* * * Юлия Амусина ВОЛК. ИГРА В СМЕРТЬ Аннотация Анна Лисецкая беспокоится за свою младшую сестру, Людмилу. Легкомысленная девушка уехала на дачу своего нового друга, с тех пор прошли сутки. Мила не берет телефон, оттого Анна волнуется и решает последовать за сестрицей, чтобы убедиться в ее безопасности. Компанию ей составляет Александр Волковский, более известный, как Саша Волк. В прошлом криминалист спецслужб, а сейчас просто обычный мужчина... Но вскоре ему придется вспомнить все свои навыки, ведь дача, на которую спешат герои, оказывается полна самых разнообразных "сюрпризов". Начинается самая настоящая охота, и кто охотник, а кто жертва - решит финал... Пролог Упершись руками в землю, я сделала усилие и поднялась, сев на пыльную траву. Небрежно смахнув слезы, я посмотрела на дом. Окна второго этажа были пусты; в них витал серый дым. Стекла вылетели при взрыве. Ужас, какой ужас... - Нет, - прошептала я, чувствуя, как слезы вновь катятся из глаз. - Нет, нет, нет! Я задрала голову вверх, закрыла глаза и принялась раскачиваться взад вперед. Сашки больше нет... Его совсем нет, нигде нет... Он умер, перед этим успев подарить мне жизнь. Он знал, что произойдет тогда, когда я возьму телефонную трубку. Знал, оттого поспешил отразить опасность на себя. - Саша, - я нервно отбросила рукой прилипшие к лицу волосы. - Са-а-ша! Последнее слово я прокричала. Более не осознавая ничего, я поднялась и неровным, но поспешным шагом направилась к дому. Я должна найти его тело и вытащить из-под этого завала. Может, это и глупо, но в тот момент я так вовсе не думала. Мне было важно знать, что любимый не останется похоронен там, внутри, среди всего этого кошмара. Я бы на его месте точно не смогла вынести всего этого. Этот дом изрядно помучил меня на этом свете; но если бы мне предстояло провести тут вечность, попав на тот свет... Это замкнутый круг какой-то. Уверена, Сашка на моем месте тоже не пожелал бы мне такой участи. Я подошла к двери и бессильно прислонилась к дверному косяку. Внутри дома творилось такое... Ужас и мрак, полный хаос. Пелена серого дыма, казалось, не пропустит внутрь никого. И тут кто-то сильный положил руку на мое плечо. - Вот ты где, - зло сказал искаженный голос, дохнув мне прямо в ухо. - Стерва... Ты поломала мне всю игру, дрянь. Все, что я задумал, все... Я закрыла глаза. Мне не хотелось поворачиваться. Мне не хотелось разговаривать. Вообще, мне было все равно, что происходит теперь - Но с его смертью ничего не закончилось, - голос стал вкрадчивым. - Слышишь? Ничего! Он предпочел спасти тебя, погибнув самому. Какой глупец! Этой глупостью он обрек тебя на тяжелые и длинные мучения. Все, что я припас для него, теперь переходит к тебе. Можешь считать это наследством. Что-то ткнулось мне в бок. Короткий разряд, и вот мое тело словно в замедленной пленке падает на землю. Я успеваю лишь удивленно подумать: "Так просто? И это все?". Анна Лисецкая Я беспокойно ерзала на переднем сиденье Сашкиной машины, то и дело бросая взгляд на указатели за окнами. Электронные часы показывали около пяти часов вечера, но из-за хмуро надвигающихся туч снаружи было довольно мрачно и темно. Должно быть, из-за погоды становилось очень зябко и неуютно. Но, конечно, самая главная причина моего душевного волнения - моя младшая сестра Людмила. Вот уж совершенно безответственное создание! Несмотря на то, что сестрице исполнилось двадцать два, ума у нее ничтожно мало. Милка никогда не умела и не любила думать, всегда текла в то русло, куда толкала ее жизнь, не плыла против течения, не била лапками по воде для того, чтобы хоть что-то изменить в своей жизни. Ее все устраивало. Она то и дело бросалась из крайности в крайность, частенько попадала в переделки, но с посторонней помощью (частенько моей) ей удавалось выкрутиться. Не знаю, как у одних родителей могли получиться