Элена понимала важность вопроса. Если залежи действительно немногочисленны, это сильно сузит область их поисков. – Я собрал данные о всех месторождениях, как давно известных, так и недавно открытых, – ответил доктор Сласки. – Мне удалось сделать это благодаря историческому музею под Краковом, где собрана большая коллекция карт. На некоторых из них, в том числе датированных четырнадцатым веком, отмечены залежи древнего янтаря. – Если б вы могли поделиться своими изысканиями, – терпеливо сказала Кэт, – вы оказали бы нам неоценимую помощь. Тогда мы сможем определить место, откуда Джеймс Смитсон добыл свой артефакт. – Или хотя бы сузить область поиска, – добавила Элена. – Вероятность этого невысока, – покачал головой Сласки. – Я отметил на карте более трехсот месторождений на территории южной Польши. Кэт поморщилась, однако решила не сдаваться. – Может быть, если сузить параметры поиска до того периода времени, когда Смитсон предпринял путешествие по Янтарному пути… Угрюмый ученый покачал головой. – Не стоит. Я спешил сюда, потому что мне кажется, я знаю, где Смитсон раздобыл свой образец. – Неужели? – удивленно спросила Кэт. – Я же говорил, Дамиан – тот, кто вам нужен! – воскликнул Боско, радостно хлопнув в ладоши. 16 часов 32 минуты – И что это такое? – спросила Кэт. Они собрались вокруг ноутбука, который доктор Сласки достал из портфеля и поставил на стол. На экране монитора появилось изображение старинной карты. – Это карта из коллекции исторического музея. Ее нарисовал Вильгельм Гондиус в тысяча шестьсот сорок пятом году, но есть предположения, что при составлении карты он основывался на более ранней работе Марцина Германа. – Хорошо, – с нажимом произнесла Кэт, чувствуя, как тает время, – но в чем значение этой карты? – Она, в частности, фигурировала в моем исследовании среди других карт. Здесь отмечены два месторождения янтаря. Но я не поэтому хотел показать вам ее, – Сласки в упор посмотрел на Кэт. – Вы должны понять, что залежи янтаря на юге Польши весьма редки, относительно невелики и хаотично разбросаны по местности. Поэтому никто специально не разрабатывал янтарные месторождения. Янтарь находили случайно, попутно. – То есть вы хотите сказать, что на залежи натыкались во время добычи других ископаемых? – спросил Монк. – Это перекликается с записью в дневнике Арчибальда Маклиша, – добавила Кэт. – Смитсон, выпив в таверне, сообщил геологу, что какие-то шахтеры наткнулись на богатую янтарную жилу. Она не стала рассказывать историю до конца, о том, как нечто вырвалось на свободу – ужасное заболевание, переносимое жалящими насекомыми. Очевидно, шахтеры разрубили застывшие в янтаре доисторические кости, наполненные криптобиозными кистами одокуро. В результате они вдохнули или проглотили попавшие в воздух споры и превратились в ходячих мертвецов: вылупившиеся из кист личинки сожрали их изнутри, а из трупов вылетели взрослые осы. Неудивительно, что шахту взорвали вместе с людьми, а потом засыпали землей. – Как я говорил, залежи янтаря находили случайно. Во времена мистера Смитсона в Польше было много действующих шахт. Там добывали медь, серу, серебро. А в Южной Польше добывали в основном каменную соль. – Доктор Сласки указал на карту. – Вот одно из месторождений, указанное на карте Гондиуса. Он даже выгравировал внизу карты виньетки, изображающие процесс добычи. Здесь видно, как много ископаемых добыто из данной конкретной шахты. – И что это за шахта? – спросила Элена, разглядывая сквозь очки рисунки, идущие по краю карты. – Одна из самых знаменитых в Польше – Соляная шахта в Величке. Она была основана в тринадцатом веке и действовала вплоть до две тысячи седьмого года. Признана объектом всемирного наследия ЮНЕСКО. – За что какая-то старая шахта удостоилась