Потом спустился в подвал. Там был хороший тайный отсек в комнате хранения оружия, о котором знали только я и Женя. Под оружейным сейфом хранилась часть нашего бюджета, как мы его называли «общак» на бандитский манер. Но не всё, в одном месте хранить столько наличных опасно. Из оружия в комнате пока хранился только единственный газовый пистолет, официально купленный фирмой, остальные были нашими личными. Но думаю, ещё одна неделя подготовки, и мы наконец-то сможет подать заявку на стволы. — А ты чего так рано, Женька? Уже проснулся? — спросил я, поднимаясь наверх, в комнату отдыха. Женя сидел за столом и резал колбасу складным ножиком. — Я и не ложился, кхе! У Катьки был. Помнишь её? — Помню. — Но раз у нас сегодня дело, вот и припёрся. А так бы спать ушёл. Ярик отправился домой, в конторе остался Артём. Мы с Женей, напившись кофе, отправились в зал, по пути встретив Славу. — Два раненых мы с тобой, Волк, — он усмехнулся, глянув на свою руку, висящую в перевязи, и мою, всё ещё перебинтованную. — И как мы в таком состоянии будем с этой пеной блатной разбираться? — У нас Женя есть, — я хлопнул его по плечу левой рукой. — А у меня ещё ноги целые. — И на братву мы похожи, — добавил Женя. — Не, — Слава помотал головой. — У тебя, Коваль, вид слишком интеллигентный. Да и кожанку тебе надо. — Жарко же. В кожанках сейчас мало кто ходил, температура после нескольких дождливых дней поднялась очень сильно. Так что мы шли в спортивных костюмах и кроссовках, только Женя был в шанхайках. Семёныч приходил рано, и у него в зале уже были первые ученики. В субботу в это время тренируются подростки лет 13–17, а к вечеру будем мы. Детей, которые были в зале, я уже узнавал в лицо, но по именам запомнил только некоторых, кто больше всех общался. Но они знали нас, а особенно Женю, который был не против с ними повозиться, если было время. — Дядя Женя, покажи хай-кик! — тут же потребовали от него. — Штаны бы не порвать, — он вздохнул. — Показывай, — раздался суровый голос из тренерской, и оттуда выглянул Семёныч. — Лучше тебя никто хай-кики не бьёт. Говорю же, Волков по низам работает, лоу-киками, а Ковалёв по верхам. Женя пошёл к груше, показывать, как отрабатывать высокие пинки, у него они всегда получались лучше всех. А я зашёл к тренеру. Семёныч встал у окна, держа в руках пачку кэмэла. — А я думал, только всё наладилось, — сказал он, качая головой. — Вот когда всё началось, весь этот развал, нас не трогали несколько лет. Только потом началось. — Из-за Крюкова, — я кивнул. — Все знали, что он у тебя занимался, и вся его первая группировка тоже. — Да, — Семёныч вздохнул. — Хорошие ребята были, но хоть не все с ним пошли… Потом он подзабыл про нас, и Родионов появился. — Справились с ним, Семёныч, и с Фроловым. Остальные уже не такие крутые. Поболтал с ним о жизни, попил чай, потом вернулся в зал. Ученики тренировались, несколько стояло в сторонке, обсуждая взахлёб недавно посмотренный фильм. — Там короче он раньше на этой зоне сидел и сбежал! Единственный, кто смог, и знает, как туда вернуться! Он ещё в горце снимался! Седой тот, помнишь? — И чё? — Ну и пришли к нему, типа, надо обратно проникнуть, спецназ провести. А там главный террорист ракеты приготовил! С зелёными шариками! Типа, химическое, всех заразит! А там всех перестреляли, только зэк остался и ещё один! Слава сидел на скамейке, рядом с ним один из кандидатов, Денис Машуков, бывший капитан. — Прошёл комиссию? — спросил я, пожимая ему руку, осторожно, а то моя правая всё ещё болела. — Только заключение осталось подписать, — Машуков кивнул. — Я рано пришёл, не так понял, думал, с утра будет. — Мы с обеда начнём, но объект на охране, пусть и не круглосуточной. Так что присматривайся. Что-нибудь изучал раньше? — я показал на ринг. — В армии. А до неё джиу-джитсу. Раньше было в Новозаводске, в подвале, нелегальное. Я поглядывал в окно во время разговора. Надо понять, появятся ли эти блатные гости, или нет. Заодно вспоминал детство, когда все пацаны разделялись по местам, где жили или учились. Ходили улица на улицу или школа на школу, но иногда все вместе объединялись и даже звали черёмушкинских, когда надо было драться с «городскими» на дискотеке. Так мы называли живущих в городской части Новозаводска за железнодорожной линией. Со временем большинство этих групп рассосалась, когда пацаны повзрослели и у них появились другие проблемы. Но часть, наоборот, в начале 90-х стали серьёзными группировками, вроде тех же Черёмушек. От последних остался только Череп и его бригада, которые сейчас ходили под мясокомбинатом. Другие, кто не смог выплыть, так и сгинули. Ещё были более мелкие дворовые и уличные банды, которые мало отсвечивали за пределами своего района. Вспомнился и Витя Камень с его хлебзаводскими малолетками, которые