– Пытаюсь тебя развеселить. Тайра покачала головой. – Не смешно. – Не переживай, Тай. – Риан наклонился и ткнулся губами в ее раскрытую ладонь. – Все хорошо. – Теперь твое имя будут несправедливо склонять все кому не лень! – Это больше не мое имя. Тайра поморщилась, вздохнула, но через несколько секунд, подумав, призналась: – Хотя тебе, конечно, будет проще и легче жить. По крайней мере не надо просить у императора разрешения на брак… Тайра запнулась, поняв, что зря она об этом заговорила. Очень не хотелось, чтобы Риан вновь начал уговаривать ее выйти за себя и родить ребенка Альго. Хотя после того, как ему насильно поменяли фамилию, идея с ребенком, наверное, не сработает? Бывший принц словно услышал ее последний вопрос. – Если ты выйдешь за меня замуж, ребенок все равно будет Альго. Арен пообещал, что позволит вписать это в брачную церемонию. Но, – кажется, он улыбнулся, – я понимаю, что ты не выйдешь. Знаешь, когда мы с Дайдом тебя нашли, я подумал, что ты предпочла умереть, лишь бы не быть со мной. – Риан… – Глупости, конечно. Но доля правды в этом все-таки есть. Я за эти дни понял, что тебя бесполезно уговаривать, и ждать твоей любви тоже бесполезно. Особенно хорошо я это осознал, когда увидел, как Дайд смотрит на тебя. Я вообще-то давно с ним знаком, но ни разу не видел у него такого взгляда. Словно ты – вся его жизнь. Или смерть, не знаю, как правильно. Но он умрет без тебя. А ты – без него. И не нужна тебе эта жизнь, если она пройдет не с ним рядом. Верно ведь, Тай? Говорить она не могла, поэтому просто кивнула. – Не такой уж я и дурак, оказывается, – пошутил Риан с грустью. – В общем… не представляю, что Дайд собирается делать, но теперь твое спасение – на нем. Он придет через пару часов, поговорите и вместе подумаете. Только учти: если он с этой задачей не справится, я сам его придушу, собственными руками. Тайра всхлипнула. Глаза жгло, будто в них перец попал. – Прости, – прошептала она и сморгнула слезы. Они потекли по щеке, очертили подбородок и ушли под одеяло. – Я… – Тебе не за что извиняться, Тай. Мне, пожалуй, есть за что. Наверное, стоило бы уговаривать тебя срочно заняться свадьбой со мной и подумать о ребенке, а я вот так… сдался. Отцу твоему пообещал, а сам… Но не могу я. Может, с Гектором твоя жизнь не будет такой длинной, как со мной, но она по крайней мере будет счастливой. Это важнее. Он наклонился и поцеловал Тайру в мокрую щеку. Несмотря на то что, казалось бы, история с заговором наконец подошла к своему логическому завершению, количество дел у Гектора нисколько не убавилось. Даже если не считать всего прочего – ведь отчеты трех отделов комитета и контроль за ведением расследований никто не отменял, – оставалось еще организовать арест и допрос участников заговора, а также проконтролировать то, что будет напечатано в газетах и журналах на следующее утро после пожара в Императорском театре. Информацию должен был подготовить дознавательский комитет, а значит, лично Гектор, и теперь, после того как Комитет культуры, науки и образования остался без начальника, вдобавок к собственной работе Дайду добавилась еще и работа Вольфа Ассиуса. Если бы Вольф был жив, можно было бы просто обсудить произошедшее по браслету и быть уверенным в том, что дальше все будет в лучшем виде. Но Ассиус умер, а заместитель его, к сожалению, был человеком исполнительным, но не самостоятельным. Он умел выполнять приказы, но совершенно не проявлял инициативы и толком ни о чем не думал. За сутки этот парень так надоел Гектору, что он с нежностью вспоминал о собственном заместителе. Злясь на Роджера за его поведение с Кэт, Дайд не мог не признать, что Финли гораздо сообразительнее. Воспоминания Бириона Вандауса император смотреть не стал, предоставив Гектору возможность просто-напросто вкратце рассказать о том, что он в них увидел, но ничего особо нового там не имелось. Самой полезной была информация, озвученная