— Я не отдам тебя ему. Это исключено. — Даже если я захочу? — Ты не хочешь. — Откуда тебе знать? Ты ничего не знаешь о желаниях других, только о своих печешься. — Блять! Я говорил, что свихнусь рядом с тобой? Радуйся, я уже! И ты тоже, Ангел. Ты к ублюдку-мужу готова бежать, лишь бы сделать мне больно. Он притягивает меня к себе и обнимает за талию, после чего ловко подхватывает на руки, чтобы унести с балкона. — Ты зла на меня, — произносит Ник над моим ухом. — И не слышишь меня… Как обычно, Ангел. Но я не позволю тебе ломать свою жизнь. Он усаживает меня в кресло и на мгновение замирает рядом, вглядываясь в мое лицо. Кажется, он принял слишком близко к сердцу мою колкость, что я могу захотеть вернуться к Антону. Я не хочу к мужу… Хотя я сейчас сама не понимаю, чего хочу. Я беспросветно запуталась и чувствую опасную усталость, которая может решить всё за меня. Мне надоело бороться, огрызаться и узнавать Ника с новой стороны. — Будь здесь, — Ник нажимает уверенным голосом. — Пожалуйста. Он стучит пальцем по подлокотнику кресла и резко разворачивается. Нащупывает в кармане сотовый и идет к двери. Попутно набирает какой-то номер и смотрит на наручные часы, взмахивая правой кистью. Вокруг так тихо, что я слышу длинные гудки. Смотрю на его широкую спину и замечаю, как Ник напряжен, буквально скован железобетонной стяжкой. Черт… Все-таки он не знал, что мой муж собирается приехать, нет никакого договора или звонков за моей спиной. А что тогда? Что происходит? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Глава 31 Антошка! Нет, я никогда не смогу быть серьезным с ним. Какие, к черту, договора, когда его хочется размазать по стенке, впечатать в стену так, чтобы наизнанку вывернулся. Я быстро выхожу из номера и надеюсь на благоразумие Ангела. Что ей хватит ума посидеть в номере и переждать. Не выбежать с покорным видом и не предложить себя, раз уж просят. В том, что Тошик приехал за ней я не сомневаюсь. Ему точно не за чем приезжать сюда, нет причины кроме одной: жена. Поздно же ты раскаялся, ублюдок. Я встречаю его около лифта. Жду, когда откроются створки и он станет двигаться на меня, а после толкаю его обратно. С силой запихиваю в лифт и прижимаю к стене, нажимая кнопку первого этажа. — Какого хуя тебе здесь нужно? — я не церемонюсь: спрашиваю сразу в лоб, с чувством и расстановкой выдаю каждое слово. — Парень, ты перегибаешь, — он слишком спокоен для человека, который приехал разрывать сделку, значит… здесь что-то не так. — Я сейчас и нагну, Тоша, — выплевываю в его сторону. — Тебе что здесь надо? Он усмехается, пытается сбросить руки со своего пиджака, но не получается: слишком цепкий мой захват. — Отпусти, Никита, будь хорошим мальчиком. Заигрался. Я его отпускаю, отхожу на шаг и едва держу себя в руках, чтобы не развернуться и врезать. Сейчас насрать на отца и контракт, на Антона с его пожеланиями и требованиями. Я хочу к Ангелу. Пусть папаша с этим уродом хоть в порошок друг друга сотрут. Плевать. Главное, что я буду с ней. Рядом. Вдыхать ее запах и понимать, что она в безопасности со мной. — Чего приехал? — Жену забрать, — спокойно выдает он, — сделка отменяется. Я смеюсь. Запрокидываю голову и засовываю руки в карманы, смеюсь громко и гортанно. — Хуй. Тебе. Тошик. Выплевываю в него каждое слово. Лифт останавливается на первом этаже, а я жду, когда он выйдет. Антошка шагает первым, идёт на выход из гостиницы и останавливается на тротуаре. — Я на шучу, Никита. Сделка отменяется, я забираю Гелю, ты возвращаешься к отцу. — Она к тебе не вернётся, ублюдок. — Что с тобой, парень? В прошлую встречу ты был сговорчивее. Он слишком уверенно держится, так что я даже задумываюсь, но держу лицо и говорю спокойно, чтобы он не почувствовал мою слабину, чтобы не прощупал сомнения. — Тогда мне нужно было твое согласие. Сейчас мне нужно, чтобы ты свалил, но учтивости не будет, — улыбаюсь. — Я просто запихну тебя в эту машину и махну рукой. — Это лишнее, сынок, — слышу голос отца и разве что не ору в голос. Охуенно, блять! Просто