Глава 18 Взять штурмом подземелье, где обосновались «подлунные» было невозможно. Точнее, б ы л о б ы невозможно, если бы Йон предварительно не узнал все тайные пути лабиринта под городом. Объединив силы не только со старыми приятелями-боевыми братьями, но и с городской жандармерией, штурм увенчался успехом… почти. Взяли всех, кто на тот момент находился в подземелье. Кроме главы. Или верховной, той, что управляла катанами. Ей удалось скрыться по тоннелю, что вёл в порт. Йон хорошо знал, куда она направилась, но не мог пуститься в погоню сразу же после штурма. Если бы мог… он пренебрёг бы даже отчетом, который должен был предоставить Алисе-Ингеборге III. Но когда он увидел её, маленькую, хрупкую, изломанной куклой лежащую на каменном полу, у него буквально остановилось сердце. Словно кто-то взял и выключил его внутренний свет. Свет дракона. Она была так холодна, словно заледенела. Обезумев от горя, Йон принял было это за трупное окоченение. Разбрасывая в стороны всех, кто хотел приблизиться, чтобы забрать «домни, которой уже не поможешь, Йон заперся с ней в своих покоях. Он никого не пускал, не слушал ни уговоры, ни угрозы. Но дворцовый лекарь, который с помощью пройдохи-Антона пробрался-таки через окно, и, пока Антон сдерживал беснующегося дракона, осмотрел Вивьен, сказал, что это глубокий сон. Эти слова как обухом ударили по голове и Йон чудом устоял на ногах. – То есть она жива? – Она спит, Йон, – Антон похлопал его по плечу, а затем потёр ушибленную челюсть. – Но почему она не просыпается? Лекарь только развёл руками. – Хоть катан и удалось обезвредить, чары их слишком сильны. Только она сама способно преодолеть их. Йон схватил лекаря за грудки. – То есть как это, она сама?! Стой… Значит, она может проснуться? Правда, может? Лекарь с достоинством посмотрел на Йона через пенсне, которое каким-то образом удержалось на носу. – Мой опыт показывает, что нет ничего невозможного, дом Линдорн. Но только каков шанс… Йон встряхнул его снова и лекарь заговорил быстрее. – Она дочь Джорджеску, молодой господин, это очень сильные маги. – Ты сам маг! – вскричал Йон. – Так давай, доставай свои магические амулеты, талисманы, зелья, что там у тебя! Верни её!! – Это правда, я маг, – тихо сказал лекарь. – Но даже Ковен магов здесь бессилен. Вы же знаете, почему катаны запрещены, почему за инициацию только одной катаны – смерть. Даже не каторга! Исключений не делают ни для кого: будь то мужчина, женщина, ребёнок! Вы думаете, почему? Йон нашёл в себе силы выпустить лекаря и тот дрожащими руками поправил галстук. – Когда катана вмешивается в сознание человека, – лекарь сглотнул. – Ему уже не помочь. Йон почти зарычал. Зрачки у него вытянулись, а в глазах сверкнуло безумие. – Магии катан можно противостоять только изнутри. И редко, когда рождаются маги, способные на это. Я… почти уверен, что домни Джорджеску одна из таких. Она смогла противостоять не только нескольким катанам, но и верховной, той, что управляет всеми. Таких не оставляют в живых. Но она справится. Йон отвернулся. Потому что в глаз, должно быть, что-то попало. Сжал и разжал кулаки несколько раз. – Почему ты думаешь, что она справится? Лекарь кивнул. Он предвидел этот вопрос. – Потому что она всё ещё жива. На этот раз Йон молчал ещё дольше. – Оставьте нас, – сказал он, наконец. – Оставьте нас одних. – Мы обязательно уйдём, но только после того, как я осмотрю домни, установлю на запястья подпитывающие амулеты, и оставлю вам укрепляющие настои и микстуры, которые понадобятся после пробуждения. Вот инструкции по дозировке. Так же не забудьте сразу, как она проснётся, покормить её. Такой глубокий сон очень истощает силы. И первые часы после пробуждения не позволяйте ей засыпать снова. Она так долго в мире грёз, что первое время не будет верить в то, что проснулась. – Спасибо, доктор, – проговорил дракон