— Да! Жаль! — выкрикнула Галина, явно не собираясь сдаваться. — Потому что она была такой усталой и несчастной. И она говорила со мной без этой своей обычной надменности и хамоватости. И я даже подумала, что, она в сущности, славная женщина. Она мне сказала, что сама отлично понимает, как нелепо выглядит в роли молоденьких девушек. И понимает, что для нее в театре есть гораздо более подходящие и значительные роли. И она бы с удовольствием играла их. Но не может. — Что это значит? Не может? Почему не может? — Этого она мне не сказала, — ответила Галина. — Она только намекнула, что есть обстоятельства, которые сильней меня и сильней ее, а поэтому в ближайшие годы мне ролей юных прелестниц не видать. Во всяком случае, не в этом театре. — И тут вы страшно разозлились и подсунули ей коробочку с заботливо припасенным для нее отравленным гримом! — закончил за Галину Моржов. — Так дело было? — Да нет же! — воскликнула Галина. — Не скрою, для меня было большим ударом услышать, что и роль в новой пьесе от меня уплывает. Но я возлагала надежды на автора пьесы. — Я был бы против Примаковой! — тут же снова подтвердил ее слова Руслан. — Категорически! И мне безразличны причины, по которым Примакова играла роли молоденьких девушек. Сама она того хотела, или кто-то ее вынуждал, мне плевать. В моей пьесе ее бы не было! Моржов в большом сомнении посмотрел на Руслана. Похоже, он не слишком высоко оценивал шансы Руслана против разгневанной Примаковой, дойди дело до открытого столкновения. Затем капитан вновь перевел взгляд на Галину. — К сожалению, ваши объяснения не кажутся мне в достаточной степени правдоподобными, — заявил он. — И что? — со страхом спросила у него девушка. — Вы меня арестуете? — Нет, но я буду вынужден обыскать весь театр, — сказал Моржов. — Мы изъяли весь грим из уборной Примаковой. И теперь, если вы не возражаете, я бы хотел начать обыск с вашей комнатки. — Пожалуйста! — великодушно разрешила Галина, первой направляясь к выходу. Следом за ней вышла Мариша, а Руслана вынесла на себе волна хорошеньких статисток, немолчно щебечущих и изо всех сил жмущихся к симпатичному, а главное, богатому парню. Обыск длился недолго. Уже через пять минут в дверях появился торжествующий Моржов. — Вот и все! Обыск закончен! — возвестил он. — Так быстро? — удивилась Мариша. — Если знать, где искать и что искать, то все можно раскрыть за пять минут, — гордо сообщил Моржов. — Гражданка Розова, как вы объясните, что в кармане вашего пальто мы обнаружили эту баночку? И он показал ей баночку с каким-то кремом. Она лежала в прозрачном пакетике, и в руки капитан ее не дал. Галя внимательно изучила этикетку сквозь пленку и пожала плечами. — Это специальный защитный крем, который наносят на лицо, прежде чем наложить грим, — сказала она. — Иначе к тридцати годам кожа полностью будет испорчена. Но это очень дорогая профессиональная фирма. Я не могу пользоваться такой дорогой вещью. Моих средств хватает только на косметику отечественных производителей. — Вот как? Но откуда же он в таком случае оказался у вас в кармане? — Понятия не имею, — развела руками Галя. — Может быть, мне его случайно положили? — Мне очень-очень жаль, но я вынужден попросить вас проехать со мной в отделение, — сказал Моржов, холодно глядя на Галину. — По подозрению в убийстве гражданки Примаковой. ГЛАВА 3 — Но… Но почему? — растерялась Галина. — Что такого в этой баночке? — В самом деле, — поддержала ее Мариша. — Объясните. — А я вам объясню, — сердито ответил им капитан. — Объясню! В уборной убитой Примаковой находится именно такая баночка с кремом. И даже фирма-производитель и объем совпадают. Уверен, что либо в этой, либо в другой баночке содержится яд. Кто-то подменил баночку с безобидным кремом на яд. И так как похожая баночка находится именно у вас, гражданка Розова, а также, по словам свидетелей, вы были одной из тех, кто заходил сегодня перед спектаклем в уборную Примаковой, то я вынужден вас задержать. — Мариша! — воскликнула Галина, кинув на подругу умоляющий взгляд. — Это не я! Мне подбросили этот крем! Честное слово, я не убивала Нинель. Ты мне веришь? — Верю! — сочувственно кивнула Мариша. — Тогда помоги мне! — расплакалась Галина. — Не дай им отправить меня в тюрьму. Я не хочу за решетку. — Раньше надо было думать, — сухо произнес Моржов. — Но я ее не убивала! — Гражданка Розова, — строго обратился к ней Моржов, — следствие разберется. И если вы в самом деле не виноваты, то вам нечего бояться. Но Галка разревелась пуще прежнего. Похоже, она не очень-то надеялась на следствие. И последнее, что услышала Мариша, когда Галину уводили, был ее крик: — Помоги мне! На тебя вся надежда! Прошу тебя! Когда Мариша очнулась, рядом с ней в коридоре