Он прослезился, а затем речь его стала настолько невнятной, что Мариша поняла: конец близок. Сейчас этот столп театрального искусства, образно говоря, упадет мордой в салат и надолго затихнет. А она у него так и не выяснила ничего конкретного. Ни адреса этого банкира, господина Климентия, ни его телефона, ни даже имени его жены, которую в данном случае все же не стоило совсем уж сбрасывать со счетов. Мало ли что там Столпов думает об отношениях Нинель и ее банкира. Может быть, Нинель всем трезвонила, что не желает замуж за него, а сама активно склоняла мужика к разводу. В таком случае жене Климентия такой поворот событий мог сильно не понравиться. И она взяла, да и устранила любовницу мужа. Над этой версией следовало хорошенько подумать. Тем более, что и способ убийства был какой-то женский. Ну в самом деле, яд в креме или в гриме. Мужчины на такое коварство вряд ли способны. Хотя среди театральных встречаются всякие извращенцы. К людям творческим подходить с обычной меркой не следует. Столпов начал засыпать и даже похрапывать. — Эй! Проснитесь! — потрясла его Мариша. Но это не помогло. Поэтому Мариша, недолго думая, опрокинула над его головой графин с водой. Холодный душ подействовал. — Фр-р-р! — замотал головой Столпов. — Что это было? Столпов пробудился, завертел головой, но так и не понял, почему вдруг ему стало так мокро и неуютно. Зато он слегка протрезвел. — Я был готов скрасить одиночество моей милой Нинель, но… но она всегда мне отказывала, — склонившись на плечо Мариши, посетовал грустный гном все еще заплетающимся языком. — Такая женщина… Какие спектакли с ее участием и деньгами Климентия мы ставили! Мы даже сшили новый занавес! А теперь что? Что, я вас спрашиваю? Теперь Климентий рано или поздно найдет себе новую протеже. И где гарантия, что эта девчонка будет из моего театра? В голосе Столпова прозвучало такое отчаяние, что Мариша почти поверила, что он смерти Нинель не только не желал, но даже был готов на руках пожилую приму носить, только бы она и дальше зарабатывала для театра тугую копеечку. — Ничего, — попыталась утешить его Мариша. — Главное — вычислить убийцу Нинель. И тогда ваш банкир в благодарность за то, что вы нашли убийцу его обожаемой женщины, даст вам еще много денег. Такие услуги не забываются, вы уж мне поверьте. — Думаете? — уставился на нее режиссер. — А это мысль! Я бы даже сказал, хорошая мысль. Конечно, милиция задержала одну девушку. Сказали, что у нее нашли улику. Но я не верю. — Нет? — Нет, — покачал головой режиссер. — Это не она. — У вас есть основания так думать? Столпов несколько раз решительно кивнул и вроде бы даже почти совсем протрезвел. — Эта история с ролью в новой пьесе, на которую нацелилась Галина и которую решила не дать ей сыграть Нинель, произошла буквально шесть дней назад. — И что? — не поняла Мариша. — Дело в том, что Нинель угрожали раньше! — понизив голос до таинственного шепота, произнес режиссер. — И эти письма стали приходить гораздо, гораздо раньше. — Да?! — Почти два месяца шли, — кивнул режиссер. — Или даже больше. Понимаете, я-то знаю, что говорю. Дело в том, что мы с Нинель… Как бы это сказать, в общем, я был ее очень близким другом. И она не скрывала от меня, что озабочена этими письмами. — Вы их видели? — Видел и читал, — отозвался режиссер. — И знаете, что я вам скажу? Ничего более отвратительного мне читать не приходилось. Определенно, это писал какой-то псих. Да, я уверен, это писал псих! Ненормальный! — И что он хотел от Нинель? — Требовал, чтобы она оставила своего банкира, — ответил режиссер. — Начала вести честную жизнь и призналась бы во всем. — Призналась в чем? — Не знаю, — отвел глаза Столпов, и Марише почему-то показалось, что он не вполне откровенен с ней. — Других требований не было? — спросила она, решив пока не заострять на этом внимания. — Например, чтобы она прекратила играть не подходящие ей по возрасту роли или чтобы вообще ушла из театра? — Нет, — отозвался режиссер. — Ничего такого. Исключительно угрозы в адрес Нинель, если она не отстанет от Климентия. — Странно, — задумалась Мариша. — Может быть, это писала его жена. — Чья? — Климентия. — А зачем ей? — недоуменно покрутил головой Столпов. — Да из обычной бабской ревности! — с досадой на внезапно поглупевшего режиссера воскликнула Мариша. — Не хотела делить мужа с любовницей, вот и угрожала последней. — Не ее почерк, — покачал головой режиссер. — Мне Нинель принесла несколько на отзыв. И сам Климентий тоже видел письма. Это был почерк не его жены. Нет. — Так что же! — пожала плечами Мариша. — Могла кого-нибудь попросить! — Знаете, — вдруг проникновенно произнес режиссер, которому, похоже, наскучил весь этот разговор о письмах. — А вы мне нравитесь! — В самом деле? — посмотрела на него Мариша. — Да! — горячо заверил ее режиссер. — Поедемте ко мне! Если хотите, я покажу вам эти письма. — А что они делают у вас дома? — изумилась Мариша. — Нинель сама мне их дала! А забрать забыла. Нет, в самом деле. Вы чудесная женщина. Знаете, я не очень люблю женщин, но перед вами я преклоняюсь, — и он в самом деле сделал попытку встать перед Маришей на колени. Увы, из этого у него ничего не