Череп показал рукой, чтобы остались снаружи, кроме одного, который прошёл следом за своим бригадиром. Ярик недобро посмотрел на этого братка, узнавая. Это тот самый человек тогда хотел поставить Ярика на счётчик, едва договорились насчёт этого. С Черепом и договаривались. Череп и его подопечный прошли в мой кабинет. Женя тоже протиснулся следом и сел рядом со мной, я кивнул. Раз этих двое, то и нас пусть будет двое. Я уселся на своё место и подвинул кресло к столу, гости расположились напротив. Нервные они какие-то. Да и Женя не просто так напрягся, а перед тем, как закрыли дверь, там мелькнул Слава, поправляющий куртку. Я не знал, есть ли у него нелегальное оружие, но знал его своеобразный характер. Вполне может быть, его спортивная куртка-адидас мешковатая, под такой и обрез спрятать можно. — Ну и что, Гриша? — спросил я. — Вот я здесь. О чём хотел? — Твой человек? — Череп полез во внутренний карман лёгкой куртки. Под ней видна кобура и рукоятка пистолета, но оружия он не доставал. Вместо этого он вытащил из внутреннего кармана пачку полароидных снимков и положил на стол. Я притянул к себе. Уже привыкаю смотреть, за последние недели видел трупов столько же, сколько за всю первую жизнь. На первом снимке тело, наполовину высунувшееся из расстрелянной восьмёрки. Руки раскинуты в стороны. Была бы девятка, парень смог бы свалить, а так полез через передние двери, но уйти не смог, его расстреляли. Рядом с ним валялся пистолет. На другом снимке кто-то приподнял его голову, чтобы показать лицо. Женя наклонился чуть ближе, но ничего не сказал. Кого-то убили, и почему-то с этим пришли ко мне. И смотрят они на меня с таким видом, будто я сейчас достану пистолет и завалю их. Но на следующем снимке я понял, почему они пришли ко мне. У покойного парня татуировка, которую ему сделали в Чечне. А так вышло, что я набрал к себе нескольких бывших там ребят. — Я его не знаю, — сказал я. — Ко мне он не приходил и не устраивался, иначе я бы запомнил. Череп внимательно смотрел на меня, я взгляд не отводил. Снимки пододвинул ему назад, Череп их быстро убрал, всё-таки это серьёзная улика. Значит, вот про что они все спрашивали, знаю ли я, что случилось ночью. Значит, завалили кого-то из мясокомбинатовских, а этот парень там участвовал. — У тебя много таких работает, — произнёс Череп. По тону он будто расслабился. — Ты к себе набираешь бывших вояк, это весь город знает. — Я этого не скрываю. Люди серьёзные и для нашей работы подходят. Но вот этого человека не знаю. А мои люди в ваши дела не лезут. — Хорошо, — буркнул он. — Так и думал, но спросить надо было в лицо, ведь ты пацан серьёзный, отвечаешь за базар. Теперь ищем, откуда это такой взялся. Слышал, что ночью было? — Нет. Но всем интересно, знаю ли я это или нет, — я усмехнулся. — Ха, ну ещё бы! — Череп окончательно расслабился. — Такие дела творятся, я бы поседел, оставайся у меня волосы. Он усмехнулся, браток, сидящий рядом, заржал мелким противным смехом. — Ладно, Волк, что хотел, то узнал, — Череп поднялся. — Хорошо, что не твой человек. — Он на кого-то напал? — спросил я. — Угу, — буркнул он. — Как напал, так и выпал. А нам теперь работать. Но узнать надо было, потому что я его раньше не видел, это кто-то новый. Давай, Волк, погнал я. Череп свою репутацию прямого человека оправдывает, спрашивает в лоб. Если бы вышло так, что этот человек работал у меня, и я бы как-то это выдал, наверняка прямо сейчас началась бы стрельба. Но смотрю я на Женьку со Славой, и думаю, что они бы точно не испугались. Женька уж точно встал бы на защиту, да и Слава, что про него не думай, после недавнего дела вступится без раздумий. Повеселевший Череп на крыльце поржал, покурил и уехал со своей бригадой, а я попросил Женьку со Славкой зайти ко мне. Слава кивнул, Женя что-то задумался, пришлось звать дважды. — Странно это, — сказал я, прикрыв дверь. — Если у них подозрения, они же могли вообще нашу контору взорвать или с автоматов нас пострелять. Братва же обычно не разбирается, кто виноват, а кто нет. Нет, конечно, я Черепу тогда помог, и он это помнит, но Гоша отправил бы тогда кого-нибудь другого. — Кхе, — Женя усмехнулся, но снова о чём-то задумался и медленно произнёс. — Посмотрел бы, как это у них получилось бы, напасть. — Ты про что? — Ты ещё не понял, Волк? — Слава откатился в кресле от стола и скрестил ноги. — К нам так просто с пальбой не подойти. Ну, пока нет прямой необходимости в мочилове, рисковать они не будут. Всё-таки репутация, вещь такая, короче. Заработать сложно, но потом она на тебя работает. — Это из-за того нарика, которого я прокатил на машине? Слава заржал, но через несколько секунд стал серьёзнее и наклонился ко мне. — Из-за того, Волк, что ты нанял десяток человек с боевым опытом типа Коваля, — он похлопал по плечу Женю. — А десяток военных — это серьёзная боевая бригада для нашего маленького городка. — Большинство новички, — сказал я. — И не будут за меня вписываться. — А откуда другие это знают? Да и парни будут тебя знать как мы, впишутся, отвечаю. Короче, — Слава махнул рукой. — У Богатова, земля ему стекловатой, таких, вроде нас с Ковалём, тоже всего десяток был, а он с ними чуть весь пивзавод не разнёс. А у тебя сейчас больше людей, и со стволами. — Несколько ружей? — я хмыкнул. — А чего тогда весь город обсуждал, как на твоей улице кто-то чуть не положил из калаша бригаду Душмана? Не так давно это было. Женя пожал плечами, а Слава продолжал: — А ещё когда Майор на какой-то ЧОП наехал, его вперёд ногами вынесли, — Слава усмехнулся и наклонился вперёд. — Богатов серьёзно кровь братве пустил. А тут ты, набрал парней с чеченской, а ещё бывших ментов и спортсменов. В другое время ты бы их напряг, но сейчас у них всех и так проблем хватает, а ты на них не нападаешь. Так что им проще с тобой говорить… или пытаться сразу завалить наглухо, но это рискованно, ещё одного Майора им не хватало. Всё, Волк, что хотел, то сказал, — он перевёл дыхание. — Но я, знаешь, посмотрел, как тут дела делаются, пока на Фрола работал. Вот так всё и есть. Он замолчал и отпил лимонада, морщась. — Ну хоть вечером пивка можно? — Вечером можно, — сказал я. — Только осторожно. Ещё вопрос. Кто это парень? Женя, ты снимок видел. — Саня Шубин, — со вздохом сказал Женя, подпирая голову руками. — Я его не звал к вам. Может, надо было позвать? Тогда бы живой был. — Нет, — резко ответил Слава. — Он с Богатовым был, один из самых доверенных. Я всё думал, чё Майор его тогда на разборку с нами не взял, Шубин же вместе с Валерой-десатником и Димоном всегда за Богатовым ходил. Но чё-то, значит, стряслось. Короче, это он поехал Гошу валить? — В смысле, Гошу? — я повернулся к Славе. — Это Гошу ночью подстрелить хотели? — Ну да, ты не слышал? Ну, короче, кто-то из бывших богатовских решил завалить главного мясокомбинатовского борова. Чуть не сделал из него решето, но не вышло. — Крюков может быть нанял? — предположил я. — А ты, Женька, хорошо парня знал? Что-то ты погрустнел, как фотку увидел. — Да не особо знал, — Женя достал сигарету. — Просто, как ты говоришь, кошки на душе насрали. Давайте-ка покурим сходим. — Да мне работать надо, — Слава начал елозить плечом. — А то мне Максим Михалыч надавал поручений, — он глянул на меня и засмеялся. — План охраны рисовать надо, с одной рабочей рукой-то. Вышли вдвоём с Женей. Он закурил и выдохнул дым. — Вот всё-то вспоминаю, — произнёс он через несколько секунд. — Вот мы с тобой, Волк, зимой не общались, думал уже всё, не будем больше. Ты потом в июне тогда зашёл, позвал на это наше новое дело, — Женя стряхнул пепел и показал на контору. — А я же как раз думал на пивзавод идти. Фрол приезжал напомнить. — Помню, что ты отказался. — А так бы попал туда и сдох бы рано или поздно, — Женя поднялся и немного отошёл, чтобы дым не шёл на меня. — Как бы сказать правильно? Слов таких не знаю даже. Оно же… ты просто не поймёшь, Волк, не был там. — Говори как есть, Женька, — спокойно сказал я. — Просто… постоянно на стрёме, даже спать невозможно, — он задумался. — А тут зовут пострелять всяких п***сов, как тут откажешься? Ещё бабки, тачки, девки какие хочешь, чё ещё надо? Я уже думал, пойду в бригаду к Фролу, но не пошёл и сделал по итогу правильно. Женя замолчал и молчал долго, наверное, целую минуту. Едва я хотел его предупредить, что сейчас обожжёт пальцы догоревшей сигаретой, он затушил её и продолжил: — Но сейчас-то мне легче стало, да и я не один. А вот другие не знают, что так можно. Кого успели, я позвал, ещё может кого-нибудь возьмём? А то сдохнут же. Давай хоть Коляна возьмём, — он посмотрел на меня. — Бабки кончатся, он опять в братву пойдёт. — Раз так переживаешь за него, то возьмём помощником Ярика, — сказал я. — Присматриваться будем, как он себя поведёт. Лёню уговорю. — Зашибись, — Женя потряс коробок спичек и оживился. — Вечером заеду, позову. Сейчас десяток человек на первую смену, потом ещё наберём. Жаль, всех не выйдет. Но я же тоже понимаю, что мы тут не хернёй страдаем. Не пытаюсь всех подряд звать, а то подставим всю нашу контору. — Ну я и вижу, что ты только надёжных зовёшь. Вот завтра с тобой сидеть будем, оформлять. Пошли уже, мне там помощь твоя нужно будет. * * * С претензиями насчёт покушения на Гошу больше никто ко мне не приехал. Череп узнал, что мы не при делах, и отвалил. Но я и правда набирал людей, которые могли работать в это сложное время на нашей тяжёлой работе. В понедельник я пришёл рано, почти в семь утра и, судя по виду парней, которые уже ждали меня, они увидели в этой работе шанс, за который решили ухватиться. Я давно решил одну вещь, что буду хорошо платить по меркам этих дней. Без задержек, всё вовремя, чтобы людям хватало. Минималку в рублях, потому что надо было проводить хоть что-то официально через кассу. Остальной серой зарплатой в валюте, предупреждая, чтобы откладывали себе, как только раскидают свои долги, а их тут у каждого целый вагон. В городе дают получку нестабильно, задерживают, иногда до сих пор месяцами, как раньше, иногда даже дают продуктами или вещами. Деньги людям нужны, это я давал, даже не жалел аванс, поэтому ко мне шли охотно, несмотря на жёсткие требования, которые я озвучивал сразу. В братве на первый взгляд платили лучше, но богатыми там ходили только бригадиры. Рядовые братки редко когда получали много, их доли маленькие, а за оружие они обычно платили сами. Да и полученное они тратили быстро и ярко, мол, легко пришло, легко ушло. Смертность высокая, ещё в тюрьму садятся часто, где о них уже мало кто вспоминает. К 97-му году уже мало что осталось от всей этой бандитской романтики начала десятилетия. Люди хотели жить, а не лежать на кладбищах под роскошными памятниками. Да и памятники теперь были только для серьёзных авторитетов, а не для рядовой бандитской пехоты. Ну а я продолжал выполнять свой план. Просто чтобы вытащить всех, кого я хотел, из этой безнадёги и дать билет в жизнь. А потом соберёмся 31 декабря 1999 года, и я посмотрю, как все будут охреневать, глядя в телевизор на уходящего вместе с эпохой президента. Но до этого ещё надо дожить, ведь выбранный путь опаснее, чем старый, зато теперь я не один.