Это было ужасно забавно: говорить о подобных вещах с таким великим человеком. — Рекорды я ставить не буду, — внезапно смутился Воронцов. — Я жену люблю. Но над предложением — подумаю. * * * получается, в этом томе Бабай до Байкала не доедет. Как-то оно само так закрутилось. Впереди еще три-четыре главы, по моим прикидкам, и ну никак не успеет. Хотя концовку промежуточную — для тома, я придумал вроде неплохую. И да, однозначно будет четвертый том и еще сколько-то, это уже не обсуждается. История набрала обороты, герой и мир живут теперь автономно от воли автора, м-да. Как обычно. Глава 21 Царь горы Все знают эту зубодробительную пацанскую игру, да? Выбирается какая-нибудь горка — в лучшем случае снежная, в худшем — кирпичная пополам с арматурой. И толпа хлопцев пытается добраться до самого верха, спихнуть всех вниз и закрепиться на вершине. Стать Царем Горы! Отборочный тур Осеннего чемпионата строился по этому же принципу. У подножия ринга выстраивались претенденты на чемпионский титул. Каждому из них вручили что-то вроде обмоток, какие-то боксерские бинты — довольно плотные и явно уже бывшие в использовании, бойцы сноровисто принялись наматывать их на руки… Никакой другой защиты типа кап, шлемов или щитков не предусматривалось. Когда с подготовкой было закончено, сидящий на высокой судейской металлической вышке лысый безбородый (!) гном в блестящем костюме с красной бабочкой на шее встопорщил свои буденновские усы, оскалил лошадиные желтые зубы и заорал: — На ста-а-а-арт! Внима-а-а-ание! Бо-о-о-о-ой!!! — и влупил со всей дури колотушкой в медный гонг. Заревела какая-то забойная музыка из динамиков, развешанных на столбах, толпа участников полезла наверх, мечтая перебраться через канаты и закрепиться на ринге. Некоторые начинали драку не сделав и шага, стремясь сократить число конкурентов на старте, другие делали ставку на спринт, третьи — на то, что спринтера гораздо проще ухватить за ногу в момент подъема на ринг… Да, вокруг ринга никаких матов или там татами не предусматривалось. Тротуарная плитка! Ринг тут довольно сильно отличался от нашего, боксерского. Во-первых он был круглым… Строго говоря — многоугольным. Во-вторх — места, в принципе, хватало: арена диаметром метров десять, с твердым дощатым покрытием давала пространство для маневра. В ринге разрешалось носить какую угодно обувь: ногами ведь драться было нельзя, кроме зацепов и подножек! Ну одежда тоже предполагась самая обычная. Главное — без специальных элементов защиты и острых деталей, которыми можно пользоваться как оружием. Отто Кюхельхен — тот самый усатый гном — пританцовывал под музыку, комментировал в микрофон самые жесткие удары и падения, в весьма характерном стиле: — Желтая майка вырывается вперед! Но получает жесткий джеб от клетчатого пиджака! О-о-о-о-о-о с каким хрустом падает с ринга полосатая фуфайка! В лидерах у нас — зеленая футболка! А, это не футболка, это до пояса раздетый снага! Не важно — его уже стаскивает за левую заднюю ногу черт в лосинах! Какой удар-р-р-р! Лосины повержены! И снова голый снага — главный претендент на роль Ца-а-а-аря-а-а-а-а… Ять! Фабричная спецовка совершает цареубийство и прочно закрепляется в середине ринга! Капюшончатый претендент подкратывается сзади и-и-и-и-и! Бросок через плечо — фабричный Царь непоколебим и умел! И даже крепкий удар в корпус от желтой майки не сломил его волю к победе! Толпа бесновалась и орала, размахивая пластиковыми бутылками с пивом, бутербродами и сигаретами. Они подбадривали своих бойцов, давали советы в стиле «Сбоку, сбоку заходи!» и «Суй ему в дышло!», и плевать хотели, что бойцы в принципе не могли их услышать. Милиция наслаждалась зрелищем не меньше: почти все как один — черные уруки, с небольшим количеством людей, в основном — старших офицеров, они держали ситуацию под контролем, хотя и болели за своих: в отборочном туре в среднем весе среди снага и людей участвовало пять или шесть подростков из урук-хая. Например тот самый «желтая майка», настоящий отбитый дикарь — он точно был моим соплеменником. Отборочный тур посчитали законченным, когда на ринге остались восемь бойцов — крепко измочаленных, но полных решимости продолжать сражение: четыре снага, пара уруков, молодой человек с завода и здоровенный гоблин ростом почти дотягивающий до полутора метров. Бывают и такие! Предполагалось, что все эти парни должны набить друг другу морды одновременно! Не куча мала, нет. Ради того, чтобы повязать им всем разноцветные ленты на головы Отто Кюхельхен спустился со своей вышки и поднялся на ринг. У него были ленты всех цветов радуги, плюс белая. И путем быстрой жеребьевки бойцы разбились на пары, и в произвольном порядке выстроились у канатов, высматривая оппонента. — На ста-а-а-арт! Внима-а-а-ание! Бо-о-о-ой! — прорычал распорядитель боев и все они кинулись навстречу своей судьбе. Месиво было адово, победители четвертьфинала определились за каких-то две-три минуты: два снага, желтая майка и фабричный парень! Молодой урук с окровавленными волосами завывал, хохотал, носился по рингу и крутил сальтухи, фабричный парень сплевывал под ноги, а снага матерились. — ДВЕ ШАУРМЫ, говорю! — постучал