– Кстати, шеф… вы интересовались прошлым Ройтера? – Интересовался, – пошевелился Детеринг. – Дерьмо этот Ройтер. Когда его выперли из академии СБ, он поступил в одну из академий ВКС. Если точнее – академия «Нортстар» на Даймонд-Тир. Ее он закончил. Не блестяще, но все-таки закончил. Попал в довольно тухлое место – на Краб. Там, как ты понимаешь, для молодого штурмана перспектив аж никаких. Ну, через год его вышибли из рядов ВКС – увольнение с позором. Пьяный дебош и множественные оскорбления сослуживцев. После чего он пропал почти на два года. Объявился как покупатель фрегата «Ровер-404», причем не из чьих-то рук, а по списанию ВКС. Корабль был в приличном состоянии. Ну, потом у него сто раз менялся экипаж, менялись порты приписки… а в настоящее время у него официально вообще нет экипажа и официально он не летает. Вот так-то. Искал я варианты его связей с кем-нибудь из наших клиентов, но… увы, пусто. Подручные Лафрока его тоже не знали. Они вообще ничего не знали. Тупые роботы. Лафрок позвал их на прогулку – вперед! Угрохали Фаржа. Миллер приказал атаковать отель – вперед! Зачем, почему – это их вообще не интересовало. Мое появление эту публику очень удивило. – Да уж, – я посмотрел на часы. – Кстати, сколько часов в сутках на Авроре? – Двадцать четыре, – ответил Детеринг. – Так что перекрути мозги дисплею. Аврора – замечательное место, у меня там хорошие друзья. Жаль только, что в Портленде они почти беспомощны. Ну да ничего, и не в таких местах бывали. Зато на Авроре резидентом СБ – Дэрен Уэртон, наш человек. И команда у него толковая. Через 28 часов после старта с Кассанданы мы приземлились в порту Стоунвуда – столицы префектуры Аврора. Повинуясь команде Детеринга, пилоты посадили корабль на территории корпорации «Лиатти фэмили». Когда толстенный внешний люк шлюзокамеры ушел в сторону, открывая выход наружу, в металлический полумрак тесного отсека ударили ослепительное солнце и горячий пряный ветер. Я шагнул вслед за Детерингом на металлическую ступеньку трапа и зажмурился. Солнце здесь было огромным, сверкающим белым диском, смотреть на который я не мог и секунды. И хотя по местному времени было раннее утро, температура воздуха достигала плюс 35 °C. – Ну что ж, – сказал Детеринг стоящей рядом Марининой, – будет время, сходим в кабак. Здесь есть шикарные места – самые, пожалуй, шикарные в Империи. Найдем тебе хорошего поклонника, что скажешь? Ариана покраснела в ответ. – Ну ладно. Вон и наши идут. – Шеф потрепал ее по макушке и спустился на одну ступеньку ниже. – Готовность два, отдыхайте. Можете болтаться в баре терминала, но территорию не покидать, ясно? Нас встречали трое незнакомых мне молодых мужчин. Одеты они были во все белое, причем гораздо более простого покроя, чем носят в остальных мирах Империи. Узкие белые брюки, рубашки без рукавов… оружие висело на поясах совершенно открыто. Прически у них тоже были не самые типичные – тщательно ухоженные локоны свободно лежали на плечах, делая их похожими на молодых офицеров ВКС. – А жарковато нынче, – заметил Детеринг, спускаясь по трапу. – Приветствую вас, джентльмены! Мой напарник – флаг-майор Алекс Королев. Требую относиться к нему точно так же, как вы относитесь ко мне. А это, Алекс, мои друзья – Джанни Лиатти, Лука Мартини и Вольф Кохан. Я по очереди пожал три мускулистые ладони, и мы двинулись в темную прохладу бокса, где нас ждал огромный автомобиль – Аврора не признавала всяких антигравитационных штучек, и для поездок на небольшие расстояния здесь использовали старую добрую колесную технику, в основном изготовленную либо в Метрополии, либо на Сент-Илере. Встречающие