Это что же так сильно подогревает пятки этой тройке? Долги? Как-то не верится, что они смогли много задолжать кому-нибудь действительно опасному. Не те это люди, чтобы их подпустили к серьезным темам с серьезными деньгами. Тогда что? Неизвестно, но предчувствия насчет этого пополнения отряда у Читера самые нехорошие. Ну почему его снова угораздило ввязаться в историю с нестандартным пересечением границы? Почему всегда так? Почему бы не заплатить тем же купцам и не проехаться с комфортом? То, что торговцы региона сейчас затаились в ожидании возвращения спокойных времен, не оправдание. Всегда есть самые рисковые, которые ведут дела несмотря ни на что. Тогда почему группа опять ввязывается во что-то явно не самое безопасное? Почему-почему… Да потому что с Мартом всегда так. Все через одно место… А тут еще примета с падением на первых шагах вылезла. Караван из трех машин остановился, не успев отъехать от Радуги и на десять километров. Марта Читер нашел за вторым грузовиком. Тот, ухватившись одной рукой за борт, в другой сжимал банку понятно с чем и вглядывался в недра машины. — Любуешься на наших алкоголиков и наркоманов? — поинтересовался Читер. — Ага, достойные люди, все как один, — ответил товарищ. — Тебя Клоун зовет. — Он там что, без меня не может найти гаечный ключ? — Мне кажется, там не в ремонте дело… — туманно ответил Читер. Главному грузовику не повезло. Не вписавшись в поворот, он слетел с дороги, проломился через кусты и остановился, снеся бампером пару молодых ясеней. Бампер от этого не слишком пострадал, потому что брони там на пару центнеров навешали, а вот за все прочее Читер поручиться не мог. Но зачем озадачиваться, если для этого есть Клоун — главный механик и по совместительству водитель. К тому же именно он сидел за рулем «мобильной артиллерийской точки», так кому, как не ему, расхлебывать последствия дорожно-транспортного происшествия. Случившегося на ровном месте. Клоун обнаружился под грузовиком. А именно — под его передним мостом. Лежа на спине, он ничем не занимался, а только задумчиво смотрел куда-то вверх, на днище машины. — Ну давай рассказывай, — заявил Март, присаживаясь рядом с колесом. — Чего тебе рассказывать? Сказку про Паровозика, который смог? — Такие, значит, у вас, механиков, сказки? — Ну а какие же еще? Мы ведь механики, значит, и сказки у нас с механизмами. Так что сам выбирай: или про Паровозик, или инструкцию по эксплуатации «Комацу» D355C. — И то и другое мне под пиво вряд ли пойдет, так что как-нибудь потом расскажешь. Ты ведь сам меня позвал. Не забыл? Да и если забыл, не страшно. Я так и так хотел узнать, как это ты начудить на ровном месте умудрился. Ведь тут даже девочка трех лет спокойно машину проведет. Даже если она слепая с рождения. — Как-как… Потому что я умный и предусмотрительный. Не люблю в дерьмо вляпываться неожиданно, вот и проверяю все по несколько раз. Я, мать твою, просто параноик какой-то. Я все по триста раз перепроверяю. — И что же ты проверял на этот раз? Полетные качества грузовика? — Нет, Март, я тормоза проверял. Под нагрузкой проверял. В поселке тормозил с разгона, когда машину выбирал, и все нормально было. По пути тоже тормозил. И тоже все нормально было. Пока не начал в этот поворот входить. Тут иначе никак, тут только с тормозами надо, если на скорости входить. А я входил на скорости, чтобы проверить еще раз. И тормоза пропали. Я всякого дерьма в жизни навидался, но скажу тебе, что это неправильно. Не должны они вот так пропадать. Март, открывая новую банку, сказал: — Послушай, я ведь ни разу не механик. Я на машине просто езжу, я не знаю, как она устроена. Давай ты по-простому скажешь мне, что с ней не так. Совсем по-простому, чтобы даже Читер понял. — Если по-простому, никакая это не поломка. Это, мать его, диверсия. Это дерьмо, дерьмо полное. И я не знаю, как они такое провернули. Сам можешь посмотреть, тормозные шланги в труху рассыпались. А так не бывает. Их ведь не из дерьма слепили, они крепкие, они армированные. Да, лопнуть может что угодно, такое случается. Но уж я-то на лопнувшие шланги насмотрелся. Не так это выглядит. Совсем не так. Это конкретное