– Сдвиги, по-моему, начинаются у меня в голове, – сообщил Фишер, – ты посмотри этот материал, пока мы закусываем. – Ну и что? – недоуменно спросил Берков после просмотра. – Что тебя так удивило? – Фантастика, – поперхнулся Фишер, – что это за экспертиза? Я такого еще не видел. Это что, кража шнурков? Это же не экспертиза, этим делом даже задницу не вытрешь, это же ни в какие ворота, мать его, не лезет! – Здесь это в порядке вещей, – пожал плечами Берков, – тут ведь иначе не умеют. Вся раскрываемость держится или на стукачестве, или на поимке с поличным. А ты как думал? Или ты думаешь, они тут что-то всерьез расследуют? Фишер отложил вилку, глотнул вина и помассировал виски. – Господи, дай мне терпения… Я чувствую, второй диск и смотреть не стоит. Выслушивать идиотские домыслы этих дегенератов – пустая трата времени. Знаешь, давай-ка к вылету коптер. Придется лететь в поместье. Один черт, это необходимо… Я, конечно, понимаю, что на месте преступления мы после стада этих козлов вряд ли что-то найдем, да и аппаратуры нет, но все же. – О'кей, – кивнул Берков, – спускайтесь вниз. Коптер я вам сейчас устрою. – Ты устрой еще вот что – вечером мне понадобится связь с Метрополией. Пускай милорд озаботится соответствующей башней. Говорить через обычный канал я не могу, сам понимаешь. – А кодер? – Берков остановился в дверях. – Ну, это мои проблемы. – Понял. Спускайтесь. Фишер сложил терминал и сунул его под мышку. – Идем, Алекс. Отдыхать будем, это вот… в гробу. А сейчас нужно выразить соболезнование семье покойного… такая у нас работа, будь она проклята. Мы вышли в коридор. Двое спортивного вида парней, дежуривших на этаже, вытянулись при нашем появлении в струнку. Я лениво отдал им честь и тронул Фишера за рукав: – Ларс, у меня одна просьба, если позволишь… – Конечно, – повернулся он, – что стряслось? – Я хотел бы воспользоваться твоим терминалом, пока мы будем лететь. Ничего серьезного… так, справка. – Бери. – Фишер протянул мне плоскую кожаную папку. Внизу нас ждал мощный остроносый аппарат, возле которого скучали Берков и трое широкоплечих мужиков в отороченных дорогим мехом плащах. – А это кто? – удивился Фишер. – Охрана, – спокойно ответил Берков. – Люди свои, проверенные. – Охрана, – эхом отозвался Фишер. – Красота. Флаг-майор Королев?.. – Я. – Уровень допуска к транспортным средствам? – Включая линкор. – Количество боевых вылетов? – Девять, пилот третьего класса. – Стрелковая квалификация? – Офицер-снайпер, включая корабельный стандарт. – Полевая подготовка, уровень? – Офицер-мастер. – Количество боевых операций, в том числе десантных? – Тридцать две и восемнадцать. – Берков, кто кого будет охранять? Парни опустили очи долу, один аж покраснел. Берков развел руками. – Извините, ребята, но вам отбой. Рядом с таким хищником вам работы нет. «Да разве ж я хищник, – усмехнулся я. – Подумаешь, тридцать два захода… я ведь даже не рейнджер. Так, умею кое-что. Конечно, и стреляю, и двигаюсь, и думаю я вчетверо быстрее этих орлов, но они ж не виноваты, что у меня самое высшее боевое образование, меня с пяти лет дрессировали, как песика. И в пустыне выжаривали, и в джунглях вымачивали, и под водой неделями держали, и по горам гоняли – словом, мордовали всячески. Даром это, конечно, не проходит…» – Так, поехали. – Фишер взялся за дверцу кабины. – Пилот знает, куда лететь? Берков утвердительно кивнул и нырнул в салон. Я уселся на заднем диване и откинул панель терминала. Экран замерцал бледно-зеленым светом. Для начала мне требовался вход в полицейскую информационную сеть Кассанданы. Это не составило проблемы – уровень доступа пользователя служебного терминала СБ не вызывал сомнений. Оказавшись в сети, я скомандовал: «население». Затем – «лендлорд» и, наконец, «Натали Тревис». Запрос был абсолютно конкретным, однако терминал после секундного размышления выдал «зеро». Я достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Как мило! Значит, никакая она, к дьяволу, не Натали и не Тревис. А может, и не с Кассанданы? Может, здесь и искать ее не стоит? К чему ж тогда все эти вздохи и почти что слезы в постели? Своеобразный способ выразить благодарность? Чушь какая-то. «Ладно, – решил я, – мы тоже не лаптем щи хлебаем. Кобыла, верно, с претензиями на хитромудрость. Если это и правда тест на интеллектуальную зрелость, так я такие штучки в двенадцать лет колол – какой это был курс?.. «Зеро» – ну и хрен с ним. Мадам, кажись, унаследовала титул? Ну-ну…» Я вернулся к «лендлордам» и стал искать покойников от полугодовой свежести, введя параллельный курсор поиска «наследование». Терминал честно выдал шестерых жмуриков и пятерых наследников. У шестого таковых не оказалось, и майорат пошел с молотка. В числе пятерых счастливчиков была одна женщина, некая Ольга Роллинз. Я сдвинулся на нее. На меня смотрела Натали. «Какого черта ей стукнуло менять имя, – подумал я. – Это, знаете ли, непростое дело. Ладно – я, но у меня есть и достаточно серьезные причины, и целая куча абсолютно правильных документов на разные имена…» Гм… что ж, Оленька, пора познакомиться поближе. Поехали. Возраст – тридцать лет. Да, я где-то так и думал. Не девочка. Рост, вес, это вполне знакомо. Антропометрия меня не интересует. А вот биография… Высший гуманитарный колледж. А потом? Пять лет работы на головидении столицы, степень по разработкам в области электронных средств массовой информации – реклама. А дальше – тишина. Нет данных. О, стоп! Осуждена за… что? Что это за статья? Ложные показания, ну и ну! Год женской тюрьмы на Кассандане-5. Экий бред, никогда бы не подумал. Впрочем, с местной юстицией, знаете ли… После отсидки – запрет на перемещения… ну, это уже беззаконие. И вот зачем левые документы. Лихо она, однако. Дальше. Профессиональная деятельность – проституция!.. Группа А – что это? О, элитарный патент… Я отключил терминал. Закрыл глаза. Элитарная проститутка. Как здорово. Какой талант, какая импровизация. Или, или, или?.. Кругом была ледяная пустыня. И я – без шлема, в изодранной куртке, пробитом наплечнике, весь перемазанный кровью и грязью. Кровь запеклась на скулах, кровь слепила волосы в грязные бурые космы, кровь тянула разбитые пальцы, которые сжимали тяжелый «Нокк» с полным магазином. Сухой морозный ветер бил мне в лицо, заставляя щуриться мои измученные глаза. Я был один на один с ветром и сверкающим миром льда и мороза. Я, ветер и тяжелый «Нокк». Я, ветер и сталь. Где это было? Где это будет? Я вновь набрал код. Теперь меня интересовал номер линии связи. Узнав его, я отложил терминал в сторону и вытащил из кармана телефон. Я сидел в коптере, мчащемся на высоте двадцать километров, сосал сигарету и крутил в пальцах телефон. «Словно в бой, – подумал я. – Словно мальчишка в первый бой. Как в Академии, где инструкторы на тысячу холостых маркеров закладывали в играх один боевой выстрел – чтоб не расслаблялись. К черту, что это я, наконец?» Я решительно набрал номер. С полминуты никто не отвечал, потом в ухе приятно завибрировал знакомый бархатистый голос: – Алло… почему я вас не вижу? – У меня служебный аппарат, – ответил я. – Боже… – она непритворно задохнулась, – я сейчас завизжу. Ты не забыл меня? Где ты? Ты здесь? – Я здесь, – мягко рассмеялся я, – только я болтаюсь в небе. – Когда ты приедешь? – Не знаю. А ты ждешь меня? – Боже мой, да! Да! Да! Да! Я жду тебя все это время, я хотела искать тебя, но где и как? Ведь я даже не знаю, кто ты. Ты надолго к нам? – Сложно сказать. Может быть, да, может быть, нет. – Узнаю моего мастера Алекса, – журчаще рассмеялась она. – Хотя в каком ты чине, не знаю тоже. – Узнаешь, – усмехнулся я. – Я обязательно прилечу. Возможно, через несколько дней. Пойми, я в командировке и не располагаю своим временем. Но могу тебе твердо обещать, что не покину Кассандану, не повидав тебя. – Точно? – Ты не веришь слову офицера? – Твоему я, пожалуй, верю. И главное – я верю тебе. И жду. И люблю. Ты слышишь? Почему ты молчишь? – Да так, – сдавленно ответил я. – Мы уже подлетаем. Извини. – Я жду тебя, слышишь? – Слышу… ты далеко, но я слышу. Жди меня… Коптер заходил на посадку, внизу уже маячили энергомачты поместья. Я спрятал телефон и уставился прямо перед собой невидящим взглядом. Глава 4 Миледи Эвелин, вдова покойного, остановила легкую антигравитационную платформу на краю редкой рощицы.