— О, да… — я встал, отряхнулся, помог подняться гному и отвел его под козырек черного хода. А сам полез на большую ржавую цистерну, какую тут использовали до того, как Фриц Дюрхденвальд подключил центральный водопровод. Вскарабкавшись по шатающимся металлическим ступеням, я выкрутил стопор и открыл крышку: — Ау-у-у, Витенька-а-а-а! — акустика в стальной хреновине была потрясающая. — Буль-буль, — ответил Витенька, высовывая свою осьминожью башку над поверхностью воды. — Бульваны и имбульцилы. Они хотели закопать гнома и утопить осьминога, понимаешь? Бабай, почему в мире столько идиотов? — Давай сюда свои щупальца, дорогой ты мой головоногий товарищ, как же я нахрен счастлив, что ты жив! -и он протянул ко мне свои щупальца, и я вытащил его наружу. А потом мы потушили остатки пожара и обнаружили, что все не так уж плохо: кофе-машина не сгорела, турочки не расплавились, тандыр остался цел. Уцелело и подвальное хранилище, где Хуеморген раньше хранил боеприпасы, а теперь — морозилось мясо и хранились другие продукты в автономных рефрижераторах. И пожарили во дворе, на тех самых передвижных хотдожьих тележках много мяса и угостили всех гоблинов, которые помогали тушить. А Густава не угостили — пошел он в жопу, куркуль несчастный. У него целый брандспойт со шлангом, а он ни капельки воды на «Орду» не потратил по-соседски! Радовался, курва, что конкурент чужими руками уничтожен. Хотя, я его дом труба шатал, то есть — женщину имел, предъявлять какие-то претензии в моем случае было бы полным свинством. Но и мясо тратить на его банду я не собирался. Дождь кончился. Гоблины жрали мясо. Витенька занимался травмами Хуеморгена, самому-то октопусу было как… Как с гуся вода! Хотя набили их смертным боем, у гнома кроме сломанных ребер оказались еще сломанные пальцы, вывихнутая лодыжка и куча мелких проблем. Пользуясь своими зоотерическими способностями, осьминог отрабатывал еще и за костоправа, так что Фриц матерился и хрустел костями, и заливал горе пивом. А я подсел к Кузе. — Кузя! Хотя ты и сволочь, но других таких друзей, как ты, у меня нет, — сказал я. И был искренен. Эта зеленая сукападла единственная со всего Маяка пришла на помощь «Орде». А потому — гоблиненок заслужил быть ее частью. — Хочешь — я возьму тебя на работу? — Меня? — удивился Кузьма. — На какую работу? У тебя ж всё сгорело! — Гля, как много работы! Всё ж заново делать теперь! — оскалился я. — И я тебя уверяю, Кузенька, когда я начну всё это делать — лучше быть со мной на одной стороне. Пойдешь ко мне в «Орду» на должность менеджера по клинингу и вторичным ресурсам? Дам спецовку, блестящий жетон и нормальное спальное место. Совмещать с индивидуальным предпринимательством не запрещается, количество помощников менеджера не ограничено. Работы хватит всем! — А оклад какой? — зашевелил ушами заинтересованный гоблин. — Никакой. Оплата труда — сугубо сдельная, знаю я вас, оглоедов. Зато будут бонусы в виде отчислений с процента дохода корпорации. — Корпорации? — прохрипел выкручиваемый осьминогом Хуеморген. — Ты говоришь это на развалинах своего бизнеса? Ты рехнулся? — О-о-о, нет. Я не рехнулся. Теперь мой разум чист, как никогда ранее, я четко знаю, что именно собираюсь сделать. И это мало кому понравится, но мне, честно говоря, насрать. Скажи мне, Фриц, а где мой лом? А ты, Кузя, скажи мне — кто именно из снага есть те самые те гады, что устроили всё это безобразие? Честно говоря, я наконец-то решил побыть Резчиком, вот и всё. И мне нужны были подопытные. А этот разгром — он пришелся очень кстати, поскольку давал мне карт-бланш на всё, что угодно. И я даже рад был, что это сделали именно беспредельщики-снага: они в целом мне никогда не нравились. * * * Это место называлось в народе «Пампасы», этакий глухой закуток, довольно близко расположенный к маякской условной зажиточной промзоне, и вместе с тем по духу своему очень похожий на длинный аппендикс Проспекта. Пару лет назад здесь процветал частный сектор, типичные для местной архитектуры