Глава 7 Через десять минут в дверях материализовались копы. Робин, судя по ее виду, буквально валилась с ног, в то время как второй полицейский словно не мог устоять на месте, постоянно совершая едва заметные нетерпеливые движения. Высокий, с покатыми плечами, чуть старше пятидесяти, в линялых джинсах и красной куртке. Над узким лбом и острым носом болтается жиденькая каштановая челочка. На поясе – полицейский жетон, поверх словно выцветших глаз поблескивают маленькие очочки с круглыми стеклами. – Можем мы с ним поговорить на улице? – спросила Робин. Сидящий Долф выпрямился, но ничего не сказал. Я встал и последовал за ними к выходу. Джейми нигде не было видно. Второй коп протянул руку. – Детектив Грэнтэм, – представился он. Мы обменялись рукопожатием. – Я работаю в службе шерифа, так что пусть этот наряд вас не обманывает. Его улыбка стала еще шире, но я знал, что не стоит ей доверять. Сегодня ни одна улыбка не могла быть настоящей. – Адам Чейз, – сказал я в ответ. Его лицо посерьезнело: – Я знаю, кто вы такой, мистер Чейз, читал ваше досье, – так что предприму все усилия, чтобы это знание никак не повлияло на мою объективность. Я сохранил спокойствие, но это потребовало некоторых усилий. В Нью-Йорке никто не знал про меня даже самую малость. Я уже почти привык к этому. – Думаете, получится? – спросил я. – Я знать не знал того парня, которого убили. В курсе, конечно, что он собой представлял – звезда футбола и все такое, слышал, что у него тут было полным-полно родственников и что они подняли немалый шум по поводу правосудия для богатых. Но все это было до меня. Вы для меня ничем не отличаетесь от любого другого гражданина, мистер Чейз. Никакой предвзятости. Он махнул на Робин. – А теперь… детектив Александер уже рассказала мне о ваших взаимоотношениях с потерпевшей. Никому из нас не по вкусу такие дела, но важно действовать как можно быстрее, когда происходит что-то такого рода. Я понимаю, что уже поздно и что вы наверняка расстроены, но надеюсь, что сможете мне помочь. – Чем смогу, помогу. – Хорошо. Просто замечательно. А теперь, насколько я понимаю, вы сегодня встречались с потерпевшей? – Ее зовут Грейс. Он опять улыбнулся, и на сей раз улыбка оказалась довольно жесткой. – Естественно, – кивнул он. – Так о чем вы с Грейс беседовали? Каково было ее душевное состояние? – Даже не знаю, как на это и ответить, – сказал я. – Я ее теперь практически не знаю. Слишком много времени утекло. Она так и не ответила ни на одно из моих писем. Вмешалась Робин: – Ты писал ей? Я ощутил внезапную обиду у нее в голосе. «Ей писал, а мне нет». Я повернулся к Робин: – Я писал ей, потому что она была слишком молода, чтобы понять причины моего отъезда. Мне было нужно, чтобы она поняла, почему меня больше нет рядом. – Просто расскажите про сегодняшний день, – попросил Грэнтэм. – Расскажите все остальное. Я представил себе Грейс: жар ее кожи под моей ладонью, неистовая возмущенная обида, смутные намеки на что-то еще. Я знал, что ищет этот коп. У него уже есть описание случившегося от Грейс, и теперь ему нужно подтвердить его сведениями из других источников – к черту все эти разговорчики про объективность! Какая-то часть меня хотела дать ему это подтверждение. Почему? Да потому что пошло оно все в жопу! – Я натер ей спину лосьоном. Она поцеловала меня. Сказала, что ненавидит меня. – Я посмотрел Грэнтэму прямо в глаза. – Потом убежала. – Вы погнались за ней? – Это было не того рода бегство. – Но и не особо-то похоже на того рода воссоединение, какого скорее всего приходилось ожидать. Мой голос зазвучал глухо и твердо: – Думать, что я изнасиловал Грейс Шеперд, – это все равно что утверждать, что я способен изнасиловать свою собственную дочь! Грэнтэм и глазом не моргнул. – И все же отцы регулярно насилуют собственных дочерей, мистер Чейз. Я знал, что он прав. – Это не то, как выглядит со стороны, – сказал я. – Она разозлилась на меня. – За что? – спросил Грэнтэм. – За то, что я бросил ее. Она довольно недвусмысленно на это намекнула. – Что еще? – Еще сказала, что у нее полным-полно дружков. Хотела, чтобы я это знал. Хотела, чтобы мне тоже стало обидно, по-моему. – Вы хотите сказать, что она ведет беспорядочную половую жизнь? – спросил Грэнтэм. – Ничего такого я не хочу сказать! Откуда мне вообще знать нечто подобное? – Она же сама вам сказала. – А еще она меня поцеловала. Ей было обидно. Вот и решила меня поддеть. Я был ей родным человеком и бросил ее, когда ей было всего пятнадцать. – Она ведь вам не дочь, мистер Чейз. – Это неважно. Грэнтэм посмотрел на Робин, а потом опять на меня. Хлопнул в ладоши. – Ладно. Продолжим. – На ней были белый купальник и темные очки. Больше ничего. Она была мокрая, прямо из реки. Когда она кинулась прочь, то побежала к югу вдоль берега. Там всегда была натоптанная тропинка. Она ведет к дому Долфа, до него около мили. – Это вы избили мисс Шеперд? – Нет. Грэнтэм поджал губы: – Хорошо, мистер Чейз. Пока хватит. Потом еще поговорим. – Я подозреваемый? – спросил я. – Я редко огульно рассуждаю о таких вещах на столь ранних этапах расследования… Однако детектив Александер утверждает, причем довольно настойчиво, что вы на такое не способны. – Он на секунду примолк, посмотрел на Робин, и я заметил шелушинки высохшей кожи у него на очках. – Естественно, я вынужден принять во внимание тот факт, что вас с детективом Александер тоже связывают какого-то рода личные отношения. Это несколько все усложняет. У нас будет куда лучшее представление обо всем этом, как только мы побеседуем с самой потерпевшей… – он быстро поправился, – с Грейс. – Когда это будет? – спросил я. – Пока ждем разрешения врача. – Тут у Грэнтэма зачирикал мобильник, и он посмотрел на высветившийся номер. – Мне нужно ответить. Поднеся телефон к уху, детектив отошел в сторонку. Робин придвинулась ближе ко мне, и все же я поймал себя на том, что мне трудно посмотреть на нее. У нее было словно два лица: то, которое я видел над собой в неверном свете ее спальни, и то, что наблюдал совсем недавно, – лицо копа. – Зря я тебя проверяла, – произнесла она. – Зря. – Прошу прощения. Робин встала прямо передо мной, и такого мягкого выражения у нее на лице я еще не видел с самого момента своего возвращения. – Все очень непросто, Адам. Все эти пять лет в моей жизни не было ничего, кроме работы. Я подхожу к ней серьезно. Я хороша в ней, но сама она далеко не всегда настолько уж хороша. Отнюдь не все время. – Что ты имеешь в виду? – Отрываешься от нормальных людей… Видишь вокруг только темную сторону… – Она пожала плечами, немного поразмыслила, как лучше пояснить свою мысль. – Даже самые честные люди регулярно врут копам. Со временем к этому привыкаешь. А потом уже начинаешь ожидать этого. – Робин явно боролась сама с собой. – Я знаю, это неправильно. И мне это не нравится, но я уж такая, какая есть. Это то, чем я стала после того, как ты уехал.