Шарп бежал через загон с убитыми лошадьми, по которым уже ползали, забираясь в ноздри, мухи. Споткнувшись о металлический колышек, лейтенант едва не упал, и в этот момент над ухом пролетела пуля. Судя по звуку, она была на излете, но и такая может убить, если попадет в нужное место. Стрелки вели огонь с дальней стороны загона, и над невысокой оградой колыхался густеющий дым от их бейкеровских винтовок. Шарп упал рядом с Хэгмэном. – Что такое, Дэн? – Драгуны вернулись, сэр, – коротко ответил Хэгмэн. – И с ними еще пехота. – Точно? – Подстрелил одного синего ублюдка и двух зеленых. Шарп вытер с лица пот и отполз чуть в сторону, выбрав место, где дым был не такой густой. Драгуны спешились и стреляли из карабинов от края леса, примерно с сотни шагов. Далековато для карабинов, подумал лейтенант, но тут заметил парочку солдат в синей форме у проходящей через лес дороги. Похоже, пехота строилась для атаки. Где-то поблизости что-то странно пощелкивало. Звук был незнакомый, хотя ничего опасного в нем Шарп не обнаружил, а потому решил не обращать внимания. – Пендлтон! – Сэр? – Найди лейтенанта Виченте. Он в деревне. Пусть выводит своих людей на северную тропинку. – Шарп показал на дорожку через виноградник, ту самую, по которой они подобрались к деревне. Там еще лежали убитые в первой схватке драгуны. – И пусть поторопится. Только будь повежливей. Пендлтон, бывший карманник из Бристоля и самый молодой солдат в полуроте, растерянно посмотрел на лейтенанта: – Повежливей, сэр? Это как? – Называй его сэром, черт тебя дери, да не забудь отдавать честь. Положение складывалось незавидное. Через Дору сегодня, похоже, уже не переправиться. Про лодчонку можно забыть. А значит, и вернуться в распоряжение капитана Хогана не получится. Придется уходить к северу. И уходить быстро. – Сержант! – Он посмотрел налево-направо, пытаясь рассмотреть в дыму Патрика Харпера. – Харпер! – Я здесь, сэр. Рядышком. – Ирландец возник из-за спины. – Разбирался с теми двумя лягушатниками в церкви. – Как только португальцы будут в винограднике, мы сваливаем отсюда. В деревне люди еще остались? – Харрис, сэр. Ну и Пендлтон. – Пошли за ними кого-нибудь. – Шарп поднял винтовку и выстрелил по разворачивающейся у леска шеренге. – Ты что с ними сделал, Пэт? С теми лягушатниками? – Отправил в ад, сэр. – Харпер похлопал по штыку в ножнах. – Они ж в церковную кружку лапы запустили. Шарп ухмыльнулся: – Будет возможность, отправь им вслед и того рыжего лейтенанта. – С удовольствием, сэр. Харпер вскочил и побежал через загон к деревне. Шарп перезарядил винтовку. Что-то французики осторожничают. Им бы давно атаковать, так нет, тянут. Наверное, думают, что у противника в деревне крупные силы, а не две разодранные полуроты. Да еще и винтовочный огонь смущает – драгуны к такой точности непривычные. На траве у леса лежали тела убитых – наглядные свидетельства того, что драгуны усвоили урок немалой ценой. Французы винтовками не пользовались, отдавая предпочтение скорострельности в ущерб точности. Впрочем, мушкеты оставались на вооружении и у большинства британских батальонов. Человек, идущий против вооруженного мушкетом врага, имеет неплохие шансы уцелеть на расстоянии пятьдесят ярдов, тогда как бейкеровский штуцер в руках умелого стрелка – это почти верный смертный приговор уже на дистанции в сотню шагов. Вот почему драгуны отступили за деревья. Но в лесу была и пехота. Что же она-то отсиживается? Шарп прислонил к стене заряженную винтовку и достал подзорную трубу, отличный инструмент работы лондонского мастера Мэтью Берга, подарок от сэра Артура Уэлсли, которого Шарп спас в сражении при Ассайе. Положив трубу на поросший мхом камень, лейтенант приник к окуляру. Передовая рота французской пехоты еще оставалась