Молча мы поднялись по лестнице на мансардный этаж. Мы оказались в небольшом коридорчике, достаточно светлом, оттого уютном. Пол устилала красная ковровая дорожка, на правой стене огромная картина с изображением льва. В противоположном углу стол на трех ножках, очень маленький и низкий, а на нем ваза. В глаза мне сразу бросился стоящий в вазе букет из красных, как кровь, роз. Похоже, тут около пятнадцати штук, определила я на глаз. Из коридора вели две двери. Возле одной из них, той, что рядом с трехногим столиком, я увидела одного из людей Юры, Евгения. Именно он докладывал Городову о том, что на кухне обнаружены следы крови. Сашка прошелся по коридору, внимательно разглядывая пол, едва не наклоняясь, чтобы принюхаться к нему. Честно говоря, меня все это удивило. Но следующие его действия едва не повергли меня в шок: Сашуня опустился на колени и принялся ползать по ковровой дорожке. Евгений посмотрел на него, потом на меня, видимо, ища ответа на свой невысказанный вопрос. Я бы тоже была не прочь услышать ответ, оттого лишь пожала плечами. - Аня, дай ПКЛ, - потребовал Сашка. Я не замедлила выполнить его требование. Подняв на удивление легкий чемоданчик, я поставила его рядом с Саней. Мой возлюбленный немедленно откинул крышку и извлек из темных недр плоскую бежевую штучку. Я, словно завороженная, встала неподалеку и смотрела на него. Странно, но мне доставляет удовольствие смотреть на него, когда он сосредоточен и имеет такой важный вид. Мне нравится смотреть на то, как он рыщет в поисках улик, которые могут пролить свет на многочисленные вопросы, как хмурится, мысленно сопоставляя имеющиеся у нас сведения. К слову сказать, не только я проявляла живой интерес. Евгений, кажется, напрочь забыл о своей работе, и теперь глядел за тем, что делает Волк. - Тут есть следы крови, - сосредоточенно буркнул Сашка, не поднимаясь, а продолжая ползать по дорожке и исследовать пол. - Где? - немедленно вклинился Евгений и даже склонился над тем местом, которое осматривал Сашка; острый кончик его носа едва не задевал плечо моего возлюбленного. - Тут ничего нет. - Человеческий глаз не может его увидеть, - недовольно сказал Сашка. - А мои приборы - запросто. Кровь также была тут, - он ткнул пальцем чуть дальше. - И тут, тут, а еще на ковре. Сейчас проанализирую ворсовую поверхность ковра, чтобы наверняка знать. Он вновь завозился со своими криминалистическими приспособлениями, а я, глядя на него, вновь засомневалась. Сашка имеет к базе данных полный доступ, обладает уникальным набором криминалиста и ведет себя, как полный специалист в этом деле... Это наводит на определенные мысли. А что, если... если мой возлюбленный врет, и он состоит на службе в... где? Разумеется, на ум приходят спецслужбы. - Обалдеть, - сказал Евгений. Сашка покосился на него, но ничего не сказал и вернулся к своему делу. - А можно узнать сразу, кому принадлежит кровь? - не унимался полицейский. - Или теперь уже нет? - Что значит - уже? - Ну как... Крови ведь уже нет. - Действительно, - усмехнулся Сашка и поднялся с колен. Я подошла к большой картине с изображением льва, и принялась рассматривать ее. Не то чтобы я была знатоком живописи, нет, но картина меня заинтересовала. Всегда питала слабость к... большим кошкам. Усмехнувшись про себя, я провела рукой по полотну. Не знаю, что я надеялась обнаружить, но, как можно было предположить с самого начала, ничего не открыла, касающегося дела, конечно. А для себя открыла следующее: картина производит какое-то странное впечатление, и это вовсе не удовлетворение. Огромная раскрытая пасть льва, наверное, должна вселять ужас... Тут Сашка тронул меня за плечо, и я непроизвольно дернулась. Пасть льва захлопнулась. - Что? - удивился мой возлюбленный. - Картина... - Думаешь, под ней что-то есть? - задумался Сашка. - Сейчас проверим. Женя, возьмись за тот край. Евгений с готовностью ухватился за противоположный край полотна. Я отошла подальше, опасаясь, как бы эти двое не задели меня огромной рамой. С чего Сашке вообще пришла мысль о том, что под этой картиной что-то есть? Я вовсе не имела в виду ничего такого, когда обращала на картину