Часть 2 из 53 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ожидавший всего, чего только можно и нельзя, Дифоор5 просто не мог сейчас поверить в эти немыслимые и бессмысленные показания своего не ошибающегося прибора.
- Да. Тебя нет, - подтвердил Викомп6, сделав несколько проверочных оборотов своим маятником.
И у Викомпа брови тоже медленно поползли наверх. И он не мог поверить в то, что показывает ему маятник. Не мог понять: что такое неладное происходит с прибором. И Дифоор, и Викомп смотрели на юношу и видели, что Глате - здесь. Он с ними рядом - перед ними. Сидит на стуле и загадочно улыбается. А им приходится реагировать на подсказки маятников и говорить, что его нет. И это притом, что они озвучивают ответ на заданный Глате вопрос - этого Глате, которого «нет»!
- В каком смысле меня нет? - нервно хихикнув, поинтересовался Глате и тут же с ужасом начал понимать суть их ответа.
- Тебя здесь нет, - пояснил Дифоор, не веря тому, что сам же и говорит. - Ты - как бы голограмма. Воплощение Виднета77. Сконструированный образ, созданный инженерами из отдела Исторической реконструкции. Более точно пока сам понять не могу. Но тебя определённо здесь нет.
Дифоор протянул руку в направлении Глате и пощупал его: юноша на ощупь оказался обычным. Пророк медленно отнял руку, а Глате впился в него глазами, молчаливо задавая тот самый вопрос. Дифоор угадал и несколько раз слабо кивнул головой.
- Ты находишься... как бы в параллельном пространстве, - в свою очередь, попытался объяснить странную ситуацию Викомп.
Тщательно подбирая отсутствующие слова, чтобы хоть как-то выразить свои не вполне понятные ощущения, он так и не смог выдать ничего хоть немного более конкретного.
- Интересно, - протянул ошарашенный Глате; он набрал воздуха, чуть притормозил, несколько секунд подумал над тем, говорить пророкам или нет, а потом решился и объявил: - А ведь вы правы: меня здесь нет. Я сначала не мог понять - почему вы так сказали. Но сейчас, кажется, понял. Я не рождался. Я не родился. Поэтому меня здесь и нет.
Глате торжественно замолчал и застыл в полной уверенности, что этих его объяснений догадливым про
рокам хватит с лихвой. Но Викомп начал беспокойно раскачиваться на стуле и никак не реагировал на объяснения Глате. Он, не вникая в сказанное, мягко произнёс несколько каких-то отстранённых фраз, выводя разговор на туповатый психологический уровень. Пророк очень неумело скрывал свои эмоции, проблема торчала отчётливо - у Викомпа срывалось сознание.
- А мы видим: тебя здесь нет. Да. Ты не рождался.
Все замолчали. Это длилось долго - пока секундная стрелка третий раз не ударилась о цифру «12». Только после этого прозвучал вопрос и требования к Глате разъяснить сказанное, и ему пришлось рассказать историю своего странного «рождения». Некоторые подробности он, конечно же, предусмотрительно опустил, но рассказ, обрисованный даже в общих чертах, до клеточного уровня потряс теперь уже не столь устойчивые рассудки пророков.
- А мы видим... Маятник показывает, что тебя нет... Совершенно неясно, как это ты... Хотя, если ты не рождался, становится понятно...
- Но как такое вообще может быть реализовано? И вообще, может ли быть такое реализовано или нет? - удивился Глате, внутренне начиная паниковать от предчувствия неудобного для себя ответа.
- Может, - ответил Дифоор, неосознанно «тыча пальцем» в самое дырявое «небо».
- Твоя человеческая жизнь видна в промежутке от двух до семи лет. До этого времени ты как бы существовал, то есть присутствовал в жизни. Твоя жизнь нам видна. Она отчётливо прощупывается. А затем - пропадает. И вместо неё появляется... другая.
Глате не верил своим ушам. Он судорожно вспоминал своё детство названного периода.
- Я тогда чуть не утонул. - промямлил он. - На льду играли в футбол. Я провалился и висел на льдине, пока друзья не позвали отца. Не знаю, как мне удалось выжить. Это было долго. Пока сбегали за ним. Пока он прибежал. Пока до меня добрался. Спас. А я даже не заболел... Может, тогда...