такой чести? – недоверчиво спросил Монк. – О, вам обязательно следует посетить ее! – вклинился Боско, сияя от восторга. – Поразительное место! В течение долгих веков целые поколения шахтеров украшали подземные залы рельефами и скульптурами, в основном на религиозные темы. Таким образом они искали милости божьей в надежде, что господь спасет их от гибели в шахте. – Эти произведения искусства издавна привлекают в Величку множество посетителей, – не без гордости продолжил Сласки. – В шестнадцатом веке шахту посетил знаменитый астроном Николай Коперник. А в наше время там побывали несколько президентов Соединенных Штатов и нынешний папа римский. Кэт начала понимать. – Такая слава определенно должна была привлечь геолога, путешествующего по Янтарному пути… – Разве он мог туда не заехать? – с еле заметной улыбкой произнес ученый. – Поэтому я позвонил в музей шахты и попросил их поднять реестр посетителей за тот период, когда ваш мистер Смитсон был в Польше. – И вы нашли там его имя? – спросил Монк. Сласки кивнул. Кэт изучала старинную карту на экране монитора. – Судя по карте, янтарь в этой шахте находили с давних времен. – Верно. В соляных пластах часто попадаются залежи янтаря. Кэт почувствовала, что они подобрались совсем близко. Сэм кашлянул. Как энтомолог он не мог внести весомый вклад в этот исторический экскурс, однако было заметно, что и у него есть свои соображения. – Вы хотите что-то добавить? – спросила Кэт. – Я вспомнил одну деталь, которую обнаружил в заметках профессора Мацуи, касательно… – Сэм осекся и выразительно взглянул на двух поляков, сомневаясь, стоит ли говорить в их присутствии. Кэт была бы рада отбросить предосторожности, ведь время на исходе, но все же отвела Сэма в сторону. – Касательно чего? – спросила она, понизив голос. – Профессор Мацуи приписывал фактическое бессмертие ос генетическим особенностям, заимствованным ими у других насекомых и у так называемой «темной материи жизни» – микроорганизмов Лазаря, которые могут находиться в спячке в течение сотен миллионов лет, а потом возродиться. Кэт припомнила – да, было что-то такое. – И?.. – Профессор Мацуи составил список микроорганизмов Лазаря: Natronobacterium, Virgibacillus, Halorubacterium, Oceanobacillus. Все они были найдены в кристаллах. И не просто в каких-то кристаллах, а в кристаллах одного типа. Кэт догадалась. – Соль. Сэм кивнул. – Возможно, из-за того, что осы оказались рядом с этими любителями соли, микробы проникли в их организм. Со временем геном микробов внедрился в геном ос, наделив их способностью к криптобиозу. То есть к жизни после смерти. – Если вы правы, то мы на правильном пути. – Кэт посмотрела на часы. – Есть только один способ проверить нашу догадку. Они вернулись к группе. – Завтра я возвращаюсь в Краков, – сказал Сласки. – И могу поехать с вами. Кэт вспомнила, как сочилась кровь между ее пальцев, когда она пыталась спасти жизнь директору Тамму, и решила отказаться. Но поляк был настойчив. – Я знаком с шахтой и местными сотрудниками. Попрошу их помочь вам. У нас так мало времени, разве я могу не принять помощь? – Спасибо, доктор Сласки. Будем вам очень благодарны. Распрощавшись с директором Боско, они покинули музей и вышли на улицу Длуга. Мимо ювелирных магазинов и маленьких кафешек курсировали толпы туристов и местных жителей. Вскоре Кэт решила поделиться с мужем своим умозаключением. – Похоже, я должна извиниться перед Айко Хигаши. – Да, похоже, что так, – подтвердил Монк. Перед отъездом из Таллинна Кэт попросила Пейнтера запустить дезу для японских спецслужб – дать им наводку на ложный след в Санкт-Петербург. Если источник утечки находится в Японии, тогда враги должны искать их в России. – Сколько? – спросила Кэт. – Я насчитал пятерых. За нами следят.