— Похоже, мы его недооценили. Надо будет пробить его фото по системе распознавания лиц. Восточное направление мы совсем не рассматривали, — признался в своем промахе начальник городских оперов. — Странно от тебя, Владимир Сергеевич, это слышать. Конечно, если ты решил, что Аякс сразу из Князево ко мне направился, — подколола я своего приятеля, — тогда это все объясняет. — Не в тебе, Таня, дело, просто трасса, которая идет в сторону Урала, мало загружена, Аясову же, по моему разумению, надо было быстрее затеряться среди людей. Однако он оказался не так прост. Ладно, Танюша, я, пожалуй, пойду, — Володька вылез из-за стола. — Спасибо еще раз за кофе. — Не за что. Кирьянов дошел до двери, потоптался около нее, а потом уточнил: — Скажи, Аясов стал бы так действовать и в том, и в другом случае? Я имею в виду, если он убивал Бусыгину, и если не делал этого? — Однажды Венчик сказал мне, что смысл его жизни в пути. Зачем ему было оставаться здесь, даже если он не виновен? — Не знаю. Мне его психологический портрет пока до конца не ясен. — А другие версии у тебя хоть есть? — по-дружески поинтересовалась я. — Есть, — кивнул Киря. Вместо того чтобы открывать дверь, он стал тянуть время, хлопая себя по карманам, оглядываться назад, проверяя, не забыл ли что. Я слишком давно знала Кирьянова, чтобы не догадаться — он выжидал, стану ли я проявлять интерес к тому, кто именно у него находится под подозрением кроме Венчика. Но я обошла это молчанием, давая понять, что мне это не больно интересно. А то, что я спросила про другие версии, так это исключительно для того, чтобы морально поддержать Кирю. Мой расчет попал в цель, Володька стал делиться со мной своими соображениями: — Брат убитой покинул дом незадолго до обнаружения трупа. На связь он не выходит, дома его нет, в мастерской, где Костя иногда малюет свои картинки, — тоже. Это еще тот типчик, скажу я тебе, Таня. Пьяница, беззастенчиво тянувший из сестры деньги. — Если так, то живая она была ему нужнее? — предположила я, ставя под сомнение версию, которая и мне пришла в голову одной из первых. — Не скажи, — возразил Владимир Сергеевич. — Брат с сестрой совместно владели недвижимостью в городе. Прислуга слышала, как Костя не раз уговаривал Вику отказаться в его пользу от квартиры, доставшейся им в наследство от родителей. Она не соглашалась. Ее доля давала хоть какие-то гарантии того, что он не продаст жилье без ее ведома и не останется на улице. Домработница также слышала, что Виктория пообещала оставить ему свою долю в наследство. — А кто из них старший? — Вика на десять лет старше Кости была. — Знаешь, версия насчет брата мне нравится больше, чем та, согласно которой Бусыгину убил Аякс. — Пожалуй, это равноценные версии, — высказался Кирьянов, еще совсем недавно отдававший приоритет той, что привела его ко мне в восемь утра. — Только по телевизору почему-то фотографию одного Аясова показывают. А пропали оба, — заметила я. — Для Константина это привычная картина, по словам подруги убитой, он частенько зависал у каких-то баб, выключая телефон. — Прямо-таки с утра уехал из Князево и сразу пошел по бабам, — усмехнулась я. — Мы его ищем, ищем, — заверил меня Кирьянов и наконец стал открывать замок. Перед тем как уйти, он попросил: — Таня, если вдруг ты где-то случайно столкнешься с Аясовым, то скажи ему, что не стоит бегать от следствия. Мы его рано или поздно найдем. В его же интересах самому прийти в полицию и дать показания. Нет, лучше ничего ему не говори, а позвони мне и сообщи, где ты его видела. — Маловероятно, что я где-то с ним столкнусь, он наверняка уже далеко от Тарасова, — стояла я на своей точке зрения. — Что-то я у тебя задержался, — всполошился полковник. — Собирался заскочить на пять минут, но не уложился. Ладно, я пошел. — Пока, — я наконец выпроводила своего нежданного гостя за дверь. Прокрутив в голове весь наш разговор, я пришла к выводу — уверенности насчет моей помощи Венчику у Кирьянова поубавилось, но она не исчезла полностью. Это означало — мне надо быть крайне осторожной, чтобы не вывести следствие на Аясова. На всякий случай я проверила, не оставил ли визитер «жучок», чтобы прослушивать мои разговоры. Однако детектор определения прослушивающих устройств ничего подобного не обнаружил. Правильно в народе говорят, что «на воре и шапка