его внимание. Впрочем, всегда лучше проверить, оттого препятствовать я не стала. - Какая же тяжелая, зараза, - пропыхтел не отличающийся атлетической фигурой Евгений. - Кто-то явно прогуливал разминку в спортзале, - усмехнулся Сашка. Мой возлюбленный, кажется, не испытывал никакого дискомфорта от слишком большого веса картины. Хотя, может, он просто не хотел ударить передо мной в грязь лицом? Все-таки, Сашка совсем не похож на Геракла ни фигурой, ни недюжинной силой. Я говорю о силе физической, так как, подозреваю, в интеллектуальной Сашка намного подкованнее признанного силача. Наконец, мужчинам удалось снять полотно со стены. Я не слишком удивилась, увидев, что под картиной не оказалось ничего, не считая стены и оборванного куска обоев. Должно быть, картину и повесили сюда с целью скрыть порванные обои. Все же я ощутила легкую досаду. Только одно обстоятельство меня утешало - презабавнейшее лицо Евгения, понявшего, что совершенно зря растрачивал силы на то, чтобы снять картину. Сашка, как всегда, выглядел невозмутимым. Я поймала себя на том, что стараюсь отыскать хоть что-то в нем, что позволило бы мне усомниться в этой невозмутимости. Но, как я ни приглядывалась, ничего разглядеть не смогла. Приходилось признать - Сашка для меня тайна за семью печатями, и разгадать ее мне вряд ли по зубам. Во всяком случае, пока, а дальше посмотрим. Сашка вдруг нахмурился и подошел ближе к стене, на которой совсем недавно мирно висела картина со львом. Он протянул руку в перчатке к висевшему куску обоев, приподнял его за край и принялся рассматривать. Не удержавшись, мы с Евгением, заинтригованные до крайней степени, подошли ближе и попытались увидеть то, что видел Сашка. Не знаю, как полицейскому, но мне это вскоре удалось. На отклеенном куске обоев красным маркером неровными печатными буквами было выведено: "Я жду вас". - Твою мать! - выругался обычно при мне спокойный Сашка. - Похоже на послание, - сказала я, чувствуя, как неприятный холодок постепенно окутывает мое тело. - Нужно сказать Юре, - немедленно отреагировал Евгений и вознамерился бежать к лестнице, но тут снизу послышались отчетливые шаги, а затем Городов сам принялся подниматься по лестнице, еще снизу завидев полицейского. Юра переступил последнюю ступеньку и открыл было рот, чтобы что-то сказать, да так и замер - он увидел снятую со стены картину. - Волк! Ты чем тут занимаешься? - наконец, поинтересовался Городов. - Сейчас все эти твои шуточки совсем неуместны. Я с ума схожу с этим поселком и его проблемами, а ты... - Юра, посмотри, - перебил его Евгений, подходя к стене. Естественно, Юра посмотрел. Он пошевелил губами, потер подбородок, затем одним движением пятерни взъерошил спутанные волосы и неожиданно для всех нас сказал: - И что? - Как - что? - не понял Женя, весьма недовольный тем, что начальство не оценило его мыканий с картиной. Полицейский явно рассчитывал на другую реакцию. - Евгений! Не понимаю, что такого особенного нацарапано на этих обоях? Надпись может быть тут давным-давно, за картиной ее все равно не увидеть. Кто мог знать, что вы с Волком полезете ее снимать? Вот именно, что никто. Так что, Женя, советую тебе меньше смотреть фильмов ужасов по ночам, да и по дням тоже... Это какой-то кошмар! Ладно Волк, этого черта я еще могу понять, но ты! Ответственный работник... - Юра, - поморщился Сашка. - Давай ты отложишь свое обращение к разуму Евгения, тем более, по моему мнению, он все сделал правильно. Тебе выписали ордер на обыск дома - твои люди его обыскивают. Что еще ты хочешь? - Аня, как ты его терпишь? - только и мог, что вздохнуть, Юра. - Сама не понимаю, - развела я руками. - Ты мне это брось, - засмеялся Сашка, подвинувшись ко мне вплотную и положив руки на мои плечи. - Ребята, кажется, мы все забываем, зачем мы здесь... - Юра кашлянул, повел глазами и торопливо спустился вниз. Мы услышали, как хлопнула входная дверь. - Мансарду мы обследовали, - кашлянул Женя почти так же, как босс. - Волк... Если хочешь, задержись. А я пошел вниз. - Давай, - равнодушно кивнул Сашка. Евгений спустился вниз следом за Юрой Городовым. На мансардном этаже мы остались вдвоем