за деревьями, но уже построилась в три шеренги. Тем не менее, судя по расслабленным позам солдат, которые даже не пристегнули штыки, они все еще ждали чего-то. Он повернул трубу вправо – а что, если французы решили отрезать им путь к отступлению и занимают виноградник? – но успокоился, не заметив там никаких признаков активности. За деревьями мелькнула вспышка света, отчетливый белый кружок. Похоже, какой-то офицер рассматривал деревню через подзорную трубу, пытаясь определить силы неприятеля и решить, как лучше его атаковать. Шарп сложил свою трубу, подтянул винтовку и положил на стену. «А теперь осторожнее, – сказал он себе. – Не спеши. Убей офицера и выиграй время, потому что именно офицер принимает решения». Он оттянул кремень, опустил голову, навел прицел на неясную темную фигуру, которая была вражеским офицером, и поднял мушку, так что дуло скрыло цель. Ветерок мог отнести пулю чуть в сторону, да с этим уже ничего не поделаешь. Капля пота сползла по лбу и нырнула к закрытому левому глазу. Шарп спустил курок, и приклад ударил в плечо, а от вырвавшегося дыма защипало в глазу. Пылинки горящего пороха обожгли щеку. Цель исчезла за грязно-белым облачком. Шарп обернулся и увидел, что люди лейтенанта Виченте бегут по направлению к винограднику и с ними человек тридцать – сорок деревенских. Харпер возвращался к загону. Странное щелканье сделалось громче, и Шарп лишь теперь понял, что это мушкетные пули бьются о каменную стену. – В деревне чисто, сэр, – сообщил запыхавшийся Харпер. – Можно уходить, – сказал Шарп. И все-таки странно, что французы так затянули с атакой, дав ему время выйти из деревни. Он отправил Харпера с большей частью стрелков к винограднику. Уходя, они увели с собой дюжину лошадей, каждая из которых могла принести немалые призовые деньги. Если, конечно, они когда-нибудь доберутся до своих. В загоне с Шарпом остались шестеро, включая Хэгмэна. Стреляли быстро, не тратя время на то, чтобы завернуть пулю в кусочек кожи. Теперь не до точности – главное, чтобы французы, видя дым и слыша пальбу, не догадались, что противник уходит. Шарп спустил курок, и кремень раскололся. Он закинул винтовку за плечо и шагнул из дыма. Виченте и Харпер уже скрылись в винограднике. – Уходим! Хэгмэн задержался, чтобы послать последнюю пулю, потом вскочил и побежал. Шарп бросился за ним, все еще не веря, что они так легко отделались. И тут Хэгмэн упал. В первую секунду Шарп подумал, что стрелок просто споткнулся о металлический колышек, к которым французы привязывали лошадей, но потом заметил кровь на траве и увидел, что Хэгмэн выпустил винтовку и не поднимается. – Дэн! Шарп упал на колено. Рядом с левой лопаткой виднелась небольшая дырочка – выпущенная наугад пуля вынырнула из дыма и нашла-таки цель. – Уходите, сэр, – прохрипел Хэгмэн. – Мне крышка. – Черта с два. Лейтенант перевернул раненого на спину – выходного отверстия не было. Значит, пуля застряла в груди. Хэгмэн хрипел, на губах пузырилась кровавая пена. – Уходите, сэр! – кричал Харпер. – Они уже идут! Еще минуту назад Шарп поздравлял себя с тем, как ловко у них все получилось, и вот теперь ситуация переменилась. Он закинул винтовку Хэгмэна за спину и, поднатужившись, взвалил старого браконьера на плечо. Раненый застонал и покачал головой: – Бросьте меня, сэр. – Нет, Дэн, я тебя не оставлю. – Больно… черт, как больно… – хныкал Хэгмэн. Лицо его побелело, изо рта струйкой стекала кровь. Шарп не успел сделать и шага – подоспевший Харпер забрал у него раненого и взвалил себе на спину. – Оставьте меня, – негромко сказал Хэгмэн. – Уноси его, Пэт. В воздухе снова засвистели пули, и Шарп толкнул сержанта в сторону виноградника и сам побежал за ним. Из висевшего над загоном дыма выступили солдаты в