еще до пожара в театре, и касалась она имен заговорщиков. Остальные мелочи, такие как способы связи и тонкости организации этой своеобразной группировки, в которой никто из участников, кроме Бириона, был не в курсе ее состава, не представляли большой ценности. Впрочем, любопытство императора оказалось удовлетворено – он узнал, кто принял решение убить Агату. Но и тут обошлось без сюрпризов. Его высочество Аарон желал не только получить Венец, в первую очередь он мечтал растоптать и унизить младшего брата. Ради этого он убил его невесту, ради этого проклял императрицу, ради этого собирался уничтожить малышку Агату. Вандаус неукоснительно соблюдал инструкции, полученные от Аарона, да это было и в его интересах в том числе. Бирион понимал, что план со взрывом театра относится к излишне рискованным, и ему наверняка придется воспользоваться последним вариантом со смертельным проклятием на кольце. Героически погибнуть во имя «правого дела» он был готов, но не мечтал об этом. Поэтому отложил подобный вариант на потом. И ведь почти получилось! Если бы не Тайра… – Как думаешь, – произнес император, выслушав более подробный рассказ Гектора о воспоминаниях Вандауса, – почему Аарон сам не воспользовался этим проклятием? Тогда, в День Альганны, когда понял, что проиграл. Не тот случай, когда проклятие на Альго не удержалось бы, тем более, он сам Альго. Мог бы убить себя, заодно и меня с собой забрать. Мне кажется, логично. Дайду иногда было удивительно, насколько Арену чужды суждения старшего брата. Вот и в этот раз… – Ваше величество, Аарон был способен убивать других. Но убить себя он не смог бы никогда. Император только головой покачал. Сразу после этого разговора его величество отправился в Приму к сестре, чтобы самому сообщить ей о происшедшем. А утром в четверг имперские газеты словно взорвались от сенсационных сообщений: заговорщики арестованы, во главе заговора второй волны стоял сын его высочества Аарона принц Адриан. Муж принцессы Анны Вольф Ассиус погиб, спасая жизнь императору. Подробности этого «спасения» не сообщались, да это и не нужно было – в легенду легко поверили все от мала до велика. Разве можно сравнить надежного и исполнительного мужчину, хорошего отца и верного мужа, талантливого театрального драматурга и знаменитого детского писателя, с капризным мальчишкой-принцем, сыном предателя, который не сделал в жизни совершенно ничего выдающегося? Вина его высочества Адриана была очевидна. И от этой очевидности Гектору почему-то было горько. Несмотря на то что он сам предложил императору вариант с подобной легендой, предполагая, что принц легко согласится взять на себя чужую вину взамен на свободу. Однако сейчас Дайду было не по себе. В последние несколько суток он узнал Риана чуть лучше и теперь понимал: не заслуживал этот мальчишка быть обвиненным в таком ужасном преступлении. Но ничего уже нельзя было изменить. Принцу внедрили под кожу иллюзорный амулет, сделали новые документы и выделили небольшой дом на окраине столицы. Теперь он был вольной птицей, не имеющей никакого отношения к семье Альго. Сама же семья известие о «предательстве» Адриана приняла стойко. И молча. Даже принцесса Анастасия промолчала. Гибель Вольфа поразила всех гораздо сильнее, и этот факт тоже был неприятен Гектору. Наверное, потому, что его объявили героем, тогда как героем на самом деле был другой человек. Официальная версия случившегося, озвученная в газетах, отличалась от рассказанной императором его высочеству Анне, но в основном – лишь подробностями. О шаманском проклятии принцессе никто не сообщил. Арен посчитал, что это слишком рискованно: его сестра могла захотеть проверить информацию и выяснить что-нибудь секретное. В их с Гектором версии событий ничего секретного не было: заговорщики заминировали театр, но накануне взрывчатку обезвредили. Адриана и его сообщника Бириона Вандауса – об участии директора