— Кто? — почему-то шепотом спросила она. — Адвокат Карнейро, — также шепотом ответил Дронго. И уже громко добавил: — А ты говоришь, что Фармер застрелился. — Никогда в жизни больше не стану связываться ни с детективами, ни с мошенниками, ни с бизнесменами, — прошептала она. — И вообще больше никуда не уеду из Польши. — Вот это правильно, — сказал Дронго, — иначе кто-нибудь захочет снова обвинить тебя во всех смертных грехах. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ В большом зале отеля собрались все участники затянувшейся драмы. На диване расположились Энрико Вилари и Кэтрин Фармер. Они сидели, держась за руки, словно опасались, что их могут разлучить друг с другом. Поставив для себя стул, за спинкой их дивана тихонько сидела Луиза, аккуратно сложив руки и глядя на всех большими испуганными глазами. В кресле, стоявшем в углу зала, удобно устроился Мурашенков. Сарычев ерзал на стуле рядом, заглядывая в лицо Арсению Викторовичу, словно пытаясь узнать настроение своего влиятельного партнера из Москвы. На другом диване расположились Мануэль Сильва и адвокат Карнейро. Оба являли собой образцы респектабельных, достойных сеньоров, которые, казалось, уверены в себе и готовы выслушать любые предположения Дронго. Лишь очень внимательный наблюдатель заметил бы, что Карнейро немного нервно покусывал губы и время от времени поглядывал на невозмутимо сидящего у дверей эксперта. В кресле напротив них уселась Илона Томашевская, одетая в очень короткое облегающее платье, словно специально для того, чтобы продемонстрировать свои стройные ноги. Рядом с ней сидел Тадеуш Шокальский, который без конца вертел головой, оглядываясь то на инспектора полиции, то на комиссара Брюлея. Дронго он опасался меньше, очевидно, полагая, что тот после бурной ночи с Илоной стал ему в некотором роде своим. Инспектор молча сидел в углу, дожидаясь, когда Дронго наконец поведает им, что и как здесь все происходило. Стул рядом с ним занял менеджер да Кунья, также готовый к рассказу о случившемся. Он был заметно напряжен — все время приподнимал плечи и втягивал голову, будто опасаясь, что в преступлениях могут обвинить именно его. И только комиссар, доставший для себя удобный тяжелый стул, спокойно покуривал трубку и не обращал внимания на остальных. Он знал, что именно собирается рассказать Дронго, и поэтому единственный из присутствующих был спокоен и сосредоточен. — Два убийства, которые, как вы знаете, произошли в отеле за последние пару дней, — начал Дронго, — по-своему уникальны и требуют дополнительных объяснений. Дело в том, что сюда приехали не просто любители игры в гольф. Мы знали, что в отеле начинаются переговоры между известным американским бизнесменом Джеймсом Фармером и представителями нескольких корпораций, каждая из которых рассчитывала заключить с ним договор. И здесь начинается самое главное. Деловые люди, прибывшие из России, готовы были предложить любую сумму, чтобы получить контракт на проведение чемпионата мира по гольфу среди любителей, выкупив права на него у корпорации Фармера. Однако другие представители собирались провести чемпионат в Синтре, перенеся его на Солнечный берег, ближе к Лиссабону. Русскую делегацию представляли Мурашенков и Сарычев, португальскую — Мануэль Сильва и Алваро Карнейро. Нам не удалось выяснить, знал ли Мануэль Сильва о плане, который придумал адвокат Карнейро, но полагаем, что знал. Сам Карнейро в разговоре с комиссаром признал, что представляет интересы Мануэля Сильвы. К тому же выяснилось, что адвокат владеет всего несколькими процентами акций компании. Об этом нам сообщил Фармер, с которым мы успели поговорить незадолго до его смерти. Значит, основным владельцем отеля, — Дронго повернулся к Мануэлю Сильве, — являетесь вы, и основной пакет акций был именно у вас. Сильва улыбнулся и кивнул в знак согласия. Он чувствовал себя гораздо более уверенно, чем все остальные. Здесь была его территория. — Адвокат Карнейро придумал и осуществил план, чтобы помешать подписанию контракта между компанией господина Мурашенкова и корпорацией Фармера. Победить Мурашенкова в честной борьбе было невозможно, и тогда Карнейро придумал ловкий ход. Он узнает подробности скандала с Илоной Томашевской, который имел место в Лондоне более двадцати лет назад, и решает пригласить пани Илону в Алгарве, чтобы скомпрометировать обе делегации — польскую и русскую. При этом на самом деле польской делегации не существует. Это чистый блеф, в котором задействован Шокальский. Его вызывают в Лиссабон, где Карнейро совершает небольшую ошибку. Он посылает своего сотрудника встретить Шокальского и его спутницу, чтобы передать им последние инструкции. Пани Илона запомнила машину, а нам удалось выяснить у пана Тадеуша, что автомобиль был прислан адвокатской конторой Алваро Карнейро. — Хватит обвинять меня во всех смертных грехах, — недовольно вставил адвокат, расправляя на лысине свои редкие волосы. — Почему вы молчите, Брюлей, он ведь пытается меня опорочить? — Я вам не Брюлей, — прохрипел комиссар, — обращайтесь ко мне: либо «сеньор комиссар», либо «сеньор Брюлей». — Как хотите, — пожал плечами адвокат, — сегодня все посходили с ума! — План Карнейро заключался в том, чтобы сорвать подписание соглашения, — продолжал Дронго, — но еще важнее было успеть продать акции нашего отеля, чтобы перенести чемпионат в Синтру. Менеджер да Кунья и владелец отеля Мануэль Сильва в разговоре со мной дважды упоминали о том, как плохо у них идут дела. — У нас были проблемы, — несмело подтвердил да Кунья, оглянувшись на Мануэля Сильву, который перестал улыбаться. — А теперь я перехожу к самому важному. Преступник, возможно, и не хотел убивать Сильвию. Она была ему нужна как последний аргумент против заключения договора Фармера с Мурашенковым. Убийца вошел в комнату Сильвии и начал уговаривать ее оказать давление на своего супруга. Но в ответ она, вероятно, начала дерзить, так как была расстроена случившимся накануне скандалом с Кэтрин. Я не знаю всех подробностей, но Сильвия, видимо, пригрозила, что расскажет обо всем мужу. И тогда убийца дважды выстрелил в нее. Пистолет у него был с собой. Обратите внимание на это обстоятельство, господа. Все молча ждали. Луиза еле слышно всхлипнула. — Луиза не смогла в то утро попасть в номер Сильвии и Джеймса Фармеров, — продолжал Дронго. — Номер был заперт, а его хозяйка уже лежала убитая на кровати в спальне. Три тысячи долларов, которые Сильвия должна была вручить визажистке, остались в номере, и поэтому мы были убеждены, что Луиза не успела там побывать. Но убийца придумал план, который должен был сработать наверняка. После гибели Сильвии Джеймс Фармер поменял апартаменты, но не уехал из отеля, как, очевидно, рассчитывал убийца. И тогда преступник подготовил ложное сообщение из Мюнхена, чтобы выманить Энрико Вилари, заставить его уехать и убедить всех в его виновности. Вполне вероятно даже, что для Энрико в Генуе готовили неприятную встречу, и тот ни при каких обстоятельствах не должен был вернуться обратно в Алгарве. Но убийца не мог предвидеть одного обстоятельства. Поздно ночью Кэтрин пошла к своему дяде и сообщила об отъезде мужа. А затем спустилась на террасу, где я ее и нашел. Мы поднялись к ней в номер, и я уложил миссис Фармер на диван. Она попросила меня открыть балконные двери, объяснив, что не любит спать под работающим кондиционером, от которого у нее аллергия. Я раскрыл балкон, укутал ее одеялом и хотел выйти из номера, когда обнаружил валявшийся на полу редкий патрон. Патрон «ультра». Двумя точно такими же была застрелена Сильвия Фармер. Дронго достал патрон из кармана, демонстрируя его всем окружающим. Затем положил улику перед собой на небольшой столик. И продолжил рассказ: — Признаюсь, что я нарушил процессуальный кодекс португальского законодательства. Я забрал патрон. Просто убрал его в карман, после чего вышел из номера. А когда утром выяснилось, что Энрико нигде нет, мы с комиссаром начали беспокоиться и предложили поставить у дверей спящей Кэтрин охрану. Сначала там дежурил охранник отеля, а затем на дежурство заступили сотрудники полиции. И никто из них ни разу никуда не уходил. Никуда — это мы проверяли. Кэтрин проснулась только в пятом часу вечера и сразу решила спуститься в ресторан. Сотрудник полиции, которого просто забыли убрать, остался у дверей номера миссис Фармер. Таким образом, в номер никто не входил до прихода горничной, явившейся, чтобы подготовить постели для вечернего отдыха гостей. Она вошла в номер и почти сразу выбежала, показав сотруднику полиции патрон, который подобрала рядом с диваном. — Не понимаю, зачем вы рассказываете нам все это, — нервно произнес Шокальский, — какой-то патрон, нашла, ушла… Зачем нам нужны такие подробности? — Когда я наткнулся на первый патрон, я внимательно осмотрел пол в комнате. И нигде не нашел второго патрона. Но в семь часов вечера второй патрон там был. Тогда я спрашиваю себя: каким образом он мог туда попасть? У дверей находился полицейский, в комнату, кроме Луизы, никто не входил… Все посмотрели на Луизу. Несчастная визажистка, и без того испуганная таким количеством людей и двумя убийствами, поднялась со стула. — У меня не было патронов, я ничего не приносила, — жалобно выдавила она из себя. — После первого убийства мы проверили ваш халат, — сообщил Дронго, — если бы вы соврали, у вас в кармане халата могли остаться какие-нибудь пятна. Карман был чист. Кроме того, в этот небольшой карман вряд ли поместился бы пистолет такого типа, как «дженнингс». Поэтому вас мы не подозревали. Но второй патрон был, а в комнату никто не входил. Тогда получалось, что его мог уронить только один человек… И Дронго показал на актрису. — Кэтрин Фармер, — сообщил он. Энрико вздрогнул, выпустив руку своей жены. — Это был твой патрон? Ты стреляла в Сильвию?! — изумленно спросил он. — Какая глупость! — нервно произнесла Кэтрин. — Что вы такое говорите?! — гневно обратилась она к Дронго. — Мы знали, что в момент убийства вашего дяди вы были в ресторане, — ее возмущение не остановило Дронго, — но ваш супруг был уже в отеле. И тогда мы подумали о нем. Теперь уже Кэтрин, в изумлении распахнув глаза, повернулась в сторону мужа. — Срочное сообщение о болезни своей матери он мог организовать себе сам, — продолжал Дронго, — чтобы иметь нужное алиби. Получается, что едва Энрико приехал в отель, как отправился к бассейну и убил Фармера. Если учесть, что пистолет валялся рядом, брошенный в воду, то такая возможность могла бы рассматриваться нами всерьез. Все знают, что после событий одиннадцатого сентября пассажиры самолетов досматриваются особенно тщательно. Вилари спрятал пистолет у бассейна, вылетел в Италию, затем вернулся обратно, имея стопроцентное алиби, — ведь у него не было с собой оружия. Он прошел к бассейну, достал из тайника пистолет и выстрелил в Джеймса Фармера, сделав свою супругу богаче на несколько сот миллионов долларов. — Неправда, — крикнул Энрико, — я никого не убивал! Это ложь, Кэтрин! Их наняли, чтобы меня опорочить. Их специально сюда позвали… — Успокойся, — сказала Кэтрин, снова взяв его за руку, — я знаю, что ты не убийца. И я не верю им… — Подождите делать выводы, — попросил Дронго. — Дело в том, что вчера, когда вы приехали из Фаро, мы сообщили вам с мужем об убийстве жены вашего дяди. И вы были потрясены случившимся… — Все правильно, — кивнула Кэтрин Фармер, — именно вы и сообщили нам о гибели Сильвии. — А ваш муж сказал, что вас не было в отеле, когда Сильвию застрелили, — напомнил Дронго. — Выходит, что он знал, во-первых, каким образом ее убили, а во-вторых, когда именно это произошло. Ведь я не говорил ни о времени, ни об обстоятельствах этого убийства. — Мерзавец! — громко выкрикнул Шокальский, и все разом заговорили. Кэтрин, все еще не выпуская руки Энрико, повернулась и посмотрела ему в глаза. — Ты стрелял в Сильвию? — прошептала она. Только комиссар спокойно пыхтел своей трубкой. Все остальные были явно взбудоражены словами его молодого напарника. — И наконец ваши куртки, — безжалостно продолжал Дронго. — Ведь вы уехали в куртках, хотя ко мне на террасу выходили без верхней одежды. Ваш муж сказал, что вернется в номер и принесет их. Значит, у него было время подняться наверх, войти к Сильвии и выстрелить в нее, после чего забрать ваши куртки и принести их вниз. — Ты… ты ее убил? — снова спросила Кэтрин, отпустив наконец руку мужа. — Нет, — прошептал он. — Я люблю тебя, и больше мне ничего не нужно… — Арестовать мерзавца! — закричал Шокальский. — Чего вы ждете, инспектор? — обратился он к представителю полиции. Тот поднялся, глядя на комиссара, но Брюлей сделал ему знак, чтобы он сел на место, и инспектор покорно уселся обратно. — Не нужно кричать, — недовольно заметил Дронго. — Итак, у нас были все основания подозревать Энрико Вилари. Но когда он наконец сюда прилетел и мы спросили его, откуда он мог узнать про убийство, сеньор Вилари признался, что ему позвонил Джеймс Фармер. Это было совсем не похоже на мистера Фармера, и мы могли ему не поверить. Но в разговоре с нами Фармер сказал такую фразу: «Похоже, он ее по-настоящему любит, мою племянницу, и старается оберегать от неприятностей». Фармер позвонил не потому, что любил Энрико или нежно относился к Кэтрин. Нужно понимать психологию бизнесмена Джеймса Фармера. В тот момент, когда погибла его наследница, он позвонил, чтобы узнать, как чувствует себя другая. И рассказал о случившемся Вилари. Однако тот решил ничего не говорить Кэтрин и всячески оттягивал возвращение в Алгарве, понимая, каким тяжелым моральным ударом будет смерть Сильвии для его жены. Они даже поехали в Албуфейру, чтобы приобрести часы для Энрико. Мы попросили инспектора позвонить в магазин и проверить, когда была сделана покупка. Энрико нам не соврал: они действительно были там вчера после полудня. — Это правда, — спросила Кэтрин у мужа, закусив губу, — ты не хотел мне ничего говорить, чтобы не беспокоить меня раньше времени? Вилари кивнул. На глазах женщины появились слезы. — Мы проверили по телефонным звонкам, — дополнил Дронго, — и выяснили, что свой первый звонок мистер Фармер сделал именно на мобильный телефон Энрико. Через час после убийства Сильвии. Значит, Вилари говорил нам правду. Кэтрин обняла мужа. — Прости, — шептала она, — прости меня. — Я люблю тебя, — ответил Энрико, целуя ее залитое слезами лицо. — Какая идиллия, — спокойно заметил Мурашенков. — Но, значит, вы так и не смогли установить, кто убийца Джеймса и Сильвии Фармер? — Это мы уже знаем, — Дронго оглядел присутствующих, — вчера вечером мы нашли на лужайке брошенную клюшку для гольфа. И проверили несколько звонков, сделанных в отеле. Все совпало. Теперь мы точно знаем, кто убийца и кому была выгодна смерть Джеймса Фармера.