заебительно. — Папа, — я чуть умеряю свой пыл, но все еще настороженно поглядываю в сторону старого ублюдка, который решил натравить на меня отца. Поворачиваюсь к папе и смотрю, как он выходит из автомобиля. Удивил, Антошка, не ожидал я, что он приедет с отцом и пойдет договариваться о возврате жены. Вот только поздно уже. — Пошли, отойдем, — бросает отец и тянет меня немного в сторону. Я же смотрю на Антона и думаю о том, чтобы он даже не посмел двинуться в отель. — Расскажи-ка мне, Никита, что входило в твои обязанности? Поговорить о контракте, договориться о дополнительных пунктах, — спокойно перечисляет отец. — Так что это все значит? Ты что за вершитель судеб? Торговать людьми вздумал? Отец злиться и остро реагирует на произошедшее. — Я все объясню. — Да уж постарайся. Я вкратце рассказываю о том, почему забрал Ангела и решил, что ей будет лучше со мной. Я жду ответа от отца, но когда он говорит, я совершенно не ожидаю этих слов: — Ну и в чем проблема? Ты каким боком к ней? Понравилась, спускай пар в другом месте. Научить, как это делать, что ли? Может, ей нравится, как ее мудошат, а ты лезешь. — Закрой рот! — я впервые обращаюсь к отцу так резко, но и позволить ему обсуждать мою женщину не могу. — Ей плохо с ним, отец. Она его боится. Отец удивляется, приподнимает брови и хмыкает, после чего мотает головой и говорит: — Пошли. Он идет впереди, а я едва поспеваю за ним. Антон шагает за нами: мы приближаемсяу лифтам, после чего отец жмет кнопку нашего этажа и двигается к двери номера, где остановились мы с Ангелиной. Я без труда понимаю, что и отель, и номер пробивал не Антон, а именно папа. — Дай ключ, — обращается ко мне. Я сомневаюсь, но в итоге таки тяну ему карту. — Стойте здесь, — он открывает дверь и идет внутрь, а я прислоняюсь плечом к стене и смотрю на Антона. Затем прикрываю глаза и прислушиваюсь к тому, что происходит в номере. Я не могу ничего сделать, потому что отец решил по-своему. Это связывает руки и я жалею, что ввязался в дерьмо под названием “бизнес”. Пошел сначала из-за нее, а потом ради нее, чтобы увидеть, каково ей с ним, каково с мужчиной, который бьет ее. Ей никак. Я вижу это по тому, какая она со мной. Отрешенная, но спокойная, не вздрагивает, когда я прикасаюсь к ней, не дрожит от страха, когда я рядом. Вся ее реакция на меня написана на лице: желание, восхищение, сомнение. Я знаю каждую из них, умею читать их по ее лицу, но иногда не знаю, как реагировать на поступки. Женщине ведь свойственно быть загадкой, верно? Она для меня не просто загадка. Она огромная тайна, которую хочется разгадывать раз за разом. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Наконец, двери открываются и в коридор выходит отец. Я все так же расслабленно жмусь к стене и сжимаю руки в кулаки, чтобы снять напряжение. Зато Антошка сразу же заискивается, даже улыбаться начинает по-другому. Следом за отцом выходит Ангелина. В ее руках маленькая сумочка, с которой она приехала, а в глазах уже не отрешенность, там… ничего. Они пустые и как будто неживые. Она выходит из отеля и подходит к Антону, встает рядом с ним и немного улыбается этому удоду. — Что происходит? — я делаю шаг вперед, но отец меня останавливает. — Нажми на тормоза, сынок, — спокойно говорит он. — Женщина возвращается к мужу. — Хрена с два, — я сбрасываю руки отца со своего тела, делаю пару шагов к Ангелу и замираю на полпути. — Я возвращаюсь к мужу, Никита, — спокойно говорит она. — Сделка аннулирована, мне больше незачем находиться здесь. Я пытаюсь прочесть в ее глазах мольбу о спасении, нежелание идти с ним… к нему. Бесконечно долгие минуты смотрю в ее лицо и читаю эмоции, но их нет. Она спокойна, даже как будто неживая, смотрит холодно, а затем хватает Антошку за локоть и прижимается к нему. Отец уводит меня, хватает за руку и тянет к лифтам. И я иду. Да, черт возьми, иду, не видя ничего вокруг. На полпути останавливаюсь и вырываю руку из его захвата, делаю пару шагов назад, а затем разворачиваюсь и решительно иду в сторону идеальной, блять, пары.