Викомп, выслушав сказанное, не отреагировал, а только продолжил:
- Эта новая жизнь более мощная, чем прежняя. И у твоей новой жизни есть какие-то огромные возможности. Маятник показывает, что теперь ты существуешь сразу в двух мирах. То есть можешь находиться как в одном, так и в другом мире. В нашем, в Этом мире, находится твоё тело - назовём это так. То, что мы видим. Оболочка. А в параллельном измерении, в ненашем, в Том мире, находится твоя, скажем так, душа.
...Ну, что? В конце разговора все неуверенно пожали плечами. Сказанное, вроде бы, было озвучено правильно. Но верилось во всё это с неимоверным трудом. Посидели-поболтали, собрались и двинулись к транспортёрам8. По дороге Викомп остановился, прищурено посмотрел на Глате и снова вспомнил беседу:
- Вот сейчас мы идём, а я вижу, что тебя двое - один идёт вслед за другим...
* * *
...Моя память, взбудораженная пророками и подстёгнутая столь откровенными видениями, возвращала мне нестирающийся всю мою жизнь образ. Я - беспомощный крохотный младенец - смотрю откуда-то
из-под потолка, как меня хотят лишить жизни. И вдруг из темноты непонятности проявляется моя спасительница - Марь Дмитриевна. И я продолжаю жить.
Страхи пережитого давно испарились. Никаких соответствующих фобий не возникло. Но меня всегда мучил один и тот же вопрос: кто она такая - эта Марь Дмитриевна? Почему она вышла - словно материализовалась - из не просматриваемого тёмного угла? Почему ей, появившейся в простом белом халате какой-то медсестры или даже технички, весь коллектив заслуженных врачей быстро и безропотно подчинился?
Стоило ей только появиться и предъявить свои права на приговорённого младенца, то есть меня, врачи тут же беспрекословно выполнили требование и отдали меня - не смея спорить, не смея протестовать.
И это было более странным, чем само выживание...
Уже потом, через много-много лет, почти в день своего рождения, я наконец-то понял, кем была эта Марь Дмитриевна - бабушка, которую я всегда считал медсестрой и воспринимал в качестве ангела-хранителя, оказалась всесильной Марой - могущественной богиней Смерти.
Это она в первые секунды моей жизни по долгу своей божественной службы пришла за мной, но по известной ей уже тогда причине оставила меня в живых. Только через полвека я понял, зачем она меня спасла - для того, чтобы через пятьдесят лет, производя смену двадцати двух властелинов, я спас её...
...И теперь, когда Дифоор и Викомп накручивали своими маятниками и заявляли мне, что меня здесь нет, я их полностью понимал: ведь меня здесь действительно не было...
* * *
Зато возникшее нерождение давало массу преимуществ. Всё, что говорил, я всегда знал точно. И многое из того, что я говорил, превращалось в быль. Даже в прошлом. Да и само нерождение - это была всего лишь почти метафора. На самом деле, конечно же, рождение состоялось...
- Да. Конечно. Ты родился. Можно и так сказать, - односложно ответил Викомп, в очередной раз раскручивая маятник. - Просто сам процесс был несколько модифицирован.
- Кем? - удивился Глате. - И как изменён? Как это «модифицирован»?
Глате вообще не понимал, как в реальности можно изменить природный процесс рождения самого обычного ребёнка. Даже придумать не мог: назад что ли его вложили? «Ерунда какая-то», - сам же отреагировал Глате на это предположение.
- Когда ты родился, к тебе подселилась какая-то более сильная сущность. Она не из нашего мира, - несколько растерянно ответил Викомп, не особенно понимая свои слова и не особо в них веря.
- Дух что ли какой-то? - рассмеялся Глате, от нахлынувшего отчаяния пытаясь гипертрофированно живо представить этот процесс; так, как это зачастую рисуют в каком-нибудь развлекательном мультике.
- Нет, - серьёзно ответил Викомп. - Это действительно какое-то существо, которое очень мощное по своей природе. Оно не из нашего мира. Оно из более... Из гораздо более высокого мира.
- Зачем..? - хрипло кашлянул Глате, так и не осилив произнести вторую часть вопроса.
- У него есть какая-то задача. Миссия. Он что-то должен сделать. А ты - его носитель. Проводник.
- Ты можешь его увидеть? Как он выглядит? Moжет, это чёрт? - испугался Глате, напрасно пытаясь выглядеть безмятежным.
