— Там никого нет, — он улыбается и проводит рукой по моей щеке. — Собирайся, малыш. Я быстро натягиваю брюки, свитер, носки и пуховик, обуваю сапожки и хватаюсь за руку Ника, протянутую мне. — Как ты обошел охрану? Или… — я замолкаю, не решаясь выдать то, что приходит в голову. — С ними все нормально. Жить будут, — смеется Ник и тянет меня к себе. — Подлечиться придется только, — он запечатлевает поцелуй на моем виске, берет меня за руку и тянет на выход. Я действительно не вижу ни следов борьбы, ни разбросанной по полу мебели. И на улице только машина Ника и водитель, который при виде нас тут же открывает двери, а после занимает свое место на водительском кресле. Внутри салона все так же жмусь к Нику, не в силах выпустить его руку из своей и сесть чуть дальше. Я нервничаю, опасливо оглядываясь и ожидая Антона. — Ангел, — зовет Ник. — Расслабься. — Прости, — виновато опускаю глаза в пол и пытаюсь взять себя в руки, но вместо этого меня пробивает крупная дрожь. — Эй, Ангел, посмотри на меня. Посмотри! — Ник поднимает мое лицо и всматривается в мои глаза. — Тебе что-то сделали здесь? Обидели? — я вижу, как он с силой сжимает челюсти и мотаю головой из стороны в сторону. — Соскучилась, — улыбаюсь и тянусь к нему, легонько касаясь его губ. — Ты как меня нашел, — шепчу между его жаркими поцелуями. — Напряг все связи. Антошик хорошо тебя спрятал, но я нашел, Ангел. Тебя и нашего сына, — он прижимает мою голову к себе и гладит ладонью по волосам. — Ник, — я не сдерживаю слез и сжимаю в руках воротник его куртки, — я переживала за тебя. Признание дается тяжело, но я должна сказать и говорю, радуясь, что все хорошо, что все закончилось. — Дурочка, — Ник отстраняется и целует меня по влажным щекам, — переживала за меня. В порядке все со мной. Тошик выбесил, — зло выплевывает он. — Где Антон? — решаюсь задать вопрос, который волнует меня, едва я увидела Ника в комнате. — Не знаю, — он пожимает плечами, — его отец отвлекает. — Вы помирились? — Пришлось, — нехотя говорит он. — К тому же когда он узнал, что ты беременна от меня, поставил на уши всех своих безопасников. — Ник, — я вздыхаю. — Ты знаешь, что тест еще не готов? — Знаю, — он прикрывает глаза. — Знаю и надеюсь, что он мой, Ангел, иначе я не знаю, что будет дальше. Отец не станет отбирать ребенка у Антона. Он, блять, принципиальный, — Ник злится и ударяет кулаком по дверце. Я замолкаю и смотрю в одну точку, пытаясь предположить, что будет. Снова роспись и штамп о замужестве? Не с Ником, а с Антоном? Меня передергивает от отвращения, но я знаю, что бывший муж не оставит мне ребенка, а я не отдам его как будто ничего не было. — Я люблю тебя, Ник, — шепчу ему на ухо, прижимаясь как можно ближе. — Люблю, слышишь? Я не знаю, смогу ли сказать ему это потом, будет ли у меня еще возможность признаться в своих чувствах, поэтому говорю то, что на сердце. Я так давно не говорила этих слов, что от переполняющих меня эмоций на глаза тут же наворачиваются слезы. Я бесстыдно вытираю лицо об куртку Ника и прячу лицо в его шее, вдыхая родной запах и стараясь запомнить его. — И я люблю, — выдает Ник, отстраняя меня от себя и заглядывая в глаза. — Тебя и нашего малыша, — он расстегивает пуговички пальто и касается моего живота ладонями, а затем склоняется и целует его сквозь ткань свитера. — Люблю вас, Ангел, я так вас люблю. Я глажу его по волосам, успокаивая, и стараясь успокоиться сама. Это сложно. Понимать, что это может быть наш последний вечер, что мы, возможно, никогда не увидимся, что впереди нас ждет неизвестность и Антон. Мы приезжаем не в квартиру Ника, а в большой дом. Ник укладывает меня спать, но я не хочу отпускать его. Хватаюсь за его руку и тяну к себе.  — Побудь со мной рядом, — тихо говорю я. — Не уходи, давай проведем эту ночь вместе. Он вымученно кивает, стаскивает с себя свитер, оставшись в тонкой водолазке и ложится рядом. Укрывает нас одеялом и прижимает меня к себе, располагая руку на животе. Мы лежим так до того момента, пока я не чувствую уверенные толчки малыша. Четко улавливаю, как Ник дергается и улыбаюсь, понимая, что это первый раз, когда я могу разделить эти ощущения с любимым человеком. — Я не отпущу вас, Ангел. Ни за что не отпущу. Глава 45 Мне приходится уехать рано утром. Я целую Ангела и осторожно встаю с кровати, чтобы не потревожить ее сон. Подхватываю свитер и иду на выход, на сотовый уже сыпятся сообщения. Маховик запущен… Проклятый ужасный день наступил и я до боли сжимаю челюсти, отдавая себе отчет, что от меня ничего не зависит. Мне сейчас ехать на встречу и смотреть на строчки отчета из клиники. Мне они не нужны, ни результаты, ни официальные печати, к черту это дерьмо. Я сердцем чувствую, что ребенок мой, и чувствую Ангела как продолжение себя. Как он собирается забирать ее? Оторвать от меня кусок? Этого не будет, я готов к любой войне, только боюсь за нее. Она и так столько пережила, что еще одна схватка может стать последней каплей. И ведь именно этого Антон добивается. Я сажусь во внедорожник и зло улыбаюсь в зеркало, когда до меня добирается запоздалое осознание. Именно этого сукин сын и добивается! Для него эта партия выигрышная в любом случае. Он получает кайф от самого процесса, он превращает в ад наши общие с Ангелом дни и развлекается тем, что топчет наше счастье. Во мне впервые расцветает жгучее желание убить его. Не размазать по стене, разбить в кровь рожу или переломать кости, нет, этого мало… Я хочу пустить пулю ему в лоб или придушить собственными руками. Лучше всего собственными, чтобы чувствовать, как он кряхтит и тщетно бьется, пытаясь спасти. Мне это нужно, как кислород в легкие, мне нужно отомстить за нее. За ее прошлое и за те дни, что она провела в незнакомом доме, и за то, что по земле ходит урод, который считает, что может распоряжаться ее телом как вещью — забирать, запирать, навязывать порядки. Мне душно от ярости. Я не дышу, а выплевываю ядовитые глотки воздуха. Направляюсь в офис, где назначена встреча с Антоном и отцом, и понимаю, что меня ни хера не успокаивает тот факт, что я забрал Ангела и переговоры должны пройти чуть легче. Не пройдут. Мне смотреть в его уродскую рожу и терпеть слова из его глотки. — Где костюм? — отец встречает меня вопросительным взглядом. Он недоволен моим внешним видом, а мне плевать. У меня чувство, что меня в пластиковый пакет упаковывают, размеренно и методично. Мне как-то не до костюмов, я спал в этой одежде и не принял душ. Я смотрю на идеальный костюм отца, который подошел бы для крупной бизнес-сделки. — Ты нарядился за нас двоих, — бросаю в его сторону и первым захожу в лифт. — Ник? — он отзывается резко. — Ты снова? — Нет, пап. Я просто устал. Я облокачиваюсь на стальную стенку кабинки и слежу за цифрами этажей. Когда загорается девятый, опять-таки первый шагаю вперед и опережаю отца. Это моя встреча, моя жизнь, черт возьми! Я не буду стоять в стороне, пока сильные богатые мужчины будут жать друг другу руки и улыбаться сдержанными улыбками. Я наигрался в сделки, я предлагал контракт Ангелу, заключал сделку с Антоном, и вот мне тошно от одной мысли, что сегодня на стол снова лягут документы и начнутся торги. Она не вещь! Ее нельзя перепродавать и решать, какой дом она будет украшать своим присутствием. Почему я понял это так поздно?! И почему жизнь меня учит этому так жестоко?! Я вхожу в кабинет и вижу двух мужчин, Антона и его юриста. Антон стоит у окна и разглядывает вид, но переводит взгляд на дверь, когда замечает мое появление с отцом. Я молча прохожу вперед и слышу, как отец закрывает дверь за спиной. — Лев, — кивает Антоша и не добавляет отчество, показывая, что встал на одну финансовую ступеньку с моим отцом. Это вряд ли. Но пусть тешит самолюбие. — Где моя жена? — Антон поворачивается в мою сторону и смотрит с презрением. — Бывшая. Где результаты? Мне трудно сдерживать рефлексы и я не хочу затягивать встречу. Рядом с Тошиком становится совсем скверно, глаза заливает кровавый закат и я начинаю жалеть, что мы не в вестерне. Я хочу ствол, хочу хоть один патрон, хочу вычеркнуть его из своей с Ангелом жизни раз и навсегда. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы выдохнуть. Офис странный и напоминает следственный кабинет для очных ставок. Мы стоим в большой комнате, а справа находится небольшое помещение, которое видно через продолговатое окошко. В соседнюю комнату ведет дверь, и там включен свет, так что можно разглядеть обстановку. — Торопишься, — усмехается Антон. — Антон, нет смысла тянуть, — вмешивается отец, который раздражает меня размеренным спокойным тоном. — Мы здесь собрались ради одного вопроса, который требует решения. — Да, блять! — я срываюсь, не выдерживая воспитанных отстраненных речей. — Кто отец ребёнка?! Я делаю шаг к юристу, который должен знать, и тот пятится от меня на другой край стола. Антоша, наоборот, улыбается, наслаждаясь тем, что я не могу и не пытаюсь держать себя в руках. Урод обходит стол и приближается ко мне. — Верхняя папка. Второй лист. Я щурю глаза, встречаясь с его металлическим взглядом, и ощущаю, как меня прорезает гнусное предчувствие. Он слишком доволен, слишком спокоен… Я нахожу папку и рывком распахиваю ее, открываю вторую страницу и пытаюсь справиться со строчками, которые пляшут перед глазами как сумасшедшие. — Девяносто девять процентов, — чеканит Антон строчки, которые я прочитываю про себя. — В мою пользу, Ник. Мне жаль, но ребенок мой. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тебе жаль? — произношу на автомате, хотя до сих пор не могу оторвать глаза от бумаг. — Столько усилий зря. Ты увез ее, нашел дом и вырубил охрану, а теперь везти назад. Лев, с этим же не возникнет затруднений? Вы дали мне слово, а я привык доверять столь уважаемым людям. Я сглатываю шок и поднимаю глаза на Антона. Он все-таки пошел на подлог, я ни секунды не верю в то, что ребенок его, и теперь смотрю в его нахальную рожу и ощущаю, как закипает кровь вместе с пульсом. Он бросает мне вызов и не собирается останавливаться, ублюдок вошел во вкус. Он выкинул Ангела из своей жизни, когда перестал получать кайф, игрушка сломалась и стала бесполезной, но теперь он нашел новую радость и развлекается, втаптывая меня вместе с ней под свои грязные подошвы. — Клиника уважаемая, — доносится голос отца, — у меня нет оснований не доверять. Мне нужен официальный документ, и после его оценки моим юристом… Антон улыбается шире и шире и переводит взгляд с отца на меня. Он выглядит безоговорочным победителем и подмигивает мне. И это становится последней каплей. Я срываюсь с места и чистая живая законная ярость дает мне столько силы, что я сбиваю его с места и толчком вколачиваю в дверь соседней комнаты. Та раскрывается и Тошик падает на пол, вваливаясь внутрь. Я не теряю ни секунды и догоняю его. Захлопываю дверь на замок и обрушиваю на него новый удар, уже прицельный и зверский. Я его не избить хочу, а убить. Выбить из него дыхание кулаками и искромсать лицо костяшками, пока он не захлебнется собственной кровью и смоет ею же всё, что натворил и собирается творить с моей семьей. Нет! Блять, нет! Я не позволю!