театра в заговоре рассказали только Анне, в газетах писали, что он погиб при пожаре, – взяли с поличным. При задержании принц попытался убить императора с помощью родового заклинания, заключенного в кольце и разработанного еще Аароном, а Вольф рефлекторно заслонил Арена собой. Заклинание вызвало пожар, и у императора был выбор – либо выводить своих людей из театра под охраной родовых щитов, либо пытаться погасить огонь. Он выбрал первый вариант. А на лидеров заговора решил не тратить силы и оставил их в горящем здании. Ничего необычного, никакой шаманской магии, и Вольф Ассиус – герой, а не предатель. Гектор боялся, что принцесса Анна, будучи неглупой женщиной, догадается, что мальчишка Риан не мог организовать все это при своем характере и способностях, но она поверила брату. Авторитет Арена, который никогда ее не обманывал, оказался сильнее прочих рассуждений. В четверг ближе к вечеру Гектор получил на браслет связи сообщение от Риана, что Тайра очнулась, и вспыхнул одновременно от радости и раздражения. Радость была оттого, что девушка пришла в себя, а раздражение – оттого, что он не мог отправиться в Тиль прямо сейчас. Император только что вернулся из Примы и сразу пригласил Дайда к себе в кабинет. Увидев его величество, Гектор с трудом сдержал пораженный вздох. Арен выглядел все хуже и хуже с каждым днем, но сегодня его внешний вид перешел всяческие границы. Если бы глаза императора не были открыты, Дайд точно бы подумал, что видит перед собой не живого человека. Кожа обтягивала скулы, западая на щеках, под глазами были даже не синяки, а трупные пятна, губы сжимались в тонкую ниточку и мундир складками собирался в тех местах, где раньше было нормальное человеческое тело, а не только кожа и кости. Но возмутиться дознаватель не успел. – Риан сообщил мне, что Тайра Рид очнулась, – сказал император негромким уставшим голосом, даже не поздоровавшись. Впрочем, он сейчас меньше всего ассоциировался у Гектора со словом «здоровье». – Как только она более-менее придет в себя, приведи ее ко мне. Я хочу с ней поговорить. Гектор напрягся. Желание Арена с кем-либо поговорить обычно ничем хорошим для этого человека не заканчивалось. И что нужно императору от умирающей девушки? – Не волнуйся, – продолжал его величество, почти падая в кресло, и коснулся кончиками пальцев виска, словно у него болела голова. – Я ничего не собираюсь делать или предлагать ей. Я просто хочу поблагодарить за помощь и лично сообщить о своем решении насчет Моргана Рида. Гектор напрягся сильнее. – Что же вы решили насчет отца Тайры, ваше величество? – Его пожизненное заключение будет заменено на пожизненную работу на Центральное управление охранителей в качестве штабного лекаря. Пять ближайших лет Морган Рид будет обязан не покидать Граагу и не брать отпуск, в дальнейшем сможет делать и то и другое. Дайд почувствовал, что ему срочно нужно сесть, иначе ноги могут подвести и подкоситься в это не подходящее для слабости время, поэтому медленно подошел и опустился в кресло рядом с рабочим столом императора. Дознаватель не ожидал такого. Он думал, что сможет уговорить Арена отпустить отца Тайры из тюрьмы лет через двадцать, но такого не ожидал. По сути это было помилование. Да, строго замаскированное под государственную службу, но помилование. – Она ведь спасла меня, Гектор, – пояснил император, слабо улыбнувшись. – Я почувствовал это тогда, в театре. Смерть была даже ближе, чем в День Альганны. Возможно, потому что я и сам ее жаждал… – Арен вздохнул и качнул головой. – Мой брат был близок к победе как никогда. Я должен Тайре жизнь, но все, что я могу сделать, – это освободить ее отца. Или ты хочешь попросить меня о чем-то еще? Несмотря на усталость, взгляд императора был острым и проницательным. Он словно видел Гектора насквозь. Хотя дознаватель был уверен, что его величество сейчас закрыт эмпатическим щитом и не может слышать даже