– Лина, дорогая… только ты не обижайся… В подобных случаях всегда возникают неудобные вопросы. Тебе не приходило в голову, что Вера… ну, что она сама могла взять брошь? – Зачем? – воскликнула Лина Георгиевна. – Это и так ее брошь. Ее и отца. – Видишь ли, ее жизненные обстоятельства изменились в последнее время. Она влюблена. Ее избранник, как я понимаю, не богат. У него есть квартира, машина? Может, она сделала это для своего жениха? – Ой! – придушенно пискнула Лина Георгиевна и надолго замолчала. Из чего Милица Андреевна сделала вывод, что еще незнакомая ей Вера – женщина решительная и способная на поступок. И ради своего счастья она вполне могла бы предпринять определенные действия. – Но зачем? – спросила Верина тетушка. – Зачем брать вещь без спроса? Боря и так не отказал бы дочери ни в чем. – Одно дело – просить деньги для… ты меня понимаешь. И совсем другое – просто взять их и потратить по своему усмотрению, не отчитываясь. Тем более, что Вера считала эту вещь своей. – Но Вера никогда не стала бы… Это такая травма для Бори. Она пожалела бы отца! И если бы Вера сама взяла брошь, она бы не переживала! Нет, а как она сможет продать эту брошь? Это же осталось от ее матери! – хваталась за соломинку Лина Георгиевна. – Да ты не волнуйся! – пошла на попятную Милица Андреевна, записав, однако, что-то в новенькой тетрадке. – Я же просто предполагаю. В конце концов, у нас есть более подходящие на роль подозреваемых персонажи. – А что насчет самого Вадима? – с какой-то мстительной надеждой спросила Лина Георгиевна. – Тоже ведь имя. Хотя мне оно никогда не нравилось. – Давай посмотрим, – охотно согласилась Милица Андреевна, радуясь, что завербовала в ряды поклонников ономастики еще одного человека. – Так… Да-с… – Что?! – ерзая от нетерпения, поторопила ее Лина Георгиевна. – Очень странный случай. И надо же – именно с его именем, – поджав губы, бормотала Милица Андреевна, поспешно читая текст. – Что там? Читай вслух! – потребовала Лина Георгиевна, подпрыгивая на стуле от нетерпения. – Мы же договаривались вместе! – Конечно, – успокоила ее Милица Андреевна. – Я ничего не собираюсь от тебя скрывать: «Это мужское имя – загадка для исследователей. Некоторые производят его от авестийских корней, сопоставляя с древнеарийским словом «вата» или «вайю», означающего ветер, символ победы. Другие исследователи производят его от славянского глагола «вадити», означающего «сорить, сеять смуту». – Я так и знала! – охнула Лина Георгиевна, мгновенно позабыв о сомнениях, терзавших ее. – Сеять смуту! Вот именно, точнее не скажешь! А дальше, дальше? – «Но в то же время в истории известен святой мученик Вадим Персидский. Стало быть, эти исследователи закрывают глаза на то, что в данном случае Вадим – единственное в своем роде канонизированное имя-оскорбление. Да и с суффиксом здесь не все гладко». – Да, вот это наука! – восхищенно воскликнула Лина Георгиевна. Милица Андреевна посмотрела на нее поверх очков, но, кажется, подруга говорила совершенно искренне. – Да… «По нашей версии это имя двухкоренное, при этом слово «вадить» имеет значение не «спорить», а «привлекать, манить». Данный корень сохранился в русских словах «повадиться, привада» и других. Второй корень – это «има, имати», означающий «обладание, иметь». Таким образом, имя Вадим дословно означает «имеющий привлекательность, зовущий, любимый». – Тьфу, – плюнула с досады Лина Георгиевна, что стало вопиющим нарушением правил хорошего тона. – Так оно и есть! А я понять не могла, чем он ее приворожил. Сомнительный персонаж, а Верочка, всегда такая рассудительная, от него без ума. – Не расстраивайся раньше времени, – успокоила ее Милица Андреевна. – И посмотри-ка… Здесь есть один очень интересный момент! Весьма и весьма интересный! Он может все в корне изменить! Раздался звонок в дверь, и она отправилась открывать. Лина Георгиевна осталась сидеть в глубокой задумчивости. – Прости, что отвлеклась, – извинилась хозяйка, вернувшись через пару минут. – Соседка приходила, подписи собирает, будем требовать замены лифта, день ездит – неделю стоит, сколько можно терпеть это безобразие! Нам вчера повезло, а то бы топали пешком на восьмой этаж! Так, на чем мы остановились? Да, вот. У меня возникла идея. Смотри: «Секреты общения с Вадимом: в разговоре Вадим часто говорит то, что думает. Будьте уверены, что, подружившись с Вадимом, вы получите союзника, который не станет скрывать от вас правду». Знаешь что? Нам надо познакомиться с Вадимом. Установить контакт, если возможно. Не исключено, что мы выяснили нечто интересное. Как это сделать? – Я не знаю… – задумалась Лина Георгиевна. – Попросить его что-нибудь починить? В конце концов, он – единственный молодой мужчина в нашем кругу. – А он умеет чинить? – усомнилась Милица Андреевна. – Ты же знаешь нынешних молодых мужчин. Тем более, что он – пианист. Наверняка бережет руки от любой домашней работы. – Да, ты права. Тогда… тогда… – лихорадочно соображала Лина Георгиевна, – тогда мы пригласим его к моим соседям! У них есть пианино, сто лет стоит, они собираются продавать, но боятся продешевить. Мы попросим Вадима зайти и оценить, в каком оно состоянии. – Блестяще! – оценила идею Милица Андреевна, и ее собеседница порозовела от смущения. – Решено, так и сделаем! Детали обсудим позже. Кто у нас на очереди? – Подруг зовут Маша и Арина, – доложила Лина Георгиевна. – Маша работает… – Не надо! Давай я скажу тебе, что несет ее имя, а ты мне – совпадает ли это с реальностью. Так интереснее. Она явно была уверена в успехе и хотела преподнести свою информацию как можно эффектнее. – Итак, Мария. В этом случае все несложно, сейчас мы быстренько… «Мария всегда излучает тепло, ласку, внимание. Мария – натура справедливая и бескомпромиссная, но очень обидчивая и своенравная. Она не показывает внешне своего эмоционального состояния, но в экстремальных ситуациях становится взрывоопасной». – Милица Андреевна сделала паузу и посмотрела на собеседницу. – Да, Маша очень милая девочка, добрая, веселая, – неуверенно подала ожидаемую реплику Лина Георгиевна. – Воспитанная. Насчет взрывов не знаю. При мне ничего не взрывалось. – Пойдем дальше, – кивнула Милица Андреевна. – «Неудачи и поражения расстраивают ее, но трагедии из этого она не делает. Хороший организатор, способна добиться успехов на административной работе среднего уровня». – Да! – обрадовалась Лина Георгиевна. – Когда с мужем развелась, погоревала, но убиваться не стала. Где она теперь работает? В книжном магазине, я вспомнила, Вера говорила! Но раньше Маша была в филармонии администратором. То есть прямо в точку – на административной работе среднего уровня. Потрясающе! Милица, ты волшебница! – Это не я, а ономастика, – скромно потупилась довольная собой Милица Андреевна. – Читаем дальше: «Преданная мать, отдает всю себя детям. Дети отвечают ей взаимностью и всегда выступают на ее стороне. У Марии сложные отношения со свекровью, если последняя здорова, но она очень заботлива к ней, если та старая и немощная». – У нее только дочь, – произнесла Лина Георгиевна, – но отношения у них действительно прекрасные. А про свекровь не знаю, надо у Верочки выяснить. – Это пока неважно. Не будем спешить, если понадобится, уточним. Теперь у нас кто? Арина? Так… Слушай, а она замужем? – Нет. А почему ты спросила? – Тут написано, что для брака ей больше всего подходит Вольдемар. И все. Странно. Обычно указано пять-десять имен, а тут одно. Вот я и подумала: где же она, бедная, Вольдемара возьмет? А с каким-нибудь Вовой или тем более Сашей ей, судя по всему, не ужиться. – В разводе она. Давно уже. Муж ушел к другой женщине. Двое детей. – «Женщины с таким именем несколько замкнуты и себе на уме, – продолжила Милица Андреевна. – Обладают удивительной интуицией, могут мгновенно схватить подоплеку любого дела, но реакция у них замедленная. Из них получаются хорошие хозяйки и преданные жены. Преданные, но ревнивые». Что скажешь? – Не знаю, – пожала плечами Лина Георгиевна. – Арина более закрытая, чем Маша, это точно. Я про нее вообще мало знаю. Вот разве что бывшего мужа она очень любит, всегда хорошо о нем отзывается. Но, насколько мне известно, она его совершенно не ревнует, хотя у него другая семья. По-моему, они, как интеллигентные люди, сохранили прекрасные отношения. – Преданная мужу… преданная мужем… – пробормотала Милица Андреевна. – Ты подумай, какой удивительный русский язык: одна буква меняет смысл просто-таки судьбоносно. Похвально, что они сохранили дружеские отношения. Так редко бывает, согласись… Ой! Уже, оказывается, двенадцатый час! Хорошо, давай на этом остановимся, – понизив голос, сказала она, снимая очки и прикрывая ладонями уставшие глаза. – Все надо обдумать. Сделаем перерыв, а потом ты расскажешь мне, как все происходило в тот вечер, когда пропала брошь. – А можно я пока твою книгу почитаю? – смущенно попросила Лина Георгиевна. – Если ты устала, то ложись, отдохни, ты же раньше меня встала, а я почитаю. Оказывается, ономастика – так интересно! У нас одна девочка в аптеке есть, неуживчивая, постоянно конфликтует, я не знаю, что с ней делать. Ее Татьяной зовут, вот я и подумала… – Конечно, читай на здоровье, – великодушно согласилась Милица Андреевна. И, выходя из комнаты, обернулась и добавила: – Вообще-то, Татьяны призваны улучшать мир, создавать нечто новое и бороться с различными несправедливостями и неправдами. Может, она не так уж и неправа, эта ваша Татьяна? – И гордо удалилась в комнату, оставив озадаченную Лину Георгиевну обдумывать услышанное. Наступил вечер. Сразу после ужина гостья и хозяйка уселись за стол – в комнате Милицы Андреевны было только одно кресло, а сидеть на диване в столь ответственный момент обе дамы сошли неуместным. Обе немного волновались, как отъезжающие на вокзальном перроне, если они сомневаются в успехе предстоящей поездки. Но билеты куплены, места заняты, надо ехать! – Начнем! – решительно произнесла Милица Андреевна и придвинула к себе толстый том в золотом переплете – один из пяти или шести, лежавших перед нею. – Согласно моей методике… Она сделала паузу, щеки у нее порозовели, и Милица Андреевна украдкой взглянула на гостью – не слишком ли она лихо забирает? Но та была само внимание, и докладчица успокоилась. – Мне пришла в голову одна идея. Сыщики из нас с тобой никакие. Я тоже, как ты понимаешь, не в уголовном розыске служила. Но зато работала в библиотеке. Сколько книг перечитала – не упомнить! И теперь захожу каждую неделю, новые беру. Не телевизор же мне смотреть, честное слово! – Да уж! – поджав губы, кивнула подруга. – Приличные люди нынче телевизор не смотрят. – И вот что я вспомнила. У Агаты Кристи есть роман, который очень подходит к нашим обстоятельствам. Он называется «Карты на столе». Представь: несколько человек собираются в гостиной, ужинают, дружески беседуют, играют в карты, а потом обнаруживается, что хозяин дома убит. – Господи! – вытаращила глаза Лина Георгиевна. – И сделал это кто-то из гостей, разумеется, – продолжала нагнетать обстановку Милица Андреевна. – Все приличные люди. Подумать не на кого. Как в нашем случае. К тому же, ты говорила, что в тот вечер вы тоже играли в карты. – Надо же… – протянула Лина Георгиевна, неприятно удивленная. – Какое совпадение! А в какую игру они играли? – Так… Минуточку. Я, честно говоря, не помню. Не обратила внимания. Вообще-то она была немного уязвлена: это она, как глава всего предприятия, должна была прочитать Лине лекцию о важности мелких деталей при расследовании любого преступления, а тут ее, можно сказать, уличили в некомпетентности. Нет, на будущее нужно быть внимательнее! И Милица Андреевна отправилась за книгой, которая, к счастью, была в ее домашней библиотеке. – Вот-вот, здесь, кажется. Да, точно – в бридж! Как я могла забыть! – Нет, мы в «Верю – не верю» играли, – успокоилась Лина Георгиевна. – И какое счастье, что в нашем случае все остались живы! Да пропади она пропадом, эта брошь, если бы Верочка так не убивалась из-за своего Вадима. Хотя это не просто брошь, а память о матери. Ой, а кто убил хозяина-то? – Доктор, – ответила Милица Андреевна, не желая углубляться в подробности. – Ты еще больше расстроишься, если узнаешь, что все гости, а их было семеро, на поверку оказались отъявленными преступниками. – Литературный вымысел! – возмутилась Лина Георгиевна. – Они любят понакрутить. Не хочешь же ты сказать, что кто-то из наших гостей… – Но кто-то же совершил кражу, – мягко напомнила Милица Андреевна. – Конечно, Вадим – разве это не очевидно? Девочек мы знаем много лет! – Пока ничего нельзя сказать с уверенностью. Ведь на самом деле ты мало что знаешь о тех двух молодых женщинах, которых защищаешь. – В общем, да, – вынуждена была согласиться Лина Георгиевна. – Но Вера знает больше. – Значит, мне следует поговорить с Верой. – Милица Андреевна аккуратно записала что-то в новенькой тонкой тетрадке. – Согласно схеме расследования, я должна встретиться со всеми участниками того вечера, чтобы составить о них определенное мнение, а потом… – Что потом? – Лицо Лины Георгиевны выражало напряженное внимание. Видимо, выражение «схема расследования» произвело на нее должное впечатление. – Посмотрим, – пожала плечами Милица Андреевна. Не могла же она ответить собеседнице, что в романе Эркюль Пуаро, побеседовав со всеми подозреваемыми… стал допрашивать их по второму кругу. – Во всяком случае, мы сумели взглянуть на произошедшее с разных точек зрения и узнать, кто кого подозревает. И сделать выводы. Вид у Лины Георгиевны был озадаченный.