— Где мы будем ужинать? — Сейчас поймаем какую-нибудь беспризорную собаку, возьмем в деревне котелок и сварим. Меня опять затошнило, и закружилась голова. — Я собак не ем. — А зря. Кстати, очень вкусное мясо, а бульон любого туберкулезника может вылечить. — Нет уж, спасибо. Кушайте сами. — Ты что, и вправду никогда не ела собак? — Нет, боже упаси. Мы доехали до ближайшей деревни и остановились у одинокого покосившегося домика, вросшего в землю. — У тебя деньги есть? — Есть. — Давай. Пожрать что-нибудь купим. — Ты же сказал, что только собаками питаешься… — Заткнись и слушай меня внимательно. Сейчас я позову хозяев и куплю у них поесть, потом найдем какой-нибудь заброшенный дом и заночуем. Если вздумаешь закричать или позвать на помощь, стреляю без предупреждения. В том, что с тобой никто не шутит, ты уже убедилась. Только учти, следующий выстрел будет последним. Перевязывать тебя больше не придется. Усекла? — Усекла. Зэк открыл окно и посигналил. — Эй, люди добрые! Есть кто-нибудь? Из дома вышла сгорбленная старушка и прищурилась, чтобы нас разглядеть. Она была такой старой, что я дала бы ей лет сто, не меньше. Ее руки тряслись, а лицо было изъедено морщинами. — Здравствуй, мать! Собери что-нибудь поесть. Мы тебе денег дадим. Старушка заморгала и опять прищурилась. — Мать, ты слышишь? — Слышу-слышу, не глухая. У меня, кроме картошки и хлеба, ничего нет. — А что, в деревне ни у кого взять не сможешь? — Эта деревня брошенная. Из нее уже давно все уехали. Осталось только три дома. В одном дед совсем старенький живет. Правда, он козу держит, а в другом семья. У них и куры, и утки есть. Больше никого нет. Остальные дома пустые. Магазина тоже нет. — Господи, как вы тут живете? — Так и живем. Все равно помирать скоро. — Мать, а телевизор у тебя хоть есть? — О чем ты говоришь, сынок! Деревня уже давно без электричества. — Чем же вы тут питаетесь? — Все с матушки родимой земли. Она нас и кормит. Сами сажаем, сами едим. Раз в неделю машина приезжает, хлеб привозит. Можно в ближайшую деревню съездить. Она жилая, там магазин есть, только ехать далеко, километров сто, не меньше. — Мать, пойди по соседям, набери что-нибудь к столу. Есть хотим. Сама сказала, у твоих соседей птица есть. Я протянула зэку двести рублей. Он дал их старушке. Та сунула деньги в карман и спросила: — Вы не торопитесь? — Нет. — Сейчас все сделаю. — Мать, а самогонка у вас тут есть? — У соседа. Зэк буркнул мне: — Дай еще сотку. Я протянула купюру и отвернулась. Зэк отдал сотку старушке и радостно произнес: — А ну, мать, купи у него самогона! Да побольше! Старушка сунула деньги в карман и пошла к соседнему дому. Как только она ушла, я посмотрела на своего похитителя и язвительно сказала: — Послушай, а почему ты сам не расплачиваешься? Ты же богатый, из тюрьмы сбежал. Вот и расплачивайся сам, я не сумасшедшая, чтобы деньгами направо-налево кидаться! На фиг мне эта самогонка! — Ни хрена с тобой не будет! Не в ресторане, самогонки попьешь. — Я самогонку не пью. — Ну и не пей. Она, между прочим, не только самогонку, но еще и пожрать принесет. — Господи, да сколько стоит эта картошка?! Ну не три сотни же! Жри сам. Я жрать не умею, я ем. Зэк посмотрел на меня так, что я, вздрогнув, поняла, что перегнула палку. — Заткнись, или я сделаю так, что ты замолчишь навсегда. Я замолчала и стала наблюдать за соседним домом. — Кстати, а ты что в тюрьме делала? Кто у тебя там сидит? — Зэк первым нарушил молчание. — Слава богу, никто. Дядька у меня там работает. — Кем? — Юрисконсультом. — Слышал я про твоего дядьку. Гнида он продажная. Шестерка! Жополиз! Я процедила сквозь зубы: — Жалко, тебя не слышит мой брат. — Ну и что бы он сделал? — Проломил бы тебе голову. — Надо же, мне еще никто голову не ломал, — противно засмеялся зэк. — Я в тюрьме четыре года отсидел, поэтому и понятия имею. Твой дядька в тюрьме всю жизнь работает, а тюремных законов признавать не хочет. Готов служить и красным, и белым. Таким, как он, место у параши! Я молчала. Я вообще не имею привычки обсуждать близких мне людей. Старушка ходила от одного дома к другому с большой тряпичной сумкой. Наконец она подошла к машине и протянула ее нам. Сумка была полна. Зэк порылся в моем бардачке, извлек из него плеер с наушниками, протянул его старушке и похлопал ее по плечу. — Мать, это тебе. Слушай музыку, а то непонятно, как вы тут без телевизоров живете. Можешь теперь радио послушать. Все новости. Будешь хоть знать, что в мире творится. — Спасибо, сынок, — обрадовалась старушка и сунула наушники в уши. Зэк махнул ей рукой и поехал к окраине деревни Мы остановились у мрачного домика, стоявшего на берегу реки.