дерьмо, само по себе оно не появится, это кто-то нам специально дерьма кучу наложил, чтобы хорошенько нюхнули. Он устроил все с таким расчетом, чтобы шланги разлетелись не на ровном месте, а только при серьезном торможении с поворотом. Именно с поворотом. Я в механике секу, но я не понимаю, как такое могло получиться. Тот, кто это делал, не механик. Он, мать его, колдун какой-то. Механик такое не сделает. — Так ты подозреваешь, что кто-то принес в жертву пару девственниц, после чего у нас сдулись тормоза? — с преувеличенно-серьезным видом уточнил Март. — Угу, именно пару. Ладно, шутки в сторону. Проделать такое можно с любой техникой. Сложно, но можно. Или дистанционно сработать, присматривая за машиной. Но я проверял все, в том числе тормоза. Они выглядели обычными тормозами, ничего лишнего я не нашел. Ладно, предположим, я это не заметил. Но если так, я сейчас смотрю туда, где это было. И ничего не вижу. А ведь должны остаться следы. Не могут не остаться. Но где они? Дерьмо какое-то. Не могу сказать точно, но хочется поставить на то, что сработали умением. Каким-то очень хитрым умением. Оно как мина. Срабатывает только при одновременном резком повороте и торможении. Возможно, даже при повороте вправо, а не влево. — Как-то это сложно звучит, — задумчиво произнес Март. — Да и умения в Радуге не работают. Надо за ней это проворачивать, а за ней мы нигде не останавливались. На ходу обработали? Но как? Ведь, если ты прав, это что-то сложное, а сложное мгновенно не делается. Нет, Клоун, тут не сходится что-то. Проще подрезать тормозные шланги, чем такие чудеса устраивать. — Что-то ты все-таки соображаешь, — одобрительно заявил Клоун. — Жаль, что соображаешь так мало. Еще раз повторяю: кто-то сделал с машиной что-то такое, что даже я не могу понять, что именно. А меня в этом деле давно уже никто не озадачивал. Это что-то должно было превратить наши тормоза в дерьмо не просто при торможении, а при торможении с поворотом. С серьезным поворотом. Может, какая-то телепатическая связь рулевой колонки со шлангами, может, еще что-то. Я не знаю, что это такое, но оно есть. Чем-то по нам отработали. Помнишь, мы тормозили на развилке, которая за границей сразу? Пропускали машины барыг? Затор они там устроили. Может, это были барыги липовые или кто-то их подрядил, чтобы поближе к нам подобраться и сработать. Там ведь уже не стаб, там умения работали. Это как вариант. Как один из вариантов. — Я тебя понял, — сказал Март. — Я это к тому сказал, что не понимаю, зачем такие сложности. Сзади подкрался Орех: — Пацаны, там вон мертвяк шкандыбает. Помните, которого Клоун сбил перед поворотом? Прикиньте, он очухался и гонится за нами. Смешной такой, на поломанной ноге хромает. У нас раз с пацанами по накурке было, поймали мы такого кадра и… Клоун, показав голову из-под грузовика, спросил, перебивая очередную тупейшую историю сапера: — Слышь, Орех, ты вроде как в этих краях не один день крутился. Дорогу впереди знаешь? — Да че там знать? Дорога как дорога. Там час езды в ту сторону до стаба. Скучно в нем, вообще чахло. Раньше там зависал один чувак, иногда барыжил интересным спеком за смешные бабки, но потом его… — Про стабы не надо, — перебил Клоун. — Ты саму дорогу видел? — А чего на нее смотреть? Я же говорю, дорога как дорога. — Вспоминай, где-нибудь впереди есть крутой спуск с поворотом? Скорее всего, это недалеко. Должен быть крутой спуск и заметный разворот на нем или перед ним. Возможно, это поворот вправо. — Да тут спуски дальше много где есть. — А именно с поворотом? Это когда машина спускается не по ровной дороге, а по кривой. По сильно кривой дороге. — Клоун пытался объяснять как совсем уж несмышленому. И до Ореха вроде бы дошло. — Помню одно такое место. Вообще рядом, мы чуток не доехали. Как раз вправо заворачивать надо. А на хрена тебе оно надо? Там вообще пусто, просто горка и спуск к реке. От реки там одно название, вода при перегрузке из нее сразу сливается. Дорога к мосту прет по склону, а под мостом грязь и рыбы дохлые. — А место открытое? — уточнил Клоун. — В каком смысле? — Ну что там по сторонам? — с тем же терпением начал пояснять