Распаляет. Несмотря ни на что я просто хочу его, жажду его касаний на своем теле, поцелуев. Видимо, Ник это чувствует, потому что его движения становятся уверенней, а после он просто опрокидывает меня на спину и нависает сверху. Разжимает мои ноги коленом и устраивается между них, открывая меня для себя. Он проводит рукой у меня между ног, касается влажной плоти, вырывая с моих губ стон удовольствия. Впивается губами в мои губы, целует щеки, шею, спускаясь ниже. Я завожусь, чувствую, как его пальцы с легкостью скользят внизу живота, входят в меня, растягивают и массируют. Я вожу руками по его плечам, исследую тугие мышцы и вздрагиваю, когда его палец ложится на клитор и надавливает. — Да, Ник, возьми меня. — Да, — шепчет в ответ. — Хочу отработать контракт, — я не выдерживаю. Говорю то, что не должна была. Он замирает, опирается рукой на кровать и смотрит на меня. А затем резко поднимается и выдает: — На хуй. Я лежу распластанная на кровати, а Ник просто достает футболку, быстро накидывает ее на голое тело и уходит. А затем слышу хлопок дверью. Я быстро вскакиваю с кровати, набрасываю полотенце и выбегаю в прихожую. Прислоняюсь лбом к стене и понимаю, что натворила. Отправила возбужденного парня гулять по Франции. Одного. Чувствую, как по щекам скатываются слезы. Я плачу уже в который раз за сегодня. Сейчас потому что я ошибалась. В нем. В нас. В договоре. Он не взял меня, хотя хотел и мог. Не взял, потому что каким бы мудаком он не хотел казаться, Ник другой. Я уже собираюсь уходить, но внезапно дверь открывается. На пороге стоит Ник с ключами. Мы смотрим друг на друга всего пару мгновений, после чего он быстро стаскивает обувь, захлопывает дверь и поднимает меня на руки. Жмет к стене, справляется с пряжкой ремня и входит в меня одним резким движением. Я вскрикиваю и впиваюсь ногтями ему в спину. — Дурочка, — слышу его хриплое, после чего он начинает двигаться. Легкими, размеренными толчками натягивает меня на всю длину, заставляя откидываться назад в его умелых руках. Я сипло стону ему в рот и набрасываюсь с поцелуями. Хочу его. Отпускаю себя и сама насаживаюсь на его член, позволяя растягивать меня и доводить до пика. Ник подхватывает меня под ягодицы и помогает с движениями. Чувствую, как внизу живота все стягивается в тугую, болезненную пружину, а затем она будто распускается. Я вздрагиваю всем телом и кончаю с протяжным криком на губах: ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Ни-и-и-к. Он сильнее сжимает мои ягодицы и глухо рычит, прикусывая кожу на груди. Чувствую, как его член пульсирует внутри, наполняя меня спермой. — Ангел, — он зарывается в мои волосы и целует в шею, — блять, с тобой охуенно, — шепчет где-то рядом с ключицей, но я едва ли соображаю о чем он. Веки сами по себе закрываются. Где-то в голове витает навязчивая мысль о том, что мы не предохранялись, но я, вроде как, не могу забеременеть, так что… я просто закрываю глаза, а затем чувствую, как меня бережно укладывают на кровать и обнимают крепкие руки, прижимая к мощному телу. Глава 28 Утром я просыпаюсь от шорохов. Поднимаю голову от подушки и вижу, что Ангела рядом нет. Прислушиваюсь и улавливаю, что шумит вода в душевой. Тоже встаю и натягиваю джинсы на голое тело, иду к ней, чтобы проверить, что да как. Она точно фигово себя чувствует. Во-первых, попробовала новенькое в клубе, а, во-вторых, сейчас накручивает гневные мысли вокруг моей персоны. По-другому быть не может, я уже смирился. У нее ебанутая реакция на меня. Злится сразу после оргазма. — Ангел? — хлопаю по двери и приоткрываю ее. — Черт! Она сидит на кафельном полу, подобрав под себя ноги и обняв руками коленки. Словно хотела принять душ, но потеряла вес и сползла по скользкой стенке. Струя бьет сверху, задевая ее левое плечо, и она обжигает меня холодной водой, когда я подхожу вплотную. — Да блять! — вырубаю воду к черту и спускаюсь к ней. — Ты с ума сошла? Ты же простудишься… Обнимаю ее за плечи и тяну в сторону, чтобы она не сидела в прохладной воде. Ангел чуть поддается, но следом яростно шипит, чтобы я перестал трогать ее. Я останавливаюсь и смотрю на ее уставшее лицо. Без косметики, без улыбки, без эмоций… Она сидит в одной майке, причем моей, которую видно