прибыли на длинном приземистом «Лэнгли-Катлассе» с традиционным откидным верхом. Троица заняла передний диван с отдельными регулируемыми «табуретками», мы с Детерингом уселись сзади. Не издав ни единого звука, могучий агрегат миновал длинный внутренний тоннель и плавно выкатился на широченный проспект, густо усаженный по обочинам ярким местным кустарником. Сидевший за рулем Кохан уверенно прибавил газу, и «Лэнгли» с едва слышным гудением понесся прочь от колоссального столичного порта. Мы двигались в плотном разноцветном потоке транспорта. Скорость потока здесь была заметно выше, чем в Метрополии – Кохан держал не менее двухсот, но многие машины обгоняли нас, уносясь в дрожащее марево раскаленного воздуха. Больше половины автомобилей составляли открытые псевдоспортивные модели – все они шли с убранным верхом, из салонов орала музыка, и вообще лица в машинах разительно отличались от лиц Кассанданы. Во-первых, почти все здешние мужчины носили довольно пышные прически и яркую спортивного типа одежду. Во-вторых, люди выглядели гораздо более раскованными и жизнерадостными – весело улыбались, размахивали руками в разговоре со спутниками. Увидеть подобную картину на Кассандане было весьма проблематично. По висящей в воздухе ленте многорядного ситивэя наш голубой кабриолет обогнул каменные джунгли делового центра с его традиционными рвущимися в высь неба вычурными башнями офисных небоскребов, на развязке ушел вниз и нырнул в тень стеклянных корпусов, где располагались склады и конторы среднего эшелона управления. Покрутившись по утопающим в зелени улицам (да, деревья здесь росли везде, где только можно было), «Лэнгли» вдруг въехал в невесть откуда взявшиеся ворота и помчался по лабиринту разнокалиберных контейнеров. Наконец кабриолет остановился на зеленой лужайке перед стеклянной пирамидой высотой в пять этажей. Джанни Лиатти распахнул дверцу: – Прошу вас, джентльмены. Пройдя через холл, мы поднялись в лифте на самый верх и вошли в просторный, хорошо обставленный кабинет. В креслах возле дымчатой полупрозрачной стены сидели горбоносый дядька средних лет в дорогом светлом костюме и затянутый в белый тропический мундир молодой полковник СБ. – Давненько не виделись, друзья! – весело произнес Детеринг, уверенно шагая по синему ковру, выстилавшему пол. – Привет-привет, – улыбнулся горбоносый, поднимаясь ему навстречу. – Как дела? – Жарковато у вас тут… Позвольте представить вам флаг-майора Алекса Королева, вы слышали о нем. Алекс, представляю тебе милорда Джакомо Лиатти и полковника Дэрена Уэртона, главу местной резидентуры. После взаимных рукопожатий и похлопываний мы уселись в изящные деревянные кресла и принялись за коктейль. – Давайте сразу по делу, – предложил Детеринг, – времени у нас в обрез. Что с Ройтером? – С Ройтером странно, – пожал плечами Уэртон, – то есть он вроде как здесь и в то же время найти его не могут. Конечно, в Портленде вообще кого-то найти – это проблема… в смысле, если клиент не хочет, чтобы его нашли. Корабль Ройтера стоит в доках на техобслуживании уже около месяца. А его самого давненько никто не видел. – Давненько – это как? – Больше месяца – это точно. Тут вся штука вот в чем: Ройтер общается в основном с «антикварами», а это глубоко криминализированная и, следовательно, наглухо закрытая группировка. – А найти «червя»? – Нет у нас таких «червей», – помотал головой милорд Лиатти. – Танк, пойми: Портленд – это не Аврора. Портленд – это Портленд, второго такого в Галактике нет и не будет. Там не любят чужих, если только это не покупатели. Но даже и тогда их не любят, их только терпят. – Что вы все какие-то беспомощные?.. – вздохнул Детеринг. – Танк, – поднял бровь Лиатти, – мы здесь живем. Ты – странствуешь среди миров, а семья твоя – на тишайшем Сент-Илере. Ты всегда в пути, и любые проблемы – для тебя всего лишь чужие проблемы. К тому же все знают, что и сам ты человек страшный, и друзья у тебя – везде. Друзья и должники. А мы здесь… и поверь – нам здесь совсем не хочется иметь лишние неприятности. Я не хочу совать палец в мясорубку. Мы уже пробовали – ты сам знаешь, что из этого вышло. – Знаю, – кивнул Детеринг, – и хорошо тебя понимаю. Что ты лезешь в бутылку, Джо? Не ярись так, а то того и гляди, кишка на улицу выпадет. Я что, требую крови твоих детей? Нет. Что смогли, то и смогли, какие могут быть претензии? В данный момент мне нужно вот что: оденьте нас так, как одеваются на чертовом острове, дайте хороший транспорт и выбросьте в малолюдном месте. – Прямо сейчас? – Да… время, Джо, время. – Хорошо, – Уэртон встал, с хрустом размял пальцы, – я все улажу. И пойду с вами. – С нами? – Во-первых, лишний ствол не помешает, а во-вторых, я там был и не раз. – Ну, я там тоже был, – ответил Детеринг, поднимаясь. – Правда, давненько. Потертого вида грузовой фотолет уже больше часа болтался в облаках, и меня это начинало выводить из себя. Облака казались бесконечными. Я сидел в углу просторной пыльной рубки в штурманском кресле и устало пялился в лобовое остекление. Детеринг, занявший кресло второго пилота, всю дорогу спорил с Уэртоном о каких-то делах, мне совершенно непонятных. Речь шла в основном о деньгах и каких-то должниках, из коих эти деньги следовало срочно выбить. Я скучал и люто жалел, что не додумался захватить с собой хоть пару местных журналов. По моим прикидкам, Портленд должен был появиться с минуты на минуту, но Уэртон и не думал снижаться. Можно было подумать, что после набора высоты он просто заложил рули влево или вправо и мы тупо нарезаем круги над океаном. Я закурил пятую по счету сигарету и расправил на коленях складки просторного желтого балахона, в который меня нарядили в резидентуре. Балахон этот полностью скрывал очертания тела, а под ним на мне было почти полное боевое снаряжение – за исключением шлема, разумеется. Шлем лежал в багажнике древнего «Корсара», который покоился в грузовом отсеке. «Корсар» был хитрый – у-уу! Чувствовалось, что над ним от души потрудились спецы из местной резидентуры. Под ободранным кузовом шикарного авто тридцатилетней давности скрывался хорошо продуманный броневик с мощнейшей турбиной и крепкой подвеской, способной выдержать огромные скорости и убойные нагрузки. Помимо этого старомодный лимузин был битком набит разного рода хитрыми приспособлениями, с помощью которых можно было крепко испортить здоровье недоброжелателям. – Ага, – сказал вдруг Уэртон, всматриваясь в мерцающий на панели экран навигационного «мозга», – это здесь. Фотолет пошел на снижение. Детеринг выбрался из кресла, одернул на себе мятый серый балахон, слегка потянулся. – Идем. – Он прошел мимо меня и сильным рывком сдвинул в сторону дверь грузового отсека. Я последовал за ним. Пластиковое чрево карго-дека, тускло освещенное редкими плафонами на потолке, было дьявольски пыльным и запущенным. Уборки здесь не делали лет двадцать. Облезлый черный (когда-то черный!) «Корсар» стоял на исцарапанном полу дека мордой к откидывающемуся люку-слипу. Детеринг подошел к водительской дверце и заглянул через открытое окошко в салон автомобиля. – Да-а, – протянул он, прищелкнув языком, – дизайн, однако… Фотолет приземлился, жалобно заскрипев всеми своими многострадальными потрохами, и слип со стоном пошел