— Она не рада, — я не удержался от очередной глупой шутки. — Очень надеялась избавиться от меня, а тут теперь терпеть… — Ник! — она вырвала из моей ладони протянутый платок и перевела взгляд на доктора. — Я рада! Рада! Боже, я так… — Мы пойдем, а то это надолго. Я поднялся с места и с нежностью провел ладонями по плечам Ангела, успокаивая. Помог встать и устроил ее под рукой, и она тут же уткнулась лицом в мою грудь. — Я так счастлива, Ник, — прошептала она уже в машине. Ангел положила ладони на животик и я тоже протянул свою. Накрыл рукой ее пальцы и тесно сжал, чувствуя ее тепло и ласку. Всё то настоящее и самое ценное в жизни, что она мне подарила. — Я люблю тебя, Ангел. — Я тебя тоже, милый. И я благодарна тебе… я не знала, что можно быть такой счастливой. * * * — Так вот кто покорил сердце моего сына, — начинает Камилла с порога, после чего подходит ко мне и сжимает меня в своих объятиях. — Ты всегда нравилась мне, Ангелина, — тихо шепчет мать Ника мне на ухо, после чего отстраняется и обнимает уже Ника, звонко чмокая его в щеку. Я только улыбаюсь и все еще немного смущаюсь, потому что рядом с этой женщиной я себя чувствую немного старше. Она выглядит не на сорок пять, а на тридцать. На мой возраст, о котором я бы с удовольствием хотела забыть. Мы встречаемся впервые после всех событий. Ник все время откладывал, говорил, что не время и что мы увидимся позже, но я, да и Камилла, по всей видимости, тоже, настояли. — Проходите в дом, — говорю женщине и отцу Ника, который все это время молчаливо наблюдал за нашей идиллией. Я провожу всех в гостиную, где уже накрыт стол, прошу садится и сбегаю на кухню, потому что чувствую, как от волнения колотится сердце. — Эй, — чувствую теплые ладони Ника на своем животе. Он крепко прижимает меня к телу и успокаивает поцелуем в шею. — Ты чего разволновалась, Ангел? Это просто мои родители. Они не укусят. — Я знаю, Ник, но все же… Я не могу унять дрожь, распространяющуюся по телу и выдыхаю только тогда, когда слышу звонок в дверь. — Это Марина с Данькой, — радостно говорю я. На пороге действительно стоит Марина с сыном. Я обнимаю сестру и прижимаю к себе Даньку, целуя его в пухлую щеку. — Ты все растешь и растешь, — Марина указывает на мой живот и мягко улыбается. — Да, — отшучиваюсь я. — Иногда думаю, что там двойня и второго просто не заметили. Я провожу Марину в гостиную, знакомлю ее с родителями Ника и мы, наконец, садимся за стол. Вопреки ожиданиям нет напряженной обстановки, мы вполне нормально общаемся, разговариваем обо всем и сразу, но когда дело доходит до вопроса со свадьбой, я немного напрягаюсь. Не хочу пышного платья и церемоний. Все это у меня уже было, и я помню, как это закончилось. — Мам, мы не будем делать свадьбу. Мы сделаем небольшую церемонию с самыми близкими, — Ник полностью поддерживает меня, считая, что счастье не в сотне приглашенных едва знакомых родственников, а в том, что мы любим друг друга. Камилла, на удивление, просто кивает и соглашается, говоря, что сама не любит этих праздников. — Ангелина, мы можем поговорить наедине? — спрашивает отец Ника, от чего я почему-то напрягаюсь. Хотя не почему-то. Причина вполне реальна: наш прошлый разговор едва ли можно назвать приятным и я немного беспокоюсь о том, что и этот будет не в мою пользу. — Пап, я думаю, не стоит, — Ник тут же хватает меня за руку и перечит отцу, но я сжимаю его ладонь и говорю: — Да, давайте поговорим. Я не уверена в своем решении, но между нами есть недосказанность. Тем более, если мы с Ником будем одной семьей нам всем нужно как-то общаться вместе. — Ангелина, — начинает отец Ника, устало потирая подбородок, — я не мастер красноречия, поэтому… я хочу попросить прощения за то, что сказал тогда в отеле. Для меня Ник был золотым мальчиком. Единственным сыном, ради которого было ничего не жаль. Мужчина запинается и ослабляет галстук, а затем продолжает: — Я буду честен, он и раньше увлекался женщинами, иногда замужними, иногда теми, с кем спать нельзя, потому что это чревато проблемами. Я думал, что ты очередное его увлечение, женщина на одну ночь, рядом с которой он возомнил себя принцем. Я ошибся, Ангелина. Я не понимал этого до момента, пока он не избил Антона. Я увидел это в его взгляде, увидел, что мой сын повзрослел и это больше не золотой мальчик, привлекающий внимание богатого отца. Я сожалею о том, что сказал тебе тогда. — Давайте просто забудем, — я стараюсь говорить ровно и не подавать виду, что разволновалась, но получается слабо, поэтому когда по щекам скатывается пара слезинок, я тут же смахиваю их. — Прости, что взволновал тебя, но я должен был извиниться. — Это ничего, — я безрезультатно пытаюсь стереть с лица слезы, но они все льются и льются до тех пор пока я не оказываюсь в крепких, уверенных объятиях отца Ника. Он успокаивает меня и размеренно гладит по спине, говоря, что совсем не хотел, чтобы так получилось. — Что здесь происходит? — я слышу вначале голос Ника, а после чувствую его объятия. — Ты что ей сказал?  — Ник, — шепчу я. — Ты что сказал ей? — он не останавливается и зло смотрит на своего отца, а я, наконец, прихожу в себя. Хватаю Ника за лицо и вынуждаю посмотреть на себя. — Все нормально, Ник. Это слезы счастья, слышишь. У нас все нормально, — я убеждаю его. Он расслабляется и перестает смотреть на своего отца волком, а я склоняюсь к нему и шепчу так, чтобы мои слова услышал только он: — Научись ему доверять, Ник. * * * Мы провели небольшую церемонию бракосочетания, на которую пригласили только Марину и моих родителей. Ни подруг из прошлой жизни Ангела, ни партнеров по бизнесу отца, ни моих друзей, не было никого, кто мог бы омрачить самый счастливый день в нашей жизни. Мы расписались на восьмом месяце беременности Ангела, а через месяц она родила мальчика, которого мы назвали в честь Рокотова — Дмитрием. Этот мужик серьезно помог нам всем и это единственное, что я могу сделать. Нам вряд ли предстоит стать лучшими друзьями, но хотя бы так я отблагодарю его, да и имя Дима понравилось Ангелу. Я до сих пор не могу поверить в то, что мы вместе. Что на горизонте больше не маячит фигура Антона и мне не нужно дергаться каждый раз, когда я слышу звонок ее телефона. Мы, наконец-то, можем спокойно выдохнуть и растить сына. И вот сейчас, пока Ангел где-то в ванной, я смотрю на двухмесячного сына, лежащего в кроватке и не могу поверить, что он действительно мой. Пытаюсь уловить в нем ее черты, но не могу, потому что он похож даже не на меня, а на моего отца. Наконец, я слышу щелчок двери и оборачиваюсь, смотря на моего Ангела в коротеньком пеньюаре. — Ты долго, — говорю, а сам чувствую, как член болезненно дергается в штанах. Я хочу ее. Мы едва начали заниматься сексом и те разы, что у нас были, все проходило аккуратно и нежно, но сегодня, чувствую, меня не хватит. — Мне нужно было смыть скраб, это ты у нас молодой красавчик, а мои годы летят, — с шуткой говорит Ангел. Я тяну ее к себе и впечатываю в свое тело, прижимая к вставшему члену: — Да вы неплохо сохранились, — шучу я. Я подхватываю ее на руки и дурею, когда она обнимает меня за шею и сама целует. Я до сих пор не привык к тому, что она проявляет инициативу, что тянется ко мне безо всяких обязательств и контрактов. Я не знаю, чем заслужил это счастье, но безумно рад, что оно у меня есть. Я не выдерживаю и несу ее на кровать, опрокидываю на спину и смотрю на ее расслабленную позу. Я до сих пор удивляюсь, она может быть настолько невинной и сексуальной одновременно. Я смотрю на ее потемневшие от возбуждения глаза, на приоткрытые, припухлые губы, которые она маняще прикусывает и облизывает языком. Ее фигура, несмотря на роды, не изменилась, такие же широкие бедра с округлыми ягодицами, тонкая талия, большая грудь и хрупкие плечи. Единственное подтверждение того, что она была беременной и родила мне сына — небольшие растяжки на животе, но даже они сексуальны для меня. Мне чертовски мало ее, сколько бы мы не были вместе, сколько бы не жили и не чувствовали счастья, мне ее мало. Ангел вздрагивает, когда я нависаю сверху и касаюсь ее между разведенных ног, когда мои пальцы проникают под ее трусики и касаются влажных складочек. Она закатывает глаза и слегка выгибается, издавая стон удовольствия, а я едва сдерживаюсь, чтобы тут же не трахнуть ее и держать желание под контролем. Осторожно проталкиваю в нее два пальца и ловлю громкий стон губами. Она такая влажная для меня, настолько желанная, что я едва соображаю, что делаю. Ангел всхлипывает и сама подается навстречу моим пальцам, шепча мое имя. Я хочу быть аккуратным, не сделать ей больно, но ее влага и громкие стоны окончательно сводят меня с ума. Я с силой трахаю ее пальцами и ловлю каждый стон, каждый звук, который она издает. — Ни-и-и-к, — томно тянет Ангел, и я вижу как она подрагивает в моих руках, как едва сдерживается и мечется на кровати. — Я хочу тебя, — она смотрит на меня полузатуманенным взглядом и выдает: — Хочу твой член… сейчас. Она облизывает пересохшие губы и это становится концом моего терпения. Я быстро стаскиваю с себя одежду, раскатываю презерватив, снимаю с нее трусики и вхожу в нее одним резким толчком. Ловлю ее взгляд и шепчу, одновременно двигаясь внутри: — Я люблю тебя. Сильно люблю, Ангел. Я двигаюсь в ней и стараюсь держаться. Я, черт возьми, должен думать, что она два месяца как родила, но не получается. Ее желание, горящее в глазах, ее руки, царапающие мою спину, ее томные протяжные стоны и движения навстречу едва не сносят мне голову. Я срываюсь сразу после ее просьбы: