— Еще Никита Львович передал это, — он протягивает желтую папку. — Что это? — тут же спрашиваю я. — Брачный договор. — Что? — я реагирую слишком остро и тут же хватаю папку. Открываю ее и пролистываю, после чего отшвыриваю и говорю: — Я не собираюсь ничего подписывать. — Вам и не нужно. Это примерное соглашение, которое Никита Львович составил на скорую руку. Он предлагает вам внести коррективы и указать, с чем вы не согласны. — Я не согласна со всем. С Никитой Львовичем в первую очередь, — язвлю я. — Никакого контракта я читать не буду и уж корректировать тоже, — я встаю со стула и продолжаю: — Передайте Никите Львовичу, пусть идет в зад и прихватит с собой контракт. Под открытый рот сестры и удивленный взгляд юриста, я ухожу в свою комнату. В голове крутится это дурацкое название “брачный договор”. Аж два! Не собираюсь ничего изучать и подписывать, а уж тем более вступать в брак. Через полчаса дверь в мою комнату открывается и на пороге появляется Марина. Я поворачиваю голову в ее сторону, но тут же отворачиваюсь, не желая слушать очередные нотации на тему того, что я дура. — Снова пришла меня отчитывать? — смотря в окно, говорю я. — Нет, — Марина садится рядом и обнимает меня за плечи, — хочу поддержать. Ты правильно поступила. Я поворачиваюсь и удивленно смотрю на сестру. — Ты выпила, что ли? — Нет, — она смеется, — просто решения о браке не принимаются спустя несколько дней после долгой разлуки. — И ты бы отказалась, если б Вадим сделал тебе предложение спустя три года? — Я бы его даже на порог не пустила, — она пожимает плечами и смотрит куда-то перед собой. Я знаю, что Марина так бы и поступила. Да и я на ее месте сделала бы то же самое, потому что Вадим бросил ее на шестом месяце со словами “беременность совершенно не входила в мои планы”. Мы сидим еще некоторое время, после чего Маринка уходит укладывать Даньку, а я пытаюсь совладать со своими чувствами и попытаться понять, что делать со всем дальше. В том, что Ник не отступит, я даже не сомневаюсь. Он умеет продавить под себя, знает, как сделать так, чтобы я осталась с ним. Он ведь может даже пригрозить. Может же? Я отгоняю опасные мысли и иду спать, стараясь не думать о том, что может сделать Ник. Или Антон, если ребенок окажется его. Утром меня будит оглушающая трель звонка в дверь. Я открываю глаза, хватаю телефон с тумбочки и понимаю, что уже почти десять. Маринка наверняка ушла с Даней на прогулку, поэтому кое-как встаю, набрасываю халат на голые плечи и выхожу в коридор, чтобы открыть дверь. На пороге стоит Ник в безумно привлекательном зеленом пальто и светлых джинсах. В одной руке у него букет, во второй та самая папка, которую я вчера отшвырнула юристу. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Привет, — не церемонясь, он входит в квартиру и снимает ботинки. — Ник, я… — Ты, да, — он протягивает мне огромный букет любимых лилий и улыбается так ослепительно, что руки сами тянутся к фольге с цветами. — Зачем ты пришел? — шепчу, а сама вдыхаю приятный запах лилий. — Подписывать договор, — спокойно говорит он и проходит на кухню. На ватных ногах я следую за ним, стараюсь взять себя в руки и перестать дрожать от каждого его движения, но не могу. Смотрю на его размашистую спину, на сильные, уверенные руки, на плавные движения, когда он ищет вазу, а после набирает в нее воду, отбирает у меня цветы и размещает их в ней. Я утопаю в нем. Несмотря на все то, что между нами произошло, меня все еще тянет к нему. Я хочу коснуться его плеч, укрыться в сильных объятиях и чувствовать себя под его защитой. — Игорь дословно передал то, что ты сказала, — наконец, он нарушает тишину. — Не рвешься замуж? — Я уже там была. — Я знаю. Поэтому и передал это. — И что нового в нем, чего я еще не видела? — я киваю на папку с контрактом — То, что ты можешь добавить туда любой пункт и я буду обязан его соблюдать. — Например? — Например, что я не должен тебя касаться, целовать, трахать, обязан содержать и так далее. Все, что захочешь, — он разводит руками и бросает папку на стол. — И зачем это тебе? — Затем, что я хочу воспитывать своего ребенка. Глава 38 Смотрю на Ангела и жду, когда она ответит. Когда, наконец, поймет, что я не прикалываюсь, и пришел за тем, за чем пришел. — Значит тебе нужен ребенок? Я вскидываю брови, не веря, что она