напали на Кирилла. Есть и другие, почти все исчезнут, появятся новые. Прекрасно помню уже из зрелого возраста всю эту шпану, убивавшуюся по блатным понятиям, они ещё повсюду ставили свои аббревиатуры и вымогали деньги у ровесников. Но до них ещё далеко. Вот сейчас это возможно или один человек или мелкая банда шпаны, которая не брезговала заниматься настолько мелким рэкетом, чтобы грабить школьников и детдомовских. Наверняка у них лидер — сам ещё сопляк, отсидевший на малолетке и гнувший перед всеми пальцы. Ну или кто постарше, как тот же Камень. Время шло к обеду, скоро занятие закончится, а у главного входа в ДЮСШ появилась небольшая компашка, которая очень громко ржала каждые две минуты. Это были несколько парней в майках и спортивных штанах, типичная молодёжь этого времени. Большинству лет по пятнадцать-шестнадцать, а их старшему, высокому и тощему парню наглого вида, было лет двадцать пять. Вот точно такой же, как тот Витька Камень, которого я сегодня вспоминал, так же общался с малолетками, которые считают его крутым авторитетом. Только тот — здоровый качок, а это просто дрыщ, которого соплёй перешибёшь. Во все стороны летела шелуха от семечек, а ещё они курили без остановки. Ну точно, типичные гопари, они и через двадцать лет не изменяться. Думаю, это наши клиенты. Махнул Жене, тот сразу понял, что к чему. — Вот же псина сутулая, — произнёс он, глядя на их старшего. — Припёрся. Чё, Волк, сразу бьём? — Да погоди, вдруг не эти. Пошли, поговорим сначала. Следом увязался Славка, за которым вышел Машуков. Я капитана не звал, но он вышел покурить, и внимательно наблюдал за происходящим. Что-то уже многовато народа, но ладно, будет больше толку. А то уличные малолетки, когда собираются толпой, становятся слишком агрессивными и ничего не боятся. Надо сразу показывать им, кто главный. Вышли на улицу, а эта гоп-компания на нас внимания не обратила, ведь в сторону зала торопливо шёл Вовка, один из учеников Семёныча. Опять опаздывал. Вид у него, как у ботаника — очки и белая, много раз стиранная рубашка. Просто у его матери не было денег на что-то другое, это была его ежедневная одежда для школы и улицы. А в пакете был спортивный костюм, который он надевал только на занятия, ведь он был слишком дорогой для обычной носки. Пацан дрался неплохо, но он робкий, не хватало ему уверенности. Семёныч всё пытался его поднатаскать, только особого успеха пока не было. А эти его заметили. — Э, слышь? — следом оглушительный свист. — Сюда иди! Чё шкеришься? С людьми постой, куда срываешься? Это их старший, он первым подошёл к Вовке и согнул голову, чтобы посмотреть в глаза. Встал очень близко. — Тридцать косарей, я тебе говорил, ты принести должон. — Но ведь вы говорили десять, — робко сказал Вовка. — Тебе чё, для пацанов жалко? — у старшего слишком сильные блатные интонации в голосе. — Мы на общее собираем, пацанов на зоне греть. Ты-то вот дома живёшь, мамка кормит, на занятия вон ходишь, а они там чалятся. — Но я… — А ты чё, — добавил другой, крутящий чётки. — Спортсмен, что-ли? Не тяни уже. — Ну и что, что спортсмен? — старший оскалил зубы в улыбке. — Хороший пацан, всегда поможет, не забывает, уважит. Вот и сейчас. Да же? Парнишка достал деньги, две мятых бумажки по десять тысяч рублей. — Вот сразу видно, нормальный человек, — старший одобрительно кивнул. — Вот двадцатку сейчас, и вечером остальное занесёшь. — Но у меня нету… — Я чё-то не понял, ты… Мы уже подошли ближе. Женя приставил пальцы ко рту и оглушительно свистнул. Компания замолчала, все тревожно переглянулись и уставились на нас. — Сюда иди, — грубо позвал Женя. — А ты чё, предъявить мне чё-то хочешь? — огрызнулся старший. — Наглый, — я усмехнулся. — Подойди… пока мы сами к тебе не подошли. Тип вразвалочку подошёл к нам, стараясь показывать, что не нервничает. Вовка от него отошёл, встав ближе к нам, а я подпихнул его в сторону зала. Из окон уже смотрели любопытные, пока Семёныч их не отогнал. — И чё? — с вызовом спросил старший. Остальные встали неподалёку, недобро глядя на нас. — Я Толя Длинный, меня тут все знают. А ты… — Это место наше, — сказал я. — Под нашей защитой. Пацаны эти тоже. Здесь тебе делать нечего. А узнаю, что ты бабки у них где-то ещё вымогаешь, приду за тобой. — Да ты чё? — он поднял руки. — Я тут для пацанов собираю на общее… — Какое общее? — перебил я. — Они не при делах, чтобы вам на общак скидываться… Я имел в виду, что пацаны не занимаются ничем криминальным, чтобы отстёгивать с этого долю в общак. А ещё это дело добровольное, но про это забыли давным-давно. Да и я знал, что этот «общак» с подростков и школьников до зоны чаще всего и не доходит. Не для этого его собирают. — Так что про понятия нам не затирай, Толик, — добавил Женя, скрестив руки. — Тут ими и не пахнет.