совершенно разные дочери. Нас с Милкой никогда не сравнивали вместе - до того мы с ней различны. Различие проявляется во всем: во внешности, в характере, жизненных взглядах. Я кареглазая обладательница длинных медово-каштановых волос, а Милка - блондинка, правда, глаза у нее тоже карие. Это, пожалуй, единственное, что у нас с ней есть общее. У меня стройная, немного худосочная фигура; Милка же слегка полновата и имеет естественный здоровый румянец лица. Мое лицо румяниться не умеет; нужный оттенок я могу придать только с помощью косметики. Далее: я нахожусь в отличной физической форме, сестрица же необычайно, просто неописуемо ленива, и спорт ненавидит до нервного тика. Черты лица у нас тоже разные: у Милки физиономия добродушного гномика, меня же частенько сравнивают с каменной Венерой. Впрочем, это неправда - я считаю себя достаточно мягкосердечной, сердце мое уж точно не из камня. И так во всем. Можно привести еще много примеров разницы между внешностью Милки и моим внешним видом. Одно могу сказать - сестрица у меня красавица, и думаю так не только я. Вокруг Милки постоянно крутится чертова куча парней, причем самых разнообразных, некоторые совершенно не вписываются ни в какие рамки приличия. Сестра распутна и достаточно беспорядочна в своих связях. И в противоположный пример ей я, закоренелая однолюбка. За всю свою жизнь влюблялась я трижды, и всегда неудачно. Первый мой парень оказался полным козлом без стыда и совести, второй... ну, он недалеко ушел от первого. Впрочем, насчет третьего, последнего, ничего пока сказать не могу: моя нынешняя беспамятная любовь сидит сейчас рядом со мной и хмурит брови, сосредоточенно пялясь через лобовое стекло на дорогу. Александр Волковский... Но о нем, а также о причинах, по которым мы мчимся навстречу неизвестности, я скажу позже. Итак, моя недалекая сестрица... Неделю назад Милка вновь влюбилась, да так, что вот уже несколько дней "ни стоять, ни дышать" не может. Я, помнится, впервые услышав об этом, лишь скептически усмехнулась, уверенная, что новое увлечение не продержится в голове сестрицы более трех дней. Но каково было мое удивление, когда сутки назад Милка вдруг заявила, горя глазами и пылая всем сердцем, что едет с возлюбленным куда-то на дачу, принадлежавшую ему. При всем этом Милка была так счастлива, что я даже перестала ухмыляться и насторожилась. Чем черт не шутит, а вдруг и правда любовь? Тут следует упомянуть вот о чем: все детство мы с Милкой провели вместе. Наши родители рано покинули этот свет, попав однажды в автомобильную аварию. Я к тому времени справила восемнадцатилетие, оттого выступила Милкиным опекуном и взяла на себя заботу о семье. Впрочем, сестрице до ее совершеннолетия оставалось три года. Но, так или иначе, после смерти родителей я очень боялась потерять еще и Милку, оттого носилась с ней, как курица с яйцом. Я помню все ее проблемы, с которыми она приходила ко мне, и которые я всегда разрешала. Я помню, как носилась в школу, на родительские собрания, и как пялились на меня родители остальных учеников. Много пришлось мне вынести, не могу спорить... С тех пор прошло много лет, много воды утекло за это время, но кое-что осталось неизменным: моя забота о Милке и мое трепетное отношение к ней. Иногда я ловлю себя на мысли, что все больше становлюсь навязчивой, деспотичной, но ничего не могу с собой поделать. Поэтому, когда Милка заявила о своем намерении поехать на дачу со своим новым другом, я настояла на том, чтобы она дала мне точный адрес этого места. Я знала: Милкиным вкусам доверять нельзя, и парень может оказаться кем угодно, причем приличным человеком в последнюю очередь, оттого проявляла любопытство. Милка неохотно перезвонила своему парню, узнала адрес дачи, при этом недовольно косясь в ту сторону, где я стояла с совершенно окаменевшим лицом, после чего тепло простилась с ним