Это будет его подарок Миу – в память о ее жертве, о ее любви. Даже с высоты своего личного кабинета Такаси слышал, как продолжается схватка на первом этаже: японские войска пытались атаковать Ледяной замок. Эхом доносились взрывы и огнестрельные выстрелы, такие далекие и незначительные. Ито смотрел в окно на вершину Фудзиямы, окутанную черными тучами, среди которых мелькали молнии. Мощный ураган будто посмеивался над ничтожностью столкновения на земле. Хотя медлить все-таки не стоит. Такаси взял телефон и сделал еще один звонок, перед тем как направиться к личному вертолету на крыше пагоды, который одним махом унесет его в безопасное место. Здесь все кончено. Единственное, что нужно забрать из этого здания, лежало на столе. Кусочек разбитого сердца Миу. Ито накрыл Венец демона ладонью. Дело сделано, любовь моя. Раздался щелчок, пошло соединение. Глава охраны, ожидавший последний приказ Такаси, дал короткий ответ: зажигательные заряды, встроенные в пагоду, будут приведены в действие. Пора сжечь Ледяной замок. Глава 35 9 мая, 5 часов 51 минута по центральноевропейскому летнему времени Величка, Польша Оставь надежду… Элена вспомнила слова Монка, которые тот произнес на входе в шахту. Цитата из Данте действительно звучала как предупреждение. Дельгадо спустилась в пещеру вслед за остальными. Напряженная атмосфера и витавшее в воздухе чувство страха не располагали к беседе. Петр, брат Клары, остался снаружи, на тот случай если тайная дверь закроется сама по себе. Фонарики других членов группы прореза́ли темноту, мелькая в разных направлениях. Слева послышался плеск воды; Элена повернулась и увидела огромное водяное колесо из дерева. Вода текла с потолка пещеры и уходила через отверстие в земле. Может, наверху есть потайное озеро? Там точно был виден открытый люк, через который и хлестала вода. Вероятно, он открылся, как только Кэт нажала кнопку в форме осы, после чего опустился мостик. Старинный механизм, как и бревна, которые трогала Клара, побелел от долгих лет соприкосновения с солью. Правда, эта деревянная постройка еще могла говорить – точнее, стонать. Зубцы издали зловещий скрип, а вращающееся колесо жалобно вздохнуло. От этих печальных звуков по телу Элены пробежала дрожь, да и в пещере вдруг стало как-то холодней. В соленом воздухе пахло сыростью, а еще чем-то горьким и едким. Как от залитого водой костра. Свод пещеры достигал высоты трехэтажного дома. Помещение было просторным, прямо как часовня Святой Кинги, но через пару шагов стало ясно, что на этом его сходство с польским собором заканчивается. Каменный пол выглядел обожженным. Повсюду виднелись следы погребальных костров, и Кэт подошла к ближайшему. – Обгоревшие кости, – сказала она и посветила фонариком на остальные бугорки. Некоторые были собраны в плотные кучки, другие рассеяны. – Наверное, это останки шахтеров, которые не смогли отсюда выбраться. Монк подошел к высокому холмику. – И их лошадей, – добавил он, печально качнув головой. Элене рассказывали, что шахтеры и их лошади почти никогда не видели солнечного света. Согласившись на такую работу, они словно отправлялись в тюремный карцер. Неудивительно, что заражение удалось ограничить. И оставить в секрете. Аккуратно обходя могильные холмы, Клара перекрестилась, прикладывая кончики пальцев ко лбу, груди и плечам. Элена повторила ее жест, моля господа о спасении. Кэт остановилась и тронула носком ботинка маслянистый слой сажи у высокой кучки пепла. – Чтобы зачистить шахту, сюда принесли бревна, потом залили все керосином и подожгли, завалив вход в пещеру. Разглядывая пепел, Элена пыталась представить, каково было шахтерам, попавшим в ловушку. Судя по расположению холмиков, они не поддались панике, не побежали к выходу. По рассказам Клары она поняла, что шахтеры были тесным сообществом, семьей. Большинство из них к тому моменту уже серьезно болели, а может, поняли, какую угрозу несут напарникам, и решили пожертвовать собой ради всеобщего блага. Элена снова перекрестилась – на этот раз из уважения к мертвым, ведь их страдания спасли мир, не позволив заразе выбраться из шахты. «Вот настоящие святые», – подумала она, глядя на останки. – Сюда! – позвал Сэм. Вместе с доктором Сласки энтомолог обошел стороной шахтерское кладбище и двигался вдоль стены, чью нижнюю часть покрывал слой сажи. Казалось, огонь волнами накатывал на камни, обжигая их. Члены группы подошли ближе. Сэм и доктор осветили фонариками стену – и та ответила красноватым сиянием. Кэт тихонько ахнула, Монк присвистнул. – Янтарь, – сказал доктор. – Тут всё в янтаре. Шокированные таким зрелищем, они направили свет на свод и другие стены: повсюду камень отражал лучи огненным сиянием. – Мы как будто внутри огромного драгоценного камня, – прошептала Элена. – Может, так оно и есть. – Сласки провел рукой по янтарю. – Какой гладкий… – Словно растаял, а потом затвердел, – согласилась Элена. – Вот именно. Янтарь становится пластичным при ста пятидесяти градусах по Цельсию. На предприятиях нагревают небольшие кусочки, чтобы затем под высоким давлением переплавить в крупные камни. – Тут произошло то же самое? – спросила Кэт, рассматривая бескрайние запасы янтаря. – Только в более серьезных масштабах, – с трепетом произнес Сласки. – Если артефакт мистера Смитсона и вправду из этой пещеры, то возраст залежей можно оценить в сотни миллионов лет. Они сформировались еще до того, как тектонические силы сдвинули континенты в их нынешнее положение. В то время здесь находилось заросшее соснами побережье древнего моря Тетис. От жара и давления янтарь расплавился и растекся по всему берегу, а под действием газа образовался пузырь в виде пещеры. – Это все замечательно, – сказала Кэт, – но если Джеймс Смитсон добыл свой образец тут, то где именно? Клара посветила на дальнюю часть пещеры: вся стена там была раздроблена. Из пепла торчали железные колеса тележек и наконечники мотыг. Брошенные инструменты горели, пока от них не остались лишь металлические скелеты. Сэм и Сласки продолжили исследовать стену. Судя по всему, в пещере сохранились и более древние останки. Шаги Сэма замерли. Он практически прижал фонарик к янтарю, подсвечивая камень. – Господи, кажется, это нетронутый экземпляр Cyllonium… Члены группы облепили находку. В янтаре сохранилось крылатое насекомое размером с кулак. – Гигантская цикада, – пояснил Сэм. – Из раннего мелового периода. Не успели они рассмотреть существо, как энтомолог бросился дальше. – А тут, смотрите! Целый выводок Austroraphidia, ископаемого хищного насекомого под названием верблюдка, из того же периода. Существа в янтаре выглядели так, будто застыли в полете. Каждое было длиной в пять дюймов с крыльями в два раза больше. Сэм лихорадочно перебегал от одного насекомого к другому. – Kararhynchus, вид жуков из позднего юрского… Eolepidopterix, огромный вымерший мотылек… Protolepis, одна из первых настоящих бабочек… Он как будто вел их через доисторический террариум, застывший в янтаре: тут были и ряды огромных муравьев, и многоножка длиной с руку Элены, и гигантский паук, словно вышедший из фильма ужасов. Среди вымерших жуков, мух и мотыльков попадались и фрагменты древних деревьев, например веточки, примитивные шишки, широкие листья. Элена обратила внимание на большой цветок, чьи белоснежные лепестки сохранились в неизменном виде с того самого дня, как раскрылся бутон. И это было еще не все. Кэт посветила фонариком на кожистый череп размером с шар для боулинга. Из продолговатой, как у крокодила, челюсти торчали акульи зубы. – Ископаемый ящер, – прошептала она. Монк кивнул. – Такое впечатление, что кто-то выхватил историю юрского периода по частям и сохранил в янтаре. – И все это относится к тому же времени, что и артефакт Смитсона, – добавила Кэт. – Идите сюда, – уже не таким радостным голосом позвал Сэм.