– О чем это вы? – недоумевал Грей. – Что еще за «Гамма»? – Одна из исследовательских групп «Фениккусу лабораториз» занималась генами недостающего белка – они называли его «призрачным пептидом», потому что обнаружили сами гены, но не нашли белок, код которого ими определялся. Судя по анализу последовательности, это сильное биолитическое вещество, способное растворить ткани жертвы. Кэт глянула на кусок янтаря. – Изнутри. Кен кивнул. – Я думал, это часть старого кода, бесполезный хлам, оставшийся с тех времен, когда одокуро убивали хозяина. Когда такое поведение перестало быть им свойственным, токсичный пептид скрылся в организме вместе с эпигенетическими маркерами – по крайней мере, я так считал. Считал, что команда «Гамма» зря тратит время, ведь ключ к этому замку им не подобрать и за миллионы лет. – А теперь? – спросил Грей. – В одном я был прав. Этому ключу и правда двести миллионов лет. – Профессор показал на экран. – Вот он. – В смысле? – Кэт уставилась на глыбу янтаря. – Как же я не додумался… – Кен качал головой. – Ведь чувствовал, что упустил что-то. Я совсем забыл об основных повадках перепончатокрылых – как ос, так и пчел. – И что это за повадки? – Грей вздохнул. – У общественных ос только королева выживает после зимы, остальной рой погибает во время морозов. Королева впадает в спячку и зимует, а весной пробуждается от тепла. Уже оплодотворенная, она возрождает жизнь в улье. Кен снова подошел к экрану. – Поэтому мы раньше и не видели подобную королеву. Она появляется в суровых условиях, когда существование колонии под угрозой. С ее помощью рой перемещается в новый дом. – Профессор повернулся лицом к Грею и всем остальным. – Правда, сначала королева должна убедиться в том, что прежняя колония уничтожена. Если морозы недостаточно сильны, она сама обо всем позаботится. – Как? – изумилась Кэт. – Точно не знаю. Может быть, королева источает мощный феромон. Вы сказали, что янтарь в месте раскопок оказался темнее обычного, верно? – Из-за выделяемого ею вещества? – догадался Грей. – Вещества, которое, на мой взгляд, и является ключом к генам призрачного пептида. Если вставить ключ в замок, гены начнут вырабатывать биолитический белок. Этот пептид – не оружие против жертвы, как мне казалось раньше. – Кен покачал головой. – Это самоубийственная пилюля. Все особи одокуро с такой последовательностью генов погибают, если подвергнутся воздействию вещества. – А эти гены есть у всех ос? Профессор повернулся к Сейхан. – Даже у личинок. Грей ощутил прилив надежды, однако не позволил себе радоваться раньше времени. Кэт заговорила с кем-то, кого не было видно на экране. – Доктор Сласки, насколько я помню, в Польше есть только две лаборатории с современным масс-спектрометром для исследования достоверности янтарных артефактов, и одна из них как раз ваша. – Верно. Мы можем оценить качество, проанализировать дефекты и даже определить возраст образцов. – Если достать сердцевину янтарной глыбы, вы установите, что за вещество в ней находится? – При должном запасе времени и ресурсов – конечно. – Я в силах предоставить вам все необходимые ресурсы, а вот время… времени у меня нет. Собеседник понял просьбу Кэт. – Сделаю все возможное. Грей вдруг увидел, что Сейхан стоит рядом с ним. Она взяла его за руку. К черту все. Он сжал ладонь Сейхан и впустил в свое сердце надежду. Надежду на лучшее для нее, для него и для их малыша. 20 часов 37 минут – Вот оно, – сказал Кен, глядя на молекулярную диаграмму на экране ноутбука. Конечно, то самое вещество. Профессор все еще находился в конференц-зале, да и остальные тоже были рядом – облепили его компьютер. На стене отображался видеозвонок из Польши. В краковской лаборатории толпились самые разные специалисты: молекулярные биологи, генетики, химики-органики. Привезли туда и новое оборудование. Тем не менее мрачный на вид доктор Сласки держал ситуацию под контролем и не допускал хаоса в течение четырех часов, пока группа добывала ответ из янтаря. – Это именно то вещество, а не какая-нибудь примесь? Вы уверены? – уточнил Грей. – Уверен. – И что же дает вам такую уверенность? – взволнованно наседал Грей. – Мне знакомо это органическое соединение – производное от 9-кето-2-деценовой кислоты. Маточное вещество, – добавил Кен, заметив недоумение Грея, который посмотрел на мерцающее в янтаре создание. – Поэтому, повторяю, я уверен, – с усталой улыбкой сказал профессор. – Соединение похоже на ароматический кетон, испускаемый королевами медоносных пчел. Вариант этого феромона имеется и у многих других перепончатокрылых. – Зачем он нужен пчелам? – Когда новая королева создает собственный улей, она опрыскивает старое жилье этим веществом – гормон стерилизует всех оставшихся рабочих пчел. – С какой целью? – Чтобы обеспечить передачу генов, королева уничтожает прежнее поколение. – Кен кивнул на экран. – У одокуро происходит примерно то же самое, только у этого вида есть несколько подкоролев, способных размножаться и паразитировать, применять более агрессивную тактику. В общем, идти на крайние меры, как та большая оса, что напала на Сейхан. Когда рою грозит опасность, королева избавляется от генетического прошлого и решает заняться сохранением новых потомков с ее генами. Кен пожал плечами. – Да, бессердечная стратегия, но с эволюционной точки зрения она имеет смысл. Если окружающая среда находится под угрозой, то у вида есть шансы уцелеть таким способом: один из его представителей пакует чемоданы, стирает все следы существования и отправляется с новым набором генов туда, где трава зеленее. Многие тысячелетия почти все осы действовали согласно этому плану: каждую зиму рой погибал, давая начало другому. Пчелы же просто стерилизуют своих сородичей. – И что, этот феромон эффективен? – Очень даже. Мало того что соединение не представляет риска, оно еще и свойственно именно одокуро. Другим особям феромон не навредит, а ароматический кетон привлечет внимание роя. Они полетят на его запах, как мотыльки на свет. Кен откинулся назад. – И самое главное, такое органическое соединение легко создать в любой лаборатории. Затем останется распылить его над водой, растениями и землей, и тогда вещество попадет в кровоток любого пораженного паразитами существа, которое пьет, ест и ухаживает за своей кожей или шкурой. И уничтожит личинки. – А что с людьми? – Грей взял Сейхан за руку. Кен заметил, что в ее глазах блестят слезы – не растущей боли, а надежды. – То же самое, – заверил профессор. – Думаю, одной внутривенной или внутримышечной инъекции будет достаточно, хотя лучше сделать несколько в течение пары-тройки дней. Грей шумно вздохнул и прижался к Сейхан. – Значит, лекарство нашлось. Палу похлопал Кена по плечу. Судя по широкой улыбке, гаваец понимал, что его родина теперь в безопасности. – Дружище, это не просто лекарство. Мы, черт возьми, спасены! Кен улыбнулся ему в ответ. – И не поспоришь. Глава 39