и сообщила мне о полученных сведениях. Эти самые сведения я добросовестно записала на вырванном из блокнота листке под взглядом хмурящейся Милки. Впрочем, сестрица знает: если я что-то вобью себе в голову, хмурыми взглядами она не отделается. Итак, Милка уехала вместе со своим новым парнем. С тех пор прошли сутки, а, если быть совсем точной, двадцать пять часов, то есть, немного больше, чем двадцать четыре. Я несколько раз пыталась связаться с сестрицей, но не преуспела в этом - Милкин телефон был отключен. Я выждала еще час, бормоча вслух проклятья и красочно описывая, что сделаю с Милкой, когда увижу ее. Еще немного времени спустя я молчала, и только косилась на телефон. В итоге, выждав еще чуть-чуть, я позвонила Сашке с просьбой составить мне компанию до дачи, где развлекается моя легкомысленная Милка, напрочь забыв о телефоне. Сашка, Сашенька, Александр Волковский, все это в одном лице и широких плечах, вскоре появился возле моего дома, сидя за рулем своего шикарного внедорожника черного цвета. Его машина не первый раз вызвала трепет у соседских кумушек, но глазки они, как по команде, закатили так, точно в жизни ничего чуднее не видели. Впрочем, Сашенька сам, и без машины, настоящее чудо. Среднего роста и телосложения, мускулистый, широкоплечий, как я уже говорила, возлюбленный частенько вводил в ступор моих соседей. Хотя, я уверена, похожее впечатление он производит на многих людей. Сашка очень хорош собой, а особую привлекательность, на мой взгляд, ему придает большой шрам через всю левую щеку, о возникновении которого Сашка молчит, как пленный партизан на допросе. Я подозреваю, что в тот отрезок жизни, когда шрам украсил его щеку, Сашка пережил что-то страшное, что-то, о чем он до сих пор не может говорить никому, даже мне. Конечно, мне очень интересно узнать его тайну, но я предпочитаю не лезть в его душу и жду, когда он сможет рассказать мне обо всем сам. Я не хочу бередить его душевные раны... Хотя иногда мне кажется, что Сашка не из тех сентиментальных романтиков, которые будут открывать душу, и никогда мне не узнать историю появления шрама. Сашка - во всех смыслах темная лошадка. Спустя месяц знакомства с ним я вдруг подумала о том, что переняла у сестры способность влюбляться в неподходящих людей. Взять, хотя бы, прошлых моих возлюбленных... Хотя, ну их всех к черту, они не заслуживают того, чтобы о них вспоминали. Так вот, Сашка предпочитает молчать о роде своей деятельности, в прошлом, как мне кажется, был весьма темной личностью. Но я не хочу об этом думать. Мысль о том, что Сашка может грозить мне опасностью, для меня пугающе нелепа. И все же тот факт, что он, не раздумывая, согласился съездить со мной на дачу Милкиного друга, не мог меня не радовать. Если говорить честно, одной ехать туда не хотелось, а с Сашкой мне спокойно, как ни с кем бы то ни было. Хочется верить, что мой возлюбленный, в случае чего, (не буду говорить, "чего именно", так как действительно боюсь накликать беду) сможет стать моей надежной опорой. Я посмотрела на него, на мгновение перестав ерзать в кресле. Он оставался внешне спокоен и невозмутим; ни один черт не дрогнул в его голубых, как полуденное небо, глазах. Вот еще одно обстоятельство, подкупавшее меня: у Сашки были невообразимо голубые глаза. А я всегда, сколько себя помню, была склонна к жгучим брюнетам с голубыми глазами. Это Милка любительница блондинов, правда, также со светлыми глазами. Это, должно быть, у нас семейное. Впереди мелькнул указатель. Я напрягла зрение и прочитала, что до нужного поселка осталось двадцать километров. Отчего-то сердце подскочило в груди до самого горла. Сашка мельком взглянул в мою сторону. - Волнуешься? - Нет, - я пожала плечами и уставилась вперед, стараясь не встречаться с Сашкой взглядом. Не знаю, почему я соврала ему, ведь я, на самом деле, просто ужасно