был только Руслан. — Какой ужас! — прошептал он. — Неужели бедная девушка в самом деле пошла на убийство только ради того, чтобы получить главную роль? — Нет, — покачала головой Мариша. — Ты так говоришь, потому что она твоя подруга? — Вовсе нет, — ответила Мариша. — Я хорошо знаю Галю. Она очень умная и осторожная. И если бы она пошла на убийство, то не допустила бы такой глупой промашки с этим кремом. Зная, что после убийства в театре может быть обыск, она бы ни за что не оставила в кармане своего пальто такую важную улику. — И что это значит? — А это значит, что Галку подставил настоящий убийца! — заявила Мариша. — И мой долг найти и разоблачить его! — Но ты же говорила, что больше не будешь заниматься расследованиями? — Я говорила? — изумилась Мариша. — Ах, верно! Говорила. Но это ничего не значит. Ситуация изменилась. И теперь я просто обязана вычислить настоящего убийцу и сдать его в милицию. — Ого! — восхитился Руслан. — Как ты это замечательно сказала! Просто шедевр! Слушай, а ты никогда не думала заняться писательством? — До того ли мне? — тоскливо отозвалась Мариша. — Кругом сплошные преступники. Просто, поверишь ли, отдохнуть некогда. Вот думала, хоть сегодня буду наслаждаться прекрасным вечером. И что? — Что? — Вместо этого должна распутывать, кому было выгодно убить эту Примакову, — ответила Мариша. — Ладно, Руслан. Пока. Потом поговорим. А сейчас мне очень некогда. — Постой! — неожиданно остановил ее Руслан. — Мариша, а ты не возражаешь, если я буду твоим оруженосцем? — Чего? — вытаращила на него глаза Мариша. — Каким еще оруженосцем? Тебя что, теперь потянуло написать балладу об испанском рыцаре без страха и упрека и его верном оруженосце? Так должна тебя разочаровать, об этом уже было написано Сервантесом. — Нет, нет, — помотал головой Руслан. — Я имел в виду совсем другое. Как ты смотришь, если я буду следовать за тобой, как доктор Ватсон за Шерлоком Холмсом, а потом на материале твоего расследования напишу детективный сценарий, а? Подумай, может получиться превосходная вещь для театра. Убийство за кулисами! Звучит? — Звучит, — кисло призналась Мариша. — Сейчас все словно помешались на детективах! — радостно восклицал Руслан. — А на сцене их почти нет. Одна тягомотина! Да моя детективная новация будет просто обречена на успех! — Агату Кристи уже много раз ставили на разных сценах, — напомнила ему Мариша. — Вот я и буду российской Агатой Кристи! — воскликнул Руслан. Мариша хмыкнула, но напоминать парню о том, что для этого ему придется как минимум сделать операцию по изменению пола, не стала. Хочет быть Агатой Кристи, пожалуйста. В конце концов, живем в свободной стране. — Значит, решено? — допытывался у нее Руслан. — Что решено? — Ты раскрываешь это преступление, а я увековечиваю его на бумаге! — пояснил ей Руслан. — Знаешь, — произнесла Мариша, — как-то это мне твоя идея не слишком нравится. Неизвестно, что там еще за подробности вылезут. Да и риск. Вряд ли твой папочка похвалит меня, если с тобой что-нибудь случится по моей вине. В ответ Руслан обиделся. Он надулся и запыхтел, словно пшенная каша, в которой слишком много воды. Пых, пых, пых! — Что? — обернулась к нему Мариша. — Что ты пыхтишь? — Хватит мне глаза колоть моим отцом! — воскликнул Руслан. — Между прочим, я потому и хочу написать хорошую вещь, чтобы стать знаменитым и без его денег! Если бы ты знала, как мне надоело всюду слышать за собой: «А вот это сынок Рахманова». — «Как? Что вы говорите? Рахманова? Того самого?» — «Ну да! И честно говоря, сам парнишка довольно средних способностей, но его отец ради него…» И дальше — в зависимости от воображения рассказчика. Когда я закончил школу с красным аттестатом, никто даже и не усомнился, что все мои пятерки куплены отцом. Когда я получил красный диплом, все только плечами пожали: мол, чего еще было ожидать при таком-то отце. Потом я пошел работать в одну из фирм отца, и стало совсем плохо. Все, понимаешь, абсолютно все видели во мне не меня самого, а лишь тень моего отца. Если бы ты знала, как это противно, когда в глаза перед тобой лебезят и унижаются, а потом в спину говорят, что я полная посредственность и, не будь у меня такого отца, не видать бы мне кресла заместителя генерального директора. И знаешь, что самое ужасное? — Что? — спросила Мариша, понимая, что парня прорвало и останавливать его сейчас все равно бесполезно, пусть уж выговорится. — Самое ужасное, что я и сам начал думать о себе как о посредственности, которая без покровительства отца ни на что не годна. И Руслан печально поник головой. — Поэтому для меня очень важно сделать что-то самому! Что-то такое, к чему бы мой отец не имел никакого отношения. Мариша только вздохнула. Бедный наивный Руслан.