближе становилась деревня, тем ощутимей пекло. Вокруг лезвия то и дело вспыхивали небольшие искорки от сгоревших пылинок. Будто крохотные метеоры. Не справлялась даже огнеупорная защита, понемногу вонявшая палёной кожей, поэтому пришлось нести его в руках без чехла. Спасибо запасливым ополченцам, одолжившим мне пару крепких перчаток сварщика. За пальцы в ближайшее время можно было сильно не переживать, да и вообще в них топорище стало ещё больше ухватистым. Вскоре на противоположной стороне Коровинки послышалась характерная трескотня оружия, но у нас пока противник не наблюдался. Судя по направлению, бой вела пашина группа. Раз помощи не просят, то всё в порядке. Их задачей было отвлечь на себя как можно больше противников и дать нам подобраться к коттеджу. Мы перебежали заросший двор до забора, когда земля под ногами отчётливо вздрогнула, а где-то позади послышалось странное шуршание и треск дерева. Я обернулся и не поверил своим глазам — старенький домик, который мы только что пробежали, понемногу приподнимался над землёй. Причём сразу весь, вместе с фундаментом из оштукатуренного кирпича. С него сыпались комья земли, а чуть ниже что-то суетливо мелькало. Следом в нос шибануло кислым запахом из вскрытого подвала. То ли протухли селенья, то ли там хранился стратегический запас капусты «чим-чи», чей запах всегда вызывал у меня похожие ассоциации. Люблю корейскую кухню, но вот конкретно это блюдо всегда отбивало мне аппетит. Спустя несколько минут строение окончательно покинуло родное место, оторвав часть накрепко забетонированного крыльца. Теперь вся эта конструкция держалась на гибких подпорках, потихоньку распрямлявшихся ввысь. Глядя на них, захотелось протереть себе глаза. Желательно, спиртом. — Это ещё что за избушка на курьих ножках? — удивилась Оля. — Скорее, паучьих, — поправил её дотошный Олег. Ходули действительно напоминали чьи-то суставчатые лапы, по пять штук с каждой стороны. Перебирая ими по очереди, домик направился прямо к нам, вряд ли с добрыми намереньями. Эльга не выдержала первой, послав стрелу прямо в окошко, но то тут же закрылось ставней. Будто веком моргнуло. Следом стало ещё веселее, когда доски на переднем торце дома с треском разошлись в стороны, образовав непроглядно чёрный провал. Ну точно пасть с кривыми клыками, приглашавшая случайных путников заглянуть в гости. Видимо, обиделось, что мы мимо прошли. Ни мои лозы, ни даже шипы не остановили целеустремлённую избушку, которая лихо проломила забор и погналась за нами с приличной скоростью. Мы не стали изображать из себя истуканов, и последовали золотому правилу сталкеров: «не стесняйся убегать». Ходули теперь мелькали так, что за ними с трудом поспевал взгляд. Мы пока её обгоняли, но лишь благодаря отличной физической форме. — Похоже, это сторожевой голем! — на бегу поделилась мыслями Оля. — Надо разобраться, пока он нас не выгнал на засаду. Слова у разведчицы редко расходились с делом. Она не пожалела дорогущую «ульту», однако бирюзовая волна вхолостую рассекла доски и старенький шифер, кое-где покрытый мхом. Избушка утробно заурчала и прибавила ходу. — Ладно, сама напросилась, — выдохнул я, притормаживая. — Справишься? — Да. Остальные продолжили бежать к следующему строению, которое вроде бы оставалось на месте и вскакивать не спешило. То место нужно было зачистить в первую очередь, чтобы нам не прилетело в спину. Я чуял обострившимся нутром, что оттуда за нами кто-то наблюдает, выжидая удобный момент. Судя по тому, что ребята активировали защиту, они тоже чувствовали угрозу. Тех, кто каждый день рискует собственной жизнью, очень трудно застать врасплох. Тем временем чудо-юдо с голодным рёвом налетело на меня, едва не затоптав посреди заросших грядок. Но оно слишком разогналось и не смогло сманеврировать, когда я резко отскочил в сторону. Топор со свистом рассёк воздух, а заодно — пару лапок, неожиданно завонявших горелым сахаром. Избушка покачнулась и позволила мне запрыгнуть на остатки крыльца. Больше там держаться было не за что. — Тук-тук, кто в теремочке живёт? — вежливо постучался я в дверь топором. Раскалённое лезвие легко прожгло створку, за которой пульсировала красноватая бесформенная плоть. Будто старый холодец застыл буграми. От него-то и шёл тот пронзительно кислый запах, резавший даже глаза. Задержав дыхание, я сунул туда топор на всю длину, не встречая сопротивления, отчего домик едва не сиганул до небес. Даже его проняло, чего уж говорить об остальных, кто сегодня познакомился с «Анальгином», так сказать, вплотную. Изнутри повалил пар вперемешку с дымом, а меня скинуло вниз вместе с остатками перил. Хорошо хоть приземлился удачно, ничего себе не переломав. Однако вздохнуть с облегчением избушка толком не успела. Крыльцо объяло пламенем, которое резво расползалось по сухим доскам, и вскоре пожар перекинулся на всю правую половину домика. Чудище завертелось волчком в попытках потушить огонь, но тот лишь усиливался от всех этих метаний. В конце концов, пылающая постройка ломанулась куда-то в чащу, рассыпая по пути яркие снопы искр. Но не потому, что резко вспомнила, каким боком нужно поворачиваться к лесу. Просто в той стороне ревела вздувшаяся река. Если успеет добраться до воды, может и не сгорит дотла. В любом случае, хлопот от неё можно уже не ждать. Учитывая бурное течение Пьяны, избушку прибьёт к берегу где-то под Саранском. Пока я учил уму-разуму сказочную хрень, ребята уже взяли штурмом подозрительный дом. Там явно произошла потасовка, судя по характерным звукам, однако опыта почему-то не прилетело. Либо взяли живьём, либо… Только сейчас я понял, что так и не разглядел пояснялку. Ситуацию могли прояснить логи, но тут у нас не игра, которую можно в любой момент на паузу поставить. На пороге зачищенного дома валялась рассечённая надвое туша гигантского паука, чьи лапы рефлекторно царапали ступеньки зазубренными когтями. Размером аккурат с будку для собаки, что стояла сбоку. Чуть поодаль прилёг ещё один членистоногий, со стрелой промеж мандибул. Сам дом был густо увешан паутиной, будто на Хэллоуин. Девушки тоже в ней извалялись, с раздражением соскребая с себя липкую субстанцию.