нашла рядом с кроватью и натянула. Вот и как ее понять?! От моих рук дергается так, словно я прокаженный, а майка надела и ничего. Сама же, собственными руками, я не заставлял и не упрашивал. — Тебе плохо? — спрашиваю спокойно и поднимаюсь на ноги, чтобы сорвать большое полотенце. — Тошнит? — Меня тошнит от себя. Приехали. Я не знаю, что отвечать. И накидываю на ее плечи махровое полотенце, укутываю ее как ребенка и все же поднимаю на ноги. Замотал я ее плотно, так что биться и царапаться ей не с руки. Я несу ее обратно в кровать, в которую опускаю и подтягиваю к подушке. — Я закажу завтрак, — бросаю ей сверху и задерживаюсь взглядом на ее глаза. всё жду, что там промелькнет живая эмоция, как подсказка, но ничего. Она лишь обожгла меня короткой волной злости в ванной и всё, вновь затаилась и смотрит отстраненно, от чего хочется лезть на стенку. Или встряхнуть ее хорошенько, потому что мне не по себе. Смотрю на нее и не понимаю, что происходит! Ей плохо? Нужен врач? Или что? Бунт и нежелание видеть меня рядом? — Ангел, спрашиваю еще раз. Тебе плохо? Я вызову врача, если нужно. — Не нужно. Она переворачивается на другой бок и смотрит в панорамное окно, за которым синие небо и старые дома. — Значит это из-за секса, — выдыхаю с усмешкой, понимая, что зря распереживался, ничего нового и интересного не происходит, Ангел в своем репертуаре. — Ну это дерьмо я переживу, я уже начинаю привыкать. Скалюсь, делая вид, что мне по хер, и отворачиваюсь, потому что надолго моей актерской игры не хватит. Иду к телефону и делаю стандартный заказ, не слушая голос с того конца. Кидаю “да” на все вопросы без разбора и бросаю трубку. Снова оборачиваюсь и смотрю на Ангела, которая лежит неподвижно на кровати, подогнув ноги под себя. На душе скребет. А в горле появляется горький ком, будто я глотнул дешевого пойла. Нет, это из-за таблеток. Она приняла дурь и с непривычки организм колбасит, плюс истерика и весь трэш, который мы вчера устроили. Она просто-напросто устала, сейчас выспится хорошенько и вернется в норму. Будет пускать молнии из глаз и задевать меня точными едкими фразочками, задевая за живое. Да. Да. Так и будет… Хожу по комнате туда-сюда, чуть не задевая мебель. Номер вдруг начинает казаться крошечным и тесным. Я то и дело бросаю взгляд на кровать, он она даже не меняет позы. И хуже всего становится от того, что я начинаю думать о ее муженьке. Я провожу параллели и вспоминаю, какой послушной и затравленной она была рядом с ним. Вот как сейчас. Даже хуже. — Да, сейчас, — отзываюсь на стук в дверь и принимаю заказ. Указываю на столик в гостиной, а потом достаю из бумажника чаевые и провожаю высокого парня с позолоченным бейджиком отеля за порог. Есть не хочется вообще, даже приятный запах не может ничего поделать. Я решительным шагом миную гостиную и возвращаюсь к Ангелу. Сажусь рядом с ней и некоторое время молчу, прислушиваясь к ее ровному дыханию. Она как будто спит, хотя глаза открыты. — Ты в моей майке, — произношу первое, что приходит в голову, чтобы растормошить ее. — Слышишь? — Она тебе нужна? Снять? Она опускает ладони вниз и подцепляет край майки, но я останавливаю ее, накрывая ее руки своими. Ангел лишь прикрывает глаза и поворачивает голову сильнее, пряча лицо в подушку. — Ты бы давно ее сняла, если бы я был тебе противен. Провожу ладонью по ее плечу и борюсь с диким желанием лечь рядом и смять ее в тесных объятиях. — Ты мне не противен, — произносит она после паузы. — В этом и проблема, Ник. — То есть? — Ты ведешь себя, как мудак, а я все равно хочу тебя. Кончаю с тобой, как шлюха, которой нравится, что об нее вытирают ноги. — Бля, Ангел… — Хотя почему “как”? — она коротко и нервно смеется, чем полосует меня прямо по сердцу. — Может, я поэтому и кончаю, потому что знаю, что ты заплатил за меня. Муж тоже в каком-то смысле купил меня. Он богат и успешен, я боялась уйти от него и научилась отключаться в кровати. Даже убеждала себя, что мне нравится. — Не говори о нем. — Хорошо, не буду. Приказывай, Ник, приказывай… Ты прав, со мной надо грубо. Как с вещью. Я это люблю. Она вновь усмехается и закапывается лицом в подушку полностью. Ее плечи коротко вздрагивают. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