переспрашивает. А что я только что ей сказал? Или у нее проблемы со слухом? С доверием — ладно, это я уже уяснил, Ангел во всем видит подвох и тройное дно. Но сейчас я пришел, как есть, мы обо всем можем договориться и даже, черт возьми, прописать в контракте. — Ты не устала уточнять? — качаю головой и перевожу взгляд на ее тонкое запястье, которое она нервно обхватила пальцами и сжимает так сильно, что может оставить синяки. — Я уж лучше десять раз уточню, чем как в прошлый раз, когда вы провернули сделку у меня за спиной. — Ангел, давай успокоимся, — я заставляю себя чуть выдохнуть и притормозить. — Поругаться мы всегда успеем. Мы в этом специалисты. Глупо шучу и поднимаюсь с места. Без спешки подхожу к ней и опускаю ладонь на ее запястье. Девушка вздрагивает и теряется, хотя я ждал, что с вероятностью девяносто девять процентом получу пощечину или толчок в ту же секунду. — Ты же сама себе делаешь больно, — мягко разжимаю ее пальцы, которые как будто судорога свела. — Ну же, не упрямься. Она поддается мне и позволяет убрать ладонь с запястья. На коже остается красный след. — Лучше подумай, что хочешь вписать в контракт. — А вдруг он не твой? К чему тогда всё это… — Он мой, Ангел. И мы оба это знаем. Есть вещи, в которых ты уверен, и точка. Эта уверенность сидит так глубоко во мне, что я даже не задумываюсь почему так. Как увидел ее и понял, что она ждет ребенка, так что-то щелкнуло внутри. Меня достал юрист, который присылал контакты клиник и говорил, как можно определить отцовство во время беременности. Идиот подготовил целую лекцию, чтобы рассказать мне о разных способах, но заткнулся, когда я ледяным тоном задал главный вопрос. — Нужна операция? — Это не совсем операция, — начал лепетать он, почуяв мой настрой. — Вмешательство, да. Риск есть, но он минимален, на уровне статистической погрешности. Я не выдержал и схватил его за грудки, вдавив в стенку кабинета. — Погрешности? Ты слышишь, что несешь?! Я только потом понял, почему так сорвался. Просто в памяти всплыли ее слезы, когда она призналась, что не может иметь детей. Эти бесшумные горькие слезы, оказывается, сидели во мне занозой всё это время, а особенно то, что я не нашел правильных слов в тот момент, да еще, как последний урод, пристал к ней с таблетками, чтобы она не залетела. Охуенный последний разговор! На нем же мы и расстались в Париже по большому счету. А этот гавнюк в вычищенном до блеска костюмчике предлагал рискнуть ребенком, который для нее как чудо. И ради чего? Чтобы укрепить уверенность, которая у меня и так есть. Я даю Ангелу день, чтобы она прочитала договор и решила, что хочет вписать в него. Потом еду в клуб, к которому присматриваюсь последние недели. Приятель хочет продать его и свалить в Европу на ПМЖ, а я прикидываю, сколько бабла надо будет ввалить в новый бизнес. Я почти не общаюсь с отцом после истории с Ангелом, бросил его дела с чистой совестью и бываю в родительском доме только из-за мамы. Но с деньгами особых проблем нет, я нормально раскрутился и собираю ночными сетами по клубам приличный ценник. Хотя бить тачки одну за другой, как в двадцать лет, позволить себе не могу. Доходный бизнес не помешает, тем более я выгреб почти все деньги со счета, чтобы помочь Ангелу. Ее Антоша слишком хорошо умеет мухлевать с официальными бумагами, чтобы из него можно было вытрясти хоть что-то после развода. Да я и не хотел даже разбираться в этом дерьме, а их брак по-другому назвать сложно, я просто кинул нужную сумму юристу, чтобы он сделал красиво. Ангел не приняла бы подарки от меня, она слишком гордая для этого. Но взять то, что ей причитается с бывшего мужа — еще может подумать. И пусть так, пусть думает, что хочет, я все равно заработаю. На следующий день Ангел просит встретиться где-нибудь в офисе. Я соглашаюсь, хотя понимаю, что она хочет ткнуть меня в то, что между нами лишь деловые отношения. Я захожу в кабинет после нее, задержавшись из-за пробки, и сажусь напротив, отодвигая пустой стакан и бутылку минеральной воды. Больше в кабинете никого нет. Тишина и чарующий запах ее весенних пряных духов, в сердцевине которого я улавливаю сумасшедший запах ее тела. Ага, деловые отношения. Точно, как же иначе. — Давай сразу к делу, — начинает Ангел. Я могу начать ее целовать? Она об этом? Вряд ли. — Я за, Ангел.