двухэтажные кирпичные и каменные дома располагались вольготно в тени мандариновых, гранатовых, хурмовых… хурмяных… и фейхоашных… фейхуовых… и прочих всяких разных плодовых деревьев и виноградников. Но теперь давление Хтони сказало свое веское слово, сады были вырублены и рядом с капитальными особняками поселенцы настроили лачуг и хибар из всякого хлама, используя для жилья также остовы автомобилей, контейнеры, павильончики, цистерны. В этом были все снага! А именно снага в Пампасах составляли подавляющее большинство. Молодые, не обзаведшиеся семьей, не прибившиеся к какому-нибудь мародерскому или бандитскому клану или рабочей бригаде, без определенной профессии и занятия, они зарабатывали на жизнь поденщиной и халтурками, случайными кражами, вылазками в ближнюю Хтонь. И именно в этой зловонной дыре крылся источник моих проблем. Одному борзому ублюдку по кличке Дихлофос взбрело в голову отомстить за братцев. Тех самых, которые швырялись камнями в кафе, когда оно еще называлось «Еда и Напитки». Снага рождаются выводками — по пять-шесть маленьких засранцев от одной мамки, так что мне удалось за раз прихлопнуть примерно половину всей гнусной семейки. Они тогда пытались заработать себе дешевый автритет и немного монет, выполняя мелкие поручения Щербатого, но напоролись на меня. Такое бывает, когда в качестве основного занятия выбираешь не созидательный труд, а паразитизм в самом чистом его виде… И вот теперь, воспользовавшись благовидным предлогом в виде мести, этот самый Дихлофос расписал таким же молодым оболтусам, как и он сам, перспективы нападения на явно разжиревший на продаже фастфуда ресторанчик — как материальные так и репутационные. От таких возможностей у юных мудаков случилось головокружение от несуществующих успехов, они нажевались какого-то синтетического дерьма и пошли убивать урука. То есть — меня! Страшная снагова месть за убиенных мной говнюков должна была свершиться! Но урука на хате не было, потому они отбуцкали а потом предали лютой смерти его холопов (так думали снага), все изгадили и смылись, планируя вернуться ночью и доделать начатое, когда урук будет стенать над разоренным гнездом. А хер там! Давно они с уруками не общались. Я и не думал стенать, я надел национальный костюм и очередную тупую футболку, прицепил кард за спину, прихватил с собой хороший такой моток прочной веревки и ломик, а для допинга сунул в рот щепотку этого самого экстракта дерева Пха, раз оно такое жутко полезное. И полез в Большую Клоаку, чтобы при помощи набросанной Кузей схемы вылезти прямо посреди вражьего логова. * * * В Клоаке мне пришлось обнажить меч: метрового роста твари с костяными панцирями навроде черепаховых, лысыми бошками и когтистыми длинными лапами набросились на меня с четырех сторон. Одну пнул, от второй увернулся, третьей — сходу отсек нижнюю конечность, четвертой врезал ломом — дурак я, что ли, такое полезное орудие из рук выпускать? Ну да, я не был обоеруким бойцом, уруки такое не практиковали, но тупо по-мужицки врезать железной палкой по хлебальнику левой рукой мог. Получилось довольно эффективно, даже лучше, чем мечом: башка черепашки лопнула как спелый орех! — Минус Микеланджело! — сердито буркнул я. Не было у меня охоты с ними бодаться — я шел за снага! Но делать нечего — двое целых монстриков были настроены весьма решительно и атаковали своеобразно: собрались в кучки, оттолкнулись от стеночки коллектора и с большой скоростью покатились на меня, как огромные шары для боулинга. Разумным показалось на их боулинг ответить нашим гольфом, потому я отбросил меч, перехватил лом обеими руками и — бах! — не настоящий гольфистский драйв, конечно, получился, но за нормальный питч вполне сойдет… И второму — бах! Обе твариные черепахи с хрустом вманались в противоположную стену, я в два прыжка подобрался поближе и — хрусь, хрусь — вскрыл им черепные коробки. — Минус Донателло и Караваджо… Ять! Это ж надо… Какой, в жопу, Караваджо? Рафаэлло… Ять! Рафаэлло — это конфеты! — короче, четвертого, который был гипотетическим Леонардо, я добивал уже без настроения. Обозвать похожих на черепах хтонических тварей черепашками-ниндзя — это не зашквар. Зашквар — перепутать их имена! Когда я лез наверх по вколоченным в стену металлическим скобам, то внезапно почувствовал некую горячую волну, которая прошла по всему телу, от груди — к ступням и кистям рук, к самой макушке. Меня стало колотить, как при сильной температуре, все до одного волосы встали дыбом, зрение, слух и обоняние внезапно обострились, ритм сердца разогнался… — Пха! — удивленно выдохнул я, и мне показалось, что дыханием моим можно переплавить одну из этих самых скоб. — Нихера себе! Ясно, почему они его так назвали, это дерево! Наконец острая волна ощущений улеглась, бешеный озноб прошел, но странная разгоряченность тела и четкость сознания остались. А ну, как отпустит в самый неподходящий момент? У любой заимствованной силы, будь то химические спортивные фарм-препараты в мире нашем или, как тут, на этой самой Тверди — магические прибамбасы, есть одна особенность: за нее всё равно придется платить. И в моем случае — лучше бы позже, чем раньше… Одним рывком я преодолел расстояние до крышки люка, мощным толчком обеих рук отворил ее и выбрался наружу. Солнышко уже садилось, зеленокожие уродцы устроили танцы вокруг костра, видимо, празднуя надо мной победу и пожирая украденные из кафе и квартир продукты! Снага было штук тридцать на утоптанной площадке у большого дома, и самого главного из них — этого самого Дихлофоса, я приметил сразу. Как я его узнал? Ублюдок размахивал тесаком, который я честно отжал у скелета в хтоническом торговом центре! Вещица была знатная, блестящая, и татуированный с ног до головы снага что-то втирал своим подельникам, потрясая кухонной утварью так, будто это был Эскалибур. А еще — у него имелся красный ирокез на голове, такой ни с чем не спутаешь. Амбициозный парень, заметный… Небось, в вожди метит или на место Щербатого. Я поднял с земли осколок кирпича, прикинул расстояние… А потом точно — как во время выполнения упражнения по метанию гранаты с разбега — разогнался в четыре шага и швырнул, чтобы привлечь внимание снага. Мне нужен был хор-роший бой, слишком много негатива накопилось за последние дни, и слишком зарядил меня этот сраный экстракт… Надо будет хоть инструкцию почитать, что ли? Может, он на полукровок как-то по-дурному действует? — КРАК! — кусок кирпича с хрустом втемяшился в голову Дихлофоса, оставив на ней солидную вмятину. Несостоявшийся великий пампасский вождь кулем рухнул на землю. Снага принялись оглядываться, трусливые твари! И когда они заметили меня, то я не выдержал и заорал во всю силу легких то, что давно распирало меня вот уже как почти месяц: — ЛОК-ТАР ОГАР-Р-Р-Р!!! — и ринулся на них, рыча и размахивая ломом. Конечно, для них это ровным счетом ничего не значило — но я-то знал, что это такое! И первыми же ударами железного дрына доходчиво объяснил, чем отличаются сраные снага от настоящего боевого урук-хая, и почему, к японой матери, не стоит жечь и ломать то, что принадлежит МНЕ! Будь среди них хоть один лидер уровня Щербатого, они бы навалились на меня скопом и просто запинали бы до смерти, но такие Щербатые — товар среди снага штучный. Может, Дихлофос и смог бы направить их в бой, но Дихлофос пускал пену изо рта на земле… И потому, оставив лежать покалеченных товарищей на земле, такие борзые и веселые за минуту до этого снага теперь бросились врассыпную! — Куда? Куда-а-а⁈ — такого расклада я точно не ожидал, моя свирепость не была утолена даже на йоту, и я рванул за ними, догоняя, преследуя и уничтожая отстающих. Эту ночь в Пампасах запомнили надолго. Она, нахрен, вошла в орочьи легенды, а точнее — в страшилки. Это я знаю точно. * * * Глава 21 Ужасный эксперимент Я бодренько погонял целую вереницу связанных снага по Проспекту, используя лом как шест каюра и тыркая им отстающих. Шесть молодых, крепких, мускулистых снага со скрученными крепкой веревкой руками и привязанные один к другому за шею были совершенно подавлены и жутко напуганы. От звуков моего голоса они прижимали уши, щурились и втягивали головы в плечи. Да, да, замордовал я их капитально, но с этим подлым племенем по-другому было нельзя. У меня на их братию имелись обширные планы, целый адский аттракцион длиной в несколько лет и масштабом в сотни и тысячи орков, так что отрабатывать методы воздействия нужно было прямо сейчас. Этих я выбрал потому, что они проявили максимум сообразительности, играя в прятки на выживание в Пампасах, и нашел я их последними. Теперь они тащили на спинах кой-какой хабар, которым я надеялся хотя бы частично компенсировать материальные потери от разгрома «Орды». — На месте — стой! Раз-два! — скомандовал я, вспоминая нашего школьного физрука. Снага остановились, я огляделся: нужно было подкрепить свои силы. Похоже, экстракт дерева Пха выжрал у меня все энергетические запасы организма подчистую! Еще бы он не выжрал: я их там полночи геноцидил, предплечье скоро до половины черепами покроется, не считая четырех черепашьих панцирей… Самое дикое было то, что я не испытывал ровным счетом никаких негативных эмоций по этому поводу. Для Сархана убивать тех, кто хотел бы убить его, было вполне естественно, как оводня прихлопнуть. А новый Бабай очень, очень хотел жить, можно сказать- бешеное удовольствие получал от процесса проживания жизни, так что рассудочная часть вполне договорилась с телесной. Симпатичная человеческая девчонка кудрявой наружности торговала фруктами в ларьке тут же, на перекрестке. Яблоки, груши, абрикосы, бананы и всё такое прочее лежало аппетитными горками на прилавке и вызывало интенсивное слюноотделение. Но за товаром девушка не следила, предпочитая снимать на видео при помощи смартфона мой личный цирк с конями. То есть — со снагами, конечно. Я подошел в упор, улыбнулся и подмигнул в самую камеру: — Рузанна Родионовна, а не соблаговолите ли вы продать мне вон ту самую большую гроздь бананов? — поинтересовался я великосветским тоном. — А! Что? Да! А откуда вы меня?.. Я сейчас взвешу! — девушка-продавец явно потерялась и принялась суетиться. — А у вас на бейджике написано. Нет, пакет не надо, спасибо, я их прямо сейчас съем… — Десять штук? — удивилась растерянная и разрумянившаяся Рузанна Родионовна. — А что там есть? — я передал ей деньги, погрозил пальцем зашуганным снага, взял гроздь бананов и принялся пожирать их — один за другим, стремительно пережевывая и отправляя в топку урукской пищеварительной системы. Бананы закончились минуты за три, не больше. Продавщица стояла обалдевшая, а я прислушивался к ощущениям — чего-то не хватало! — Дайте еще во-о-он то зелененькое яблочко! — пощелкал пальцами я. — Это? — он протянула мне фрукт с некоторой опаской. — Да-да, спасибо! — расплатившись и за эту покупку, я мигом схрумкал его, смачно облизнулся и сказал: — О! Теперь наелся. Надо было сразу яблочко покупать. Взявшись за веревку, взмахнул ломом на манер дирижерской палочки: — Шагом марш, снага! Шагом марш! Что вы плететесь, как пленные румыны!.. — орки потрусили вперед, ровно до следующего перекрестка. Дальнейшее продвижение было затруднено: посреди проезжей части стоял бэтмобиль вахмистра Перепелки — огромный, черный, с белыми геометрическими двуглавыми орлами на бортах. Участковый пристав был весьма и весьма серьезно настроен: я впервые видел его в боевой форме! Хромированная броня покрывала всё тело, органично переплетаясь с кибернетическими протезами в один красивый и убийственный механизм. На бедре покоился огромный черный пистолет — как у Робокопа, на самом деле. В правой руке он держал черную дубинку с навершием, искрящим электрическими разрядами. С обеих сторон от него замерли те самые массивные приземистые тяжеловооруженные роботики на гусеницах. Подготовочка, однако! Это по мою душу, или есть какая другая причина? — Бабай! — грозным голосом, усиленным репродукторами авто проговорил вахмистр. — Что за ересь ты учудил в Пампасах? Кто эти снага на веревке?