с Сашкой. Пока мой возлюбленный копался с исследованием обоев и стены, я отошла к лестнице и позвонила Милке. Как и следовало ожидать, мобильный сестры оказался выключен. Я едва не разразилась кучей бранных слов, но вовремя вспомнила, что приличные девушки, к обществу которых я себя, безусловно, отношу, никогда не матерятся, оттого сдержала внутренний порыв. - Здесь мы больше ничего не найдем, - сообщил Сашка. Я сунула телефон в карман и пошла следом за Сашкой в одну из комнат. Мы оказались в спальне. Здесь было все - начиная от огромной кровати с белым покрывалом и заканчивая туалетным столиком с расставленной на нем косметикой в углу. Также были тут два мягких кресла, столик с тарелкой вымытых фруктов, пушистый ковер на паркетном полу, картины на стенах и несколько мягких игрушек. Все мило и довольно-таки комфортно, но... Я бы сказала, что эта комната не выглядит так, будто имеет постоянного хозяина. Я хочу сказать, она выглядит какой-то необжитой, хоть и заставленной предметами домашнего уюта. Из этой комнаты вела всего одна дверь, не считая той, которая ведет назад, в коридор. Но пока мы с Сашкой туда не заглянули. Волк принялся разбирать свой чудо-чемоданчик, а я, как полагается, осматривать комнату поверхностным взглядом. - Саш, тебе не кажется, что тут совсем недавно сделали ремонт? - Что-то подобное ты совсем недавно говорила мне о комнатах на первом этаже, - вспомнил Сашка. - Не знаю, почему мне это не дает покоя. Я почти уверена, что совсем недавно дом полностью подвергли ремонту, - я задумалась на секунду. - Да нет, не почти, а полностью уверена. Вроде бы в этом нет ничего странного, но, с другой стороны, это вызывает вопросы, тебе так не кажется? - Когда кажется - крестятся, - хмыкнул Сашка, но мои слова, безусловно, к сведению принял. - Хозяин дома не мог провести тут ремонт, так как отбыл в Штаты довольно давно. Родственников здесь у него, насколько я знаю, нет... Вообще-то ты права. Стоит подумать. - Когда ты успел узнать информацию о хозяине дома?! - опешила я, так как о подобном ничего не слышала. Юра вскользь упомянул о владельце дачи, но конкретных сведений о нем не давал. И вот выясняется, что Сашка достаточно подкован в этом вопросе. Наш пострел везде поспел. - Ты, наверное, не слышала. Я разговаривал с Юркой, - мой возлюбленный даже глазом не повел. Я хотела было возмутиться и сказать, что для разговоров с Юркой в мое отсутствие у Сашки не было времени, но тут увидела такое, от чего мурашки побежали по моей коже. На прикроватном столике, с левой стороны, стояла рамка с цветной фотографией. Моей фотографией... *** - Саша... - тихо позвала я. - Саша, мне это кажется? - Что? - удивленно повернулся мой друг. Я указала в нужную сторону кивком головы. Сашка проследил за моим взглядом, узрел взволновавшую меня фотографию и нахмурился. Затем подошел ближе и взял рамку в руки. Я оказалась рядом и тоже посмотрела на собственную физиономию. Я увидела то, чего не заметила раньше: мое лицо на снимке было крест-накрест перечеркнуто красным маркером. - О, черт, черт... Я с испугом посмотрела на чертыхающегося Сашку, а затем вновь перевела взгляд на фотографию. Этот снимок был сделан не так давно, несколько месяцев назад, и хранился в нашем с Милкой альбоме. Она и фотографировала меня сама. Вопрос в том, как фотография очутилась тут? Не Милка же ее привезла? Глупости. Даже если бы Милку вдруг одолел бешеный приступ сестринской любви, и она ни с того ни с сего решила прихватить с собой мое фото, то уж точно никогда бы сестра не стала перечеркивать мое лицо. - Это предупреждение? - опасливо поинтересовалась я у Сашки. - Что? - мой вопрос выдернул Саню из пучин раздумий. - А-а, нет, не думаю. Аня, мне, конечно, все происходящее совсем не по душе, но не думаю, что кто-то играет с нами в странные игры и посылает предупреждения. Мимо людей Юры муха не проскочит, не то что какой-то шизофреник. - Мне кажется, этот парень заранее все подготовил. - Для чего? - Сашка скривился. - У твоей Милки есть крупные враги? То-то же. - Но тогда я вовсе ничего не понимаю. Кому нужно было устраивать фокус с этой... перечеркнутой фотографией?