отголосок его смятенных эмоций. – Хочу. – Тогда проси. Переступать через себя всегда сложно. Но Гектору необходимо было это сделать. В тот момент, когда дознаватель держал на руках умирающую Тайру с обрезанной косой, он осознал, что его принципиальность и вера в неизбежность наказания за совершенное преступление не имеют значения, если рядом с ним не будет Тайры. Живой Тайры. – Я хочу попросить вас использовать жизненную силу осужденных для того, чтобы продлить жизнь женщине, которую люблю. Все. Он сказал. И мир не перевернулся. И совесть молчала. – Я даю свое разрешение, – кивнул император, и в его глазах мелькнуло что-то из прежней жизни, как только Гектор вздохнул с облегчением. Дайд не обольщался: он уговорил Арена, но еще предстояло уговорить Тайру, и он прекрасно понимал, что это будет намного сложнее. Но демоны его пожри, если он не справится! Справится. Он сможет. Гектор отправился в Тиль сразу, как только смог, но на часах по времени поселка все равно был уже поздний вечер. Построил пространственный лифт прямо к калитке дома Ридов, зашел в сад и под радостный лай Джека поспешил к крыльцу, на котором, словно ожидая его, сидел Риан. Гектор быстро окинул взглядом бывшего принца и кивнул, придя к выводу, что иллюзорный амулет выше всяких похвал. Несмотря на то что многие вещи, в том числе рост и телосложение, оставались прежними, выглядел Риан другим человеком. Волосы были темнее, кожа смуглее, лицо менее круглым и более скуластым, и только глаза принадлежали бывшему племяннику императора. Пронзительно-синие, тревожные. Удивительно, но с этой новой внешностью Риан был гораздо сильнее похож на императора, чем раньше. – Она спит, – произнес он тихо, как только Гектор подошел к крыльцу. – Ела и даже пыталась встать, дошла до ванной и назад. Я мазь использовал. Тайре не сказал, а то она бы не далась. – Это точно, – хмыкнул Дайд, берясь за ручку входной двери. – Я пойду хоть посмотрю на нее. – Не буди только, – проворчал Риан, подозвал к себе Джека, усадил его рядом и обнял, как-то сразу ссутулившись. Гектор отвернулся и шагнул в дом, ощущая, как его безотчетно колет пронзительной жалостью к этому мальчишке, который вынужден начать жизнь с чистого листа. Дайд на самом деле не собирался будить Тайру, но, когда он вошел в комнату, девушка проснулась сама. Распахнула глаза и уставилась на дверной проем, будто видела там Гектора. – Привет, – просипела Тайра и приподнялась, пытаясь сесть. Дознаватель метнулся вперед и помог ей, поправив подушки и подтянув ее наверх. Сел рядом и, взяв Тайру за руки, спросил, погладив теплые и нежные пальцы: – Как ты себя чувствуешь? – Живой. – Она улыбнулась, погладив Гектора в ответ, и его моментально бросило в жар, как излишне темпераментного подростка. – А я думала, что не очнусь после этого ритуала. Риан мне все рассказал. – Голос Тайры сел, и она кашлянула. – Не говори много, – поспешил сказать Гектор, пока она не продолжила. – Вредно. Она послушно кивнула, а потом вдруг покачнулась, подняла руки и, вцепившись ладонями в плечи Гектора, подтянулась и прижалась своими губами к его. Дайд вздрогнул, чувствуя, как жар разгорается сильнее, подхватил Тайру и перетянул на свои колени, раздвигая ее губы и присваивая себе нежный рот, как ему давно хотелось. Тонкая рубашка сминалась под пальцами, казалась лишней, мешала. Гектор задрал ее, по-прежнему ощущая себя безумным мальчишкой с гормонами вместо мозгов, сжал голые ягодицы, провел ладонями вверх по обнаженной спине… и выдохнул в самые любимые и родные губы: – Не выйдешь замуж за Риана? Тайра хихикнула и погладила волосы на затылке Гектора, заставив его сдавленно простонать что-то невнятное. – Глупее вопроса ты не смог бы сейчас задать. – Это да, – признался Дайд, поцеловал улыбающуюся Тайру еще раз и прошептал: – Тогда ты выйдешь замуж за меня. Она замерла всем телом, даже перестала гладить его волосы, и улыбка исчезла с лица.