виновато. Покидая друга, Антон с доктором переглянулись. Ужасно было видеть Йона таким… К тому же королева начала проявлять нетерпение, ожидая отчёт. Но как поторопить его, когда он в таком состоянии? С тяжёлым сердцем Антон вновь решил попытаться поговорить со своенравной Алисой-Ингеборгой. *** Дверь не успела захлопнуться, а он уже был возле неё. Такой бледной и исхудавшей… Тонкие руки лежат поверх одеяла, вытянуты. Смотреть на беспомощно разжатые пальцы было почему-то особенно больно. Йон коснулся её руки и нахмурился: лекарь сказал, что она спит… но не бывает, чтобы спящий был ледяной наощупь. Он заметался по покоям, стаскивая к ложу грелки, одеяла, магические обогреватели, которыми мало кто пользуется в Роаме, такой уж здесь мягкий климат, но которые, конечно, можно найти в королевском дворце. Обложив худенькое тельце грелками и укрыв ещё тремя одеялами он лёг рядом, с беспокойством вглядываясь в лицо. Это было она и не она одновременно… Ещё никогда Вивьен не казалась такой отстранённой. Такой равнодушной… А что, если им удалось? Если сейчас она откроет глаза, и они окажутся такими же пустыми, как у тех несчастных, что были отправлены сегодня в специальное отделение дома скорби. То, что для магов… Оно пустовало, маг редко утрачивает рассудок, даже почти никогда… Но оно защищено мощнейшими амулетами. Пациенты в тех стенах специальные блокаторы. Чтобы не натворить, сами того не хотя, делов. Как отнеслись те девушки к таким изменениям в жизни? Йон боялся, что они этого даже не заметили. Она не может проснуться т а к о й… Кто угодно, только не она. Йон протянул руку, погладил её по щеке. На какой-то миг ему показалось, что ресницы Вивьен дрогнули. – Вивьен, милая, – глухо пробормотал он. – Вивьен… Ты слышишь меня? Очнись. Но сколько ни звал её, ничего не происходило. Его не должно быть здесь. Главная битва ещё не выиграна, главная преграда не преодолена… Но Йон знал, что не сдвинется с места, пока она не вернётся. Или не решит, что не хочет возвращаться. Отчёт для её величества? Да, кажется, королева присылала за ним, и даже не один раз. Но это всё отошло на второй план. Одного пажа он отправил обратно, развернув за плечи и чуть придав ускорения, второму даже не отпер дверь. Самое худшее для мужчины, для дракона, для правителя… вот так как сейчас чувствовать себя беспомощным. Он сразился бы с армией морских чудовищ, добыл бы любые богатства мира, приволок сюда за бороды целую армию чародеев, только бы это помогло вернуть любимую. Но она должна захотеть вернуться сама. Что может сделать Йон, чтобы она захотела? – Пожалуйста, Вивьен, – прошептал он. – Вернись. Без тебя моя жизнь утратит всякий смысл… Подумай об Астрид. Что я ей скажу? Что не уберёг тебя? Ты же знаешь её, она не поймёт. А Марина? Ты же её старшая сестрёнка, единственный родной человек. Что будет с ней, если ты решишь остаться… там. Вивьен молчала, но как будто щека её, по которой Йон провел тыльной стороной пальцев, потеплела. Или, наконец, подействовали проклятые грелки? Йон заговорил быстрее: – Это я, я во всём виноват. Я не уберёг тебя, не смог… Я, тот, кто готов защищать тебя даже ценой собственной жизни, именно я виноват в том, что с тобой произошло. Прости меня, Вивьен. И возвращайся, потому что без тебя всё это теряет всякий смысл. Пожалуйста. Вернись. Склонившись к её губам, он легонько коснулся их своими, чувствуя себя мальчишкой, который верит в сказки. Конечно, ничего не произошло. Всегда отзывчивая и нежная Вивьен оставалась безучастна к его порыву. С таким же успехом можно было попытаться поцеловать ледяную статую. Выпрямив спину, Йон долго смотрел на её бледное лицо, на ресницы, что отбрасывают тени на щёки, а потом, сжав зубы так, что на щеках заходили желваки, отвернулся. Взгляд его потух. Он не знал, сколько просидел так, когда сзади раздалось тихое: – Йон…