вниз, открывая дорогу слепяще яркому солнцу и желтой пыли. В отсеке появился Уэртон. – Нас ждут, – быстро произнес он, подходя к машине, – садитесь. Я уселся на огромный задний диван, покрытый гладкой кожей, захлопнул за собой тяжкую, как судьба, дверь и осмотрелся. Здесь, в задней части салона, могли разместиться пятеро – это если без проблем. А с проблемами – так и больше, места хватало. Уэртон тем временем запустил двигатель и размашисто рванул рычаг селектора трансмиссии. Глухо фыркнув, «Корсар» упруго выскочил на воздух. Сквозь дымчатые стекла салона я увидел, что мы находимся в скалисто-пустынной местности. Кругом был желтый песок, местами разбавленный хаотическими нагромождениями разноцветных каменюк. Метрах в сорока от нашего фотолета находилось приземистое строение, сложенное из кое-как отесанных серых глыб. Рядом с ним виднелся типовой разборный блок-ангар, применявшийся лет сто назад в имперских планетарно-десантных силах. Уэртон дал газ, широченные колеса взрыли песок, и «Корсар» подлетел к каменному зданию. При ближайшем рассмотрении оно оказалось своего рода микрокрепостью – окна представляли собой самые настоящие бойницы, а вместо входной двери был засобачен ни много ни мало внешний люк орудийного клюза боевого корабля. Здесь, верно, жили серьезные дядьки. Автомобиль остановился в метре от входа. Люк со скрежетом уехал в сторону, и на пороге появилась закутанная в серый балахон фигура. Я не мог с ходу определить, к какой расе она принадлежит – балахон скрывал контуры тела, а огромный капюшон прятал во мраке лицо, – но это был не хомо. Хозяин тем временем сделал пару шагов, и до меня дошло – на желтом песке стоял орти. Уэртон выбрался из машины. Детеринг накинул на голову капюшон и распахнул дверь. Последовав его примеру, я неторопливо вылез на солнце и вежливо склонил голову перед хозяином дома. – Прошу вас, – негромко прохрипел орти. Мы вошли в здание, люк за нашими спинами вкатился на место, и тотчас вспыхнул яркий зеленый свет. Мы стояли посреди просторного холла, отделанного светлым камнем вперемежку с полированными металлическими панелями непривычной для человеческого глаза формы. Орти откинул капюшон. Он был довольно молод, и узкие золотистые глаза указывали на его принадлежность к древней воинской касте. – Садитесь, – рокочуще предложил он, указывая тонкой четырехпалой рукой на высокие кожаные кресла возле странноватой формы стола в углу помещения. – Ты рад мне? – спросил Уэртон, доставая из-под балахона сигару. – Я рад тебе, – ответил орти. – Что привело тебя на этот раз? – У меня сложный вопрос… – Лорд перекрестка не боится вопросов… ты знаешь. – Я знаю. Мне необходим один хомо из числа «антикваров». Орти задумался. Тонкие многосуставчатые пальцы царапнули шершавую столешницу, издав противный скребущий звук. – За твоей спиной стоит смерть, – сообщил он после размышления. – Она там живет, – парировал Уэртон. – Пусть тень твоей силы падет на меня, – согласился орти. – Граница могущества «антикваров» неведома никому, и мощь их черна как ночь. Но некоторые могут приподнять полог ночи, ведь так? – Ты?.. – Я всего лишь Лорд перекрестка. Разве смею я?.. Но и у меня есть друзья и есть должники. В квартале Эболо найдешь заведение Гугнивого Сэма и спросишь хозяина. А чтобы он не стал мочить штаны, ты передашь ему вот это… Рука орти скользнула под балахон и, вынырнув, бросила на стол потемневший серебряный амулет в виде головы дракона Ри. Уэртон взял его двумя пальцами, поднес поближе к глазам и удовлетворенно хмыкнул. – Я знаю Гугнивого… понаслышке. Он твой должник? Орти едва заметно кивнул. – Остерегайся, Уэртон.