горит». Меня одолевали похожие чувства, но сдавать Аякса правосудию, чем бы мне это укрывательство ни грозило, я не собиралась. Как выяснилось, Костик покинул дом своих родственников вчера утром, после этого он не выходил ни с кем на связь. Где же он мог пропадать? Я решила поискать ответ на этот вопрос в соцсетях, но запоздало сообразила, что не знаю фамилию художника. Побродив по сайтам местных картинных галерей и творческих мастерских, я с удивлением обнаружила, что имя Константин носит едва ли не каждый третий тарасовский живописец. Если бы я хотя бы приблизительно знала, в какой манере пишет тот художник, которого я искала, то подобный поиск мог бы увенчаться успехом. Но я этого не знала, поэтому решила поискать в соцсетях Викторию Бусыгину. В первой же социальной сети я буквально сразу нашла нужный аккаунт. На стене была размещена ее фотография с траурной ленточкой в углу. Выложила этот пост ее подруга Ксения, сопроводив фотографию небольшим некрологом: «Виктория, ты еще раз подтвердила, что первыми из жизни уходят лучшие. Мы дружили с тобой с 5-го класса и были не разлей вода. Кто не знал, что мы подруги, считали нас сестрами. Не представляю, как я буду жить дальше без тебя. У кого мне спрашивать совет? Кому плакаться в жилетку? С кем делить свои радости? Ты навсегда останешься самым близким мне человеком. Все, больше нет сил писать, плачу»… Ксения выложила этот пост еще вчера вечером, под ним было несколько десятков комментариев. Одни подписчики Бусыгиной интересовались причиной безвременной кончины тридцатипятилетней Виктории. Другие спрашивали, когда и где состоится прощание с ней. Ближе к ночи пошли вопросы, не связано ли как-то объявление о вознаграждении за поимку опасного преступника со смертью Вики. Все эти комментарии оставались без ответа со стороны близких покойной. Я перешла на страницу Ксении. Судя по времени последнего посещения, она опубликовала свой некролог на Викиной стене и сразу же покинула эту соцсеть и до сего момента больше не заходила туда. Вернувшись на страницу Бусыгиной, я стала ее изучать. Вика отметила, что замужем, но ссылку на страницу мужа не дала. Похоже, Федор не был зарегистрирован в данной социальной сети. Я не усмотрела в этом ничего удивительного — бизнесмены его уровня просто не имеют времени на то, чтобы постить красивые картинки. У них есть дела посерьезней. Сама Вика, несмотря на высшее медицинское образование, не работала, занималась домашним хозяйством. Судя по ее фотографиям, она увлекалась квиллингом — составлением композиций из скрученных в спиральки бумажных лент. Было много постов с Гвидоном, чувствовалось, что она души не чаяла в своем питомце. Неудивительно, что человек, нашедший провалившегося в канализационный люк пса и спасший тем самым ему жизнь, получил теплый прием в доме. Однако брат, потерявший собаку или даже собственноручно сбросивший ее в канализацию, не был отлучен от дома. Виновник события, изрядно потрепавшего Бусыгиным нервы, по-прежнему был к ним вхож на правах близкого родственника. Среди публикаций трехмесячной давности я нашла фотографию с выставки местных художников, которую посетила Вика. По комментариям под ней я поняла, что ее брата зовут Константин Дерябкин. Зайдя на его страницу, я обратила внимание, что он бывает в этой соцсети набегами — то ежедневно делает несколько постов и репостов, то пропадает на месяцы. Периодически встречались фотографии, снятые в одном и том же ночном клубе. Константин не писал, как называется это заведение, геометки тоже не было, но я знала, что это за место и как его найти — несколько месяцев назад мне доводилось бывать в клубе «Два акына», когда я занималась одним расследованием. Днем это заведение работало как обычное кафе, а с вечера и до последнего посетителя — как ночной клуб. Судя по естественному освещению на некоторых фотографиях, Костик бывал там и в дневное время. Пока коллеги Кирьянова не вычислили, что это за клуб, у меня были все шансы наведаться туда первой и выяснить, когда Костик был там в последний раз и с кем. * * * Я увидела Дерябкина сразу, как только вошла в кафе. Он сидел за столиком, на котором стоял ряд наполненных водкой стопок, и опрокидывал их друг за другом без всякой закуски. На столе стояла тарелка с колбасной нарезкой, но он ее игнорировал. Сев за