- Нет. Это не чёрт. Я же сказал, что это существо не из нашего мира.
- А что, черти из нашего? - удивился Глате и, прекратив попытки отделаться от испуга, затрясся, как перфоратор.
- Черти - из нашего. А этот - нет, - Викомп всё сильней раскручивал маятник, его голос монотонно терял эмоциональную человечность и всё сильней становился машинным: - Это дракон. У него мощное тело. Он очень могуществен. Обладает какими-то другими способностями, которые мы даже понять не можем. Он - командир...
В этот момент маятник резко сорвался с круга и безжизненно повис, как достаточно натрудившийся флаг в неожиданно нахлынувшее безветрие. Викомп непонимаючи посмотрел на него, пожал плечами и сказал, что больше ничего он не видит.
- Как штору опустили.
- Для меня это опасно?
- Нет. Не опасно. Он даёт тебе новые возможности. Своим присутствием даёт. И оберегает. Очень мощно оберегает.
Глате подошёл к зеркалу и стал внимательно всматриваться в своё отражение. Но ничего такого он не увидел. Обычный. Таких много. Конечно, каждый выпендривается и считает себя особенным. Но если серьёзно, все одинаковые. Кто-то чуть больше преуспел в одном, кто-то в другом...
- Я вспомнил! - неожиданно для себя выпалил Глате. - Мне всегда давали прозвище Змей! Змей Горыныч, Дракоша, Дракон, Трёхголовый. Так было всегда! В разных местах, не сговариваясь, люди приходили к таким прозвищам.
- Ну вот, - улыбнулся Викомп. - Его-то я и видел. И люди, скорее всего, тоже видели. Каким-то другим зрением. Может, не понимали, но подсознание срабатывало за них.
* * *
События древней истории прорезались медленно и постепенно - как постоянные зубы взамен молочных. Я углубился в анализ древних артефактов настолько, что иногда из них выходила впитанная ими и сохранённая реальность. Попав в интересующиеся руки, древняя вещица, словно прижимистая устрица, раскрывала свои тайные створки и показывала всё, что ей получилось запомнить. Из этих воспоминаний, будто замкнутый пузырь новорождённой вселенной, возникал достоверный образ запечатлённых событий.
Соревнуясь друг с другом, ревнуя к получившимся успехам, древние предметы почти наперегонки спешили поделиться со мной своей многовековой памятью. Материализуясь, словно медсестра по имени Марь Дмитриевна, из тонкой материи едва не истлевших нефритовых колец, лазуритовых бус и янтарных пуговиц сочились достоверные изображения далёких эпох.
Поблёскивая бесконечно тлеющими гамма-квантами бдящего за временем полураспада, из сплетающихся резонансов складывались таинственные картины уже состоявшейся жизни. Она улетела в вечность на крыльях стремительного времени. Далеко за световым
горизонтом растворились последние вдохи стражников прежних эпох. Даже звон железных мечей, обернувшись тоннелем приглушённого эха, стал похож на нелепые удары тренировочных палок.
Но картины всё равно оставались настолько реалистичными, как будто у меня в руках находился драгоценный магический кристалл. И я с трепетом всматривался в интригующую древность, как и тогда, в роддоме: откуда-то сверху - из-под какого-то небесного «потолка».
По мере привыкания к этому странному состоянию, и уже вполне свободно путешествуя по просторам времени, я видел людей, идущих по северным торговым путям. Они деловито шествовали в далёкие и манящие своей непохожестью страны за несказанно чудесными «заморскими» товарами. Они уставали от тысяч шагов и протяжённых путей, укрывались на сон бархатным пологом миллиардно-звёздной ночи и непременно радовались каждому воскресающему утру, ибо оно как всесильный маг приближало их к заветной цели.
Они упорно продвигались по замшелым лесам и осторожно перемещались по непослушным рекам. Они встречались, расставались, влюблялись, спорили, ругались, достигали согласия. И всегда подавали друг другу суровую и твёрдую руку настоящей помощи. А когда доходили до враждебных пределов страны желтолицых мутантов, забывали все свои недомолвки и становились по-братски слитыми - воедино.
Я своими глазами видел войну между людьми и мутантами - синарами9. Я видел, как мутанты изобрели страшное оружие - религию. С её помощью синары
book-ads2