вышло. Вместо эффектной коленопреклоненной позы режиссер неожиданно упал на ковер и затих у ног Мариши, свернувшись в позе эмбриона. — Эй! — затеребила его Мариша. — Проснитесь! Что вы в самом деле? Но увы, на этот раз режиссер вырубился основательно и надолго. — Вот как? — разозлилась Мариша. — Нашел время. Не мог сначала сказать, где мне искать письма этого негодяя, который терроризировал бедную Нинель. Тоже мне верный друг! Мариша внимательно оглядела режиссера. На нем была лишь светлая рубашка, а пиджак висел на спинке кресла. — Что же… — пробормотала Мариша, осторожно переступая через режиссера и крадучись двигаясь в сторону пиджака. — Полагаю, что он мне простит эту небольшую вольность. Думаю, он бы и сам с радостью мне помог, но не может. В пиджаке не оказалось ничего интересного, кроме бумажника с несколькими дисконтными картами, пластиковой «Визой» и наличными в размере пяти тысяч рублей с копейками. Мариша уже хотела отложить бумажник в сторону, но тут ее пальцы наткнулись на какую-то выпуклость. Повертев бумажник перед глазами, Мариша поддела своим тщательно обпиленным ноготком отделение. Показался кончик прозрачного пластикового пакетика. Потащив за уголок, Мариша извлекла на свет божий весь маленький пакетик с белым порошком. — Вряд ли это сахарная пудра, — рассудила Мариша и укоризненно глянула на посапывающего режиссера. — Такой миляга, а нюхаешь всякую дрянь! И не стыдно тебе! Столпов в ответ издал носом тоненькую трель, зачмокал губами и перевернулся на другой бок. Покачав головой, Мариша засунула пакетик к себе в сумку, решив, что с этой пагубной привычкой ее нового знакомого надобно бороться. И начать следует прямо сейчас. Кроме того, в карманах пиджака обнаружилась связка ключей от дома, а также брелок с ключом от машины режиссера. Их Мариша, тоже не особо задумываясь, присоединила к своему улову. Следующим предметом, который подвергся тщательному осмотру со стороны Мариши, был мобильный телефон Столпова. К счастью, никакого кода в нем не стояло. Поэтому Мариша быстро переписала в свой телефон номер Климентия. — Это уже кое-что, — удовлетворенно вздохнула она. — Послушаем, что скажет сам господин банкир о смерти своей любовницы. Но увы, телефон Климентия не отвечал. — Ладно, — вздохнула Мариша и посмотрела на режиссера. — Ты вроде бы приглашал меня к себе домой? Что же, я согласна. Режиссер сладко почмокал губами, показывая, как он рад. Мариша заперла кабинет, чтобы никто не перехватил у нее пьяненькую добычу, а затем выскользнула в коридор и отправилась на розыски Руслана. Одной было нечего и думать дотащить режиссера до машины. Не говоря уж о том, что она понятия не имела, где проживает последний. Она надеялась, что Руслан прольет свет на этот вопрос. Его она нашла в компании двух дам бальзаковского возраста — актрис второго плана — и одного смазливого юнца. Руслан был загнан в угол, отход был плотно перекрыт. И все трое кидали на Руслана такие плотоядные взгляды, что Мариша поняла: парня надо немедленно спасать, пока эта троица не сожрала его с потрохами. Бедняга вцепился в Маришу, как утопающий за соломинку. — Ну и что тебе удалось узнать? — спросила у Руслана Мариша, когда они были вне опасности. — Ты ведь помнишь, у тебя было задание — разузнать как можно больше о Нинель. — Помню, — отозвался Руслан. — Я и разузнал. А куда мы идем? — Сейчас отвезем Столпова к нему домой, обыщем его квартиру, прочитаем письма с угрозами, которые получала Нинель. А потом, если повезет, поговорим с господином Климентием, с которым ее связывали романтические чувства вот уже целых пять лет. — Ну вот, — расстроился Руслан. — Похоже, ты уже и так все сама знаешь. И про режиссера, и про Климентия. Мои сведения бесполезны. — Вовсе нет, потом сверим то, что нам удалось узнать. Возможно, будут какие-то расхождения, — снисходительно утешила его Мариша. — И потом, очень опасно брать всю информацию из одного источника. Он может оказаться предвзято настроен, сам неверно информирован или может просто банально врать. Так что твоя работа не пропала даром. — Ты находишь? — приободрился Руслан. — А где Столпов? — Тут, — ответила Мариша, отпирая дверь кабинета режиссера. — Он же пьян в дымину! — удивился Руслан, увидев дрыхнущего на полу режиссера и втянув в себя воздух. — Переживает, бедняга, — вздохнула Мариша. — Стресс у него. Ну, бери его под правую руку. А я под левую. Руслан, Мариша и их пленник вышли из театра. Никто их не остановил. У выхода старичок-охранник лишь снисходительно покачал головой и велел обращаться со Столповым осторожней. — Такую травму человек перенес, — сокрушенно качая седой головой, проговорил дедок. — Виданное ли это дело, людей убивать! Загрузив режиссера на кожаные сиденья «Крайслера», Мариша удовлетворенно плюхнулась на переднее сиденье и скомандовала: — Вези! Руслан сел за руль и послушно тронул с места. Некоторое время они ехали молча. — Куда теперь? — наконец нарушил молчание Руслан. — В каком это смысле — куда? — опешила Мариша, которая как раз в данную минуту размышляла, как приятно, когда в кои-то веки рядом с ней оказался мужчина, на которого можно положиться во всем. — Я думала, ты знаешь дорогу.