соседний столик, я стала искать глазами меню или официантку. Гора кожаных папок лежала на барной стойке, рядом с которой, вполоборота ко мне, стояла официантка и водила пальцем по дисплею смартфона. Торопиться мне было некуда, поэтому я не стала ее звать. Процесс опрокидывания в рот маленьких рюмочек несколько замедлился. Когда осталась последняя, Костик истошно крикнул: — Вера, неси еще! Официантка неспешно обошла барную стойку, произвела там какие-то невидимые мне манипуляции, а затем вышла в зал с подносом, на котором стояли наполненные прозрачным содержимым рюмки. Подойдя к Дерябкину, она выставила их перед ним длинной шеренгой, затем забрала пустые и только потом заметила меня и подошла. — Слушаю вас, — вымученно произнесла она. — Чашку эспрессо, пожалуйста, — заказала я. Девушка пошатнулась, несколько пустых стопок на ее подносе легли на бок. — Извините, — сказала она. — Я больше суток на ногах. Сменщица не пришла. Еще что-то кроме эспрессо будете заказывать? — Пока нет. Простите, а ему не много будет? — негромко спросила я, кивнув в сторону Константина. — Это друг босса, я не могу ему запретить, — стараясь не шевелить губами, произнесла официантка. — И повод у него такой, что не стоит даже лезть к нему с советами. — Девушка бросила? — предположила я для поддержания угасающего разговора. — Если бы, — официантка оглянулась на Дерябкина, откинувшегося с закрытыми глазами на спинку стула, затем наклонилась ко мне и доверительно сообщила: — Представляете, его сестру вчера утром убили, а Костя только сегодня ночью об этом узнал. Ее муж привел из жалости в дом какого-то бомжа, тот ее и зарезал. Жуть! По телевизору второй день ролики крутят, просят сообщить, если кто-то видел убийцу, где и когда это было. Сарафанное радио, как всегда, работало безупречно. В СМИ не было сказано ни слова о личности подозреваемого и о способе убийства, но официантка знала, что до недавнего времени тот бомжевал, и что Вику смертельно ранили ножом, а не застрелили, не задушили и не отравили. — Вера! — истошно крикнул Дерябкин. — Пожрать мне что-нибудь принеси! Официантка вернулась к его столу и придвинула к нему тарелку с нарезкой ассорти. — Пустые рюмки забрать? — Горячего принеси! — рявкнул Костик и опрокинул в себя очередную рюмку. — Если что-нибудь найду, — буркнула себе под нос Вера и заплетающейся походкой направилась на кухню. Пока мне было не ясно — то ли художник пытался водкой залить свою вину, то ли искренне скорбел по поводу смерти своей сестры. Поднеся очередную рюмку ко рту, он поморщился и поставил ее обратно на стол. Его взгляд вдруг протрезвел и сфокусировался на мне. — Ты кто? — спросил он меня. — Я тебя здесь никогда не видел. — Так я здесь в первый раз, — поддержала я диалог. — Нравится? — Костик обвел взглядом зал, на стенах которого были нарисованы горные пейзажи. Я догадалась, что это Дерябкин поработал над дизайном здешнего интерьера. У него была характерная манера писать крупными мазками в красно-синей гамме. — Да, здесь уютно, кажется, что находишься в высокогорном ауле… — А Вика сюда так ни разу и не заглянула, — с сожалением произнес Костик и залпом выпил очередную рюмку водки. Заев горячительное кусочком колбаски, он снова обратился ко мне: — У тебя брат есть? Младший или старший, без разницы. — Нет. — А сестра родная есть? — Нет. — Вот и у меня теперь тоже сеструхи нет. Убили ее вчера, а я последний во всем городе об этом узнал, поскольку «ящик» не смотрю, радио не слушаю, а телефон дома на зарядке оставил. Вика старше меня была на целых десять лет, — Костик показал мне две руки с растопыренными пальцами, — а была как дитя малое — всем верила, всех прощала… Ее обмануть, это ж раз плюнуть было! Я сам ее доверчивостью пользовался… Теперь ее нет, а мне стыдно. Вот ты веришь, что мне — стыдно? — Верю, — кивнула я. — Составишь мне компанию? — Не могу, я за рулем. — Вера! — завопил Дерябкин. — Куда ты пропала? Не дождавшись ответа официантки, Костик сам отправился на кухню и вскоре вернулся оттуда с тарелкой, на которой дымились две котлетки. Пройдя мимо своего столика, Дерябкин подсел ко мне. Развернувшись всем корпусом назад, он сгреб со стола оставшиеся полными рюмки и поставил их между нами. — Прости, что интересуюсь, — возобновила я прерванный разговор. — Что случилось с твоей сестрой?