синем. – Быстрее, сэр! – крикнул Харпер, уже успевший добежать до виноградника. – Идем к северу. Сержант кивнул. – Рана у него плохая, сэр. – Неси! Вытаскивай его отсюда. Шарп обернулся. Все три французские шеренги достигли загона, но преследовать отступающих не спешили. Они, конечно, видели и уходящую по тропинке колонну португальских и британских солдат, и захваченных ими лошадей, и толпу испуганных жителей, но оставались на месте. Похоже, их больше интересовала деревня. Даже когда отступающие остановились на холмике в полумиле от Барка-д’Авинташ и лейтенант раздвинул подзорную трубу, никаких признаков преследования он не обнаружил. Французы лишь порубили спасенную из огня шлюпку, а потом подожгли то, что еще осталось. – Блокируют реку. – Что? – не понял Виченте. – Все средства переправы теперь у них. Обеспечивают безопасный тыл. Похоже, у нас будут проблемы. – Шарп повернулся к подошедшему Харперу и заметил кровь у него на руках. – Как он? Сержант покачал головой: – Плохо, сэр. Наверное, пуля застряла в легком. Харкает кровью. Бедняга Дэн. – Я его не брошу, – упрямо сказал Шарп. Да, он оставил Тарранта и знал, что такие, как Уильямсон, затаили злость и припомнят ему, если он не сделает то же самое с Хэгмэном, но Таррант пьяница и источник неприятностей, тогда как Дэн Хэгмэн – ценный солдат. Самый старший в роте, спокойный и уравновешенный, он служил хорошим примером для остальных и оказывал положительное влияние на молодых. Кроме того, старый браконьер просто нравился Шарпу. – Сделай носилки, Пэт. Мы его понесем. Носилки сделали, продев в рукава мундиров два шеста из срубленных наспех деревьев. Воспользовавшись передышкой, Шарп и Виченте обсудили план действий. – Надо идти на восток, – предложил португалец. – К Амаранте. – Он опустился на корточки и, вооружившись щепкой, изобразил на песке подобие карты. – Вот Дору, а вот Порто. Мы здесь. – Лейтенант ткнул пальцем в «карту», указав место неподалеку от города. – Ближайший мост возле Амаранте. Мы будем там завтра или послезавтра. – И они тоже. – Шарп кивнул в сторону деревни. Из леса, где только что прятались французы, появилось орудие. Пушку тащили шесть лошадей, которых вели трое артиллеристов в синей форме. Само орудие крепилось к передку, представлявшему собой легкую двухколесную повозку. Следовавшие за пушкой четыре лошади тянули похожий на гроб зарядный ящик и запасное колесо. Даже на расстоянии полумили Шарп слышал бряцанье цепей и натужный скрип колес. Следом за пушкой выкатилась гаубица, за ней второй двенадцатифунтовик. Потом показались гусары. – Думаете, пойдут сюда? – с тревогой спросил Виченте. – Нет. Беженцы их не интересуют. Пойдут к Амаранте. – Не самая лучшая дорога. Точнее, она вообще никуда не ведет. Им надо повернуть на север, к главной дороге. – Скорее всего, они этого еще не знают, – предположил Шарп. Из леса уже вышла пехота. За ней вторая артиллерийская батарея. Вся эта небольшая армия двигалась на восток, для чего у нее, по мнению Шарпа, могла быть только одна причина: захватить мост у Амаранте и таким образом обезопасить левый фланг. – Точно. Идут к Амаранте. – Значит, нам туда идти нельзя. – Пойдем. Только другой дорогой. Вы говорили, есть еще другая, главная? – Есть. – Португалец прочертил щепкой линию, которая шла в направлении на север. – Только я думаю, что французы есть и там. А вам действительно так важно попасть в Амаранте? – Мне важно перебраться на другой берег, а там есть мост, и там же португальская армия, а то, что туда идут чертовы лягушатники, еще не значит, что они возьмут мост. – Если французы возьмут мост, подумал он, то придется двигаться еще дальше на север, пока не отыщется какая-нибудь переправа. – Мы можем попасть в Амаранте как-нибудь еще? Не по дороге?