Клоун. — Может, лес стеной стоит, может, дома деревенские, сады или поле кукурузное? Спрятаться там рядом можно? Именно рядом с дорогой, чтобы она хорошо просматривалась. — До реки почти чисто, хоть в футбол гоняй. Там типа пастбище. Черепа с рогами валяются, кости и все такое. Иногда там жирных топтунов стреляют. Говорят, однажды жирного рубера завалили, прям с дороги из крупняка скосили. На другой стороне слева канал, а за ним поле. С другой стороны типа деревни. Три или четыре дома вдоль дороги. Они и дальше тянутся, вдоль берега, но там все в деревьях, не видно ничего. Вот в них заныкаться легко. И машины спрятать можно. Мы там что, ночевать останемся? Серьезно поломались? — А за каналом что? — продолжил уточнять Клоун. — Да говорю же, поле там какое-то. Может, пшеница, может, рожь, хрен его знает, я не зоолог. — Не ботаник, — поправил Ореха Клоун. — А за полем что? Есть места, где можно спрятаться, но чтобы дорогу хорошо видеть? — Поле большое. За ним не помню что. Наверное, лесополоса, поля здесь обычно так устроены. Но с нее дорогу плохо видно. Далеко она. — Ты вчера оставался с Дворником, когда я ходил за запчастями, — продолжил Клоун. — Когда я пришел, Дворник спал, а тебя не было. Долго ты пропадал? — Да не, минут на пятнадцать отбежал. Надо было срочно смотаться, дело важное. А что с машиной? — Дерьмо с машиной, — пробурчал Клоун и повернулся к Марту. — Не знаю, кто это сделал и как, но ставлю твою задницу, что этот кто-то ждет нас именно там. Скорее всего, в домах у дороги, которые за рекой. Если бы я не проверил тормоза, они бы у нас сдохли как раз на том повороте. Ручником и коробкой на спуске грузовик не остановишь, двигатель вырубать тоже бесполезно. Придется катиться до конца. А там, если не повезет, можно и в реку слететь. Если не слетишь, все равно приятного мало. А эта машина у нас главная по огневой мощи. Все равно что тигру без зубов остаться. Такие вот дела. — Это кто нас там ждет?! — вскинулся Орех. — Ты чем слушал? Седалищем, что ли? Я же сказал, что не знаю. Но точно могу сказать, что это не самые лучшие наши друзья. — Мы слишком долго в Радуге проторчали, — мрачно констатировал Читер. — Теперь многие знают, что мы на восток идем. Кто угодно мог попробовать перехватить. Но не у кого угодно есть спецы, которые такие вещи с тормозами проворачивать умеют. Хотя… Орех, ты ведь в Радуге многих знаешь. Не слышал ничего нехорошего про тот спуск? Может, там грабанули кого-нибудь, а может, и не один раз. Было что-то такое? — Да тут везде подловить могут, необязательно на какой-то поворот кататься. — Так уж и везде? — хмыкнул Клоун. — Здесь что, так много гопников, которым интересна такая группа, как у нас? — Не, на нас кто зря не рыпнется, — убежденно заявил Орех. — Типа все знают, что круче нас только звезды, выше нас только яйца. Читер, тот вообще нереальная мощь. На листовки, где Черти за него бабки предлагали, народ ходить посмотрел. Стояли там по полчаса и смотрели. — Запоминали, чтобы награду получить, — предположил Клоун. — Не. — Орех покачал головой. — Там картинка отстой, нечего смотреть. Это они типа из уважения. А может, запоры так лечили. Хрен их поймешь. А вот эти не здешние. Тут таких нет, реально отвечаю. Радуга, конечно, интересное место, но сильно быковать не дают, за беспредел наказывают быстро. Никому не надо, чтобы такие поблизости крутились. А втихую ведь всех не завалишь. Не, ну завалить, конечно, можно, почему нет. А толку? Народ с респа расскажет, что там было и кого видел. Долго такие дела прятать не получится. Это или в первый раз побаловаться пробуют, или они здесь проездом. Типа гастролеры. Только они конкретно попутавшие. Реальные пацаны на нас не полезут. Им такой геморрой не нужен. — Может, Черти никак не успокоятся? — предположил Читер. — Может, — кивнул Март. — А еще это может быть Ромео. У вас ведь с ним особая любовь. Или твои дружки, неписи, обидевшиеся из-за атомных снарядов. Ты, Читер, магнит для той неприятной субстанции, которую так любит упоминать наш общий приятель. — Орех, это дерьмо как-нибудь объехать можно? — спросил Клоун, не забыв упомянуть то самое слово, о котором намекнул Март.