волнуюсь. Но, странное чувство, рядом с Сашкой мне хочется быть сильной, под стать ему самому. Я не хочу казаться слабой в его глазах. - Мы найдем Милку, - пообещал Сашка, уверенно управляя баранкой. - И после ты сможешь прочитать ей нудную лекцию о пользе мобильных телефонов и о том, что бывает, когда про прямое назначение этих аппаратов забывают напрочь. А я в этом тебя с удовольствием поддержу. - Не понимаю, почему она не отвечает, - я вздохнула. - Никогда не было такого, чтобы Милка не вышла на связь. Нет, она частенько забывает зарядить телефон, ведь в ее голове гуляет ветер, но тогда она находит способ связаться со мной иначе. Она прекрасно знает, что я, как единственная ее близкая родственница, должна знать о ее местонахождении всегда. - Ей не десять лет. - Но ведет она себя именно как глупый подросток. - Глупый подросток не шляется со всеми парнями в поисках приключений на свою задницу. Я посмотрела на Сашку осуждающе, что его немного отрезвило. - Извини, - буркнул он. - Просто меня уже заколебала твоя сестра. Если в ее голове нет ничего, даже опилок, это верный признак идиотизма. Когда мы будем жить вместе, я не желаю каждый день вникать в ее проблемы. Когда я заберу тебя к себе, ей придется научиться обходиться без помощи старшей сестры, потому как я вовсе не намерен постоянно лицезреть твою Милку. - Ты говоришь так, будто обсуждаешь свои планы, - не смогла не фыркнуть я. - Так оно и есть, Анечка. Я только что поделился своими планами на ближайшее время. - Да? - настороженно переспросила я. - Ты что же, собираешься на мне жениться? - Если ты не вздумаешь выступить против, - пожал он плечами. - Черт-те что, - засмеялась я. - Вам не кажется, Александр Алексеевич, что предложение руки и сердца делают как-то иначе? - Да ну? - Торжественнее, это уж точно. И не в машине на полном ходу. И не в джинсах и кроссовках, а, как подобает правилам приличия, полностью переоблачившись в шикарный костюм. Сашка заметно погрустнел и смешно потер нос. - Не люблю я это дело... костюмы. Я в них чувствую себя разряженным пижоном. - Придется полюбить, - отрезала я и тут же потеряла интерес к возникшей беседе: мы въехали в поселок. Поселок не был большим, но располагался в холмистой местности, где о нормальных дорогах и не слышали. Но Сашкин внедорожник, похоже, не испытывал никакого дискомфорта, ровно как и его хозяин. Я почувствовала, что Сашка внутренне напрягся, и посмотрела на него с удивлением. Впрочем, и сама я была далека от спокойствия. Вскоре я поняла причину изменения в настроении Сашки - поселок не внушал никаких надежд. Если честно, он ассоциировался у меня с гиблым местом. Судя по огромным разливистым лужам, совсем недавно, по меньшей мере несколько часов назад, тут пролил неслабый дождь. Теперь поселок погрузился в состояние сна. Пустынные улицы, темные дома и занесенная мокрой пылью ужасная дорога, которую и назвать дорогой жалко. Удручающий пейзаж... И это - то самое место, куда покатила отдыхать Милка со своим новым приятелем?! - Вкусы у твоей сестрицы оставляют желать лучшего, - словно выражая мои собственные мысли вслух, тоскливо протянул Сашка. - Я бы еще понял, вздумай она сбежать на берег теплого моря, но залитый дождем поселок, расположенный в глуши - перебор. Я помню, что она крайне неразборчива, но не до такой же степени. - Что-то я беспокоюсь, - призналась я, тревожно глядя вперед. - Позвони Милке, - предложил Сашка. - Вдруг эта курица включила мобильник? - Саш, прошу тебя... - Ладно, не обижайся. Позвони сестрице, - миролюбивым голосом предложил Сашка. Я послушно потянулась к своему телефону, и вскоре безуспешно пыталась соединиться с неразумной сестрицей. Милкин телефон был, как я и предполагала, выключен. В досаде бросив собственный мобильник в сумку, я сложила руки у груди и хмуро уставилась за окно, хоть и не видела там ничего интересного.