по прилавку какой-то толстый орк, и я широко ему улыбнулся, чтобы он немного сбавил обороты, и принялся готовить. Следом подошли еще покупатели — похоже, они интересовались другими весовыми категориями, или уже профукали свои ставки, и потому предпочли пожрать, так что я оказался занят. А когда смог снова посмотреть на ринг — юный черт из урук-хая уже смешал с дерьмом своего снагу, и готовился сцепиться с заводчанином. И по сигналу распорядителя они сцепились! От ярости дерущихся на площади на мгновение стало тихо, а потом публика разразилась диким ором, тут же перешедшим в форменную истерику. Что характерно — болели в основном за человека. Даже в Орске к урук-хаю отношение было очень специфическим. Стоило отдать должное рабочему: он был классный боец, и лупил кулаками как настоящая паровая молотилка, мочалил конкурента в мясо, выбивая из него дурь и кровавые брызги, не снижая темпа и не теряя дыхания. И победил бы — будь его соперник человеком! Но перед ним стоял представитель самого пугающего и непредсказуемого вида разумных существ в этом мире: черный урук! С явно сломанным носом, вывихнутой челюстью и рассеченной бровью, юный клыкастый варвар выдавал редкие пушечные джебы в ответ на град убийственных выпадов, а потом улучил момент, кинулся в ноги к парню с фабрики, подхватил под коленки, и, не обращая внимания на свирепые удары по спине и затылку, попер вперед вместе со своим противником, прямо на канаты, и ударил его хребтом о столбик. Что-то зверски хрустнуло, рабочий застонал, а урук наоборот — яростно завыл, сделав усилие выбросил врага из ринга, вскочил на этот самый столб и принялся показывать толпе непристойные жесты и бахвалиться, празднуя победу. Сколько ему было? Лет пятнадцать? Четырнадцать? Настоящий больной кровожадный придурок! Ясно теперь было, откуда все эти разговоры об урукских подростках! — И победитель в среднем весе у нас… — распорядитель замешкался на вышке, листая свой блокнотик. — Секундочку… Лурц Желтая Майка!!! Напоминаю — все, прошедшие отборочный тур в качестве бонуса от нашего промоушена обеспечиваются регенеративным зельями второй категории, а также подарочным набором мужской косметики от компании «Голова и Плечи» и месячным запасом растворимого кофе «Яковлев»… Тут народ завыл от восторга: зелья второй категории — это было невыносимо круто! По меркам земщины, конечно. Это как если бы у нас на Земле на соревнованиях в какой-нибудь районной СДЮШОР в качестве приза выдавали сертификат на лечение в лучшей швейцарской клинике… Такое снадобье стоило целое состояние, и тот, кто не сильно пострадал в схватке вполне мог загнать его барыгам и уволиться с работы нахрен, и жить год-полтора припеваючи. Правда, тому же фабричному парню явно придется использовать его по назначению… Да и львиной доле бойцов — тоже. Ну, ничего — заодно болячки подлечат застарелые. Очень забавно тут обстояло дело с медициной: цирроз печени или последствия обширного инфаркта вылечить при помощи пузырька с магическим напитком было можно, а вот дурацкие болячки типа геморроя или насморка — нет! Потому как лягушку очень трудно убить из пушки, м-да. И импотенцию — тоже нет, не получается… Или просто Демидов стеснялся к магам-целителям по такому поводу обращаться? Или дело в причинах этой проблемы? — А победитель получает… — Отто Кюхельхен сделал драматическую паузу, а потом завопил: — А-а-а-а-автомоби-и-и-иль! — Засунь его себе в жопу! — невнятно выкрикнул молодой придурок Лурц, ухватил себя за штаны в районе мудей и сделал характерное движение, демонстрируя свое презрение к лысому кхазаду, материальным благам и всему белому свету. — Ау-ы-ы-ы-ы! И как у него со свернутой челюстью-то выть получалось? Долбанутые дружки юного берсерка стащили его наконец со столбика и на руках понесли прочь, рыча на всех окружающих, огрызаясь и матерясь последними словами. Урукский пубертат — это полный кабздец. Как хорошо что я попал в уже подросшего парня! Хотя, Сархан вроде как всегда был себе на уме и гораздо более вменяемым… * * * —…в супер-дупер-тяжелом весе, свыше ста двадцати килограмм! На ста-а-а-арт! — надрывался гном с вышки. — Мужи-и-и-ик!… — простонал кто-то по ту сторону прилавка. — Мужик, помоги-и-и! Вот же гадство! Я ж так выступление Алёши, чтоб его, Маятного весом свыше ста двадцати килограмм, пропущу! Но игнорировать просьбу о помощи было как минимум неприлично, и потому я выглянул наружу: — Кто там? Там, согнувшись и баюкая сломанную руку, с окровавленным мертвенно-бледным лицом прислонился к борту фудтрака давешний боец в заводской спецовке. — Мужик, мамка моя… Настасья Филипповна… Переулок Ярославский, 1-бэ! Отнеси ей, а? Отнеси, Бог тебе на небесах воздаст! Этот отчаянный парень протягивал мне склянку с зельем! Нет, ну что за человек-то такой? Он же почти при смерти — и не пьет! И почти не смотрит в мою сторону, он вообще никуда не смотрит, разве что — внутрь. Я выскочил наружу, подхватил его за плечи и стараясь быть аккуратным усадил на ступеньки раскладной металлической лесенки у задней двери фургона. Подошедшим покупателям пришлось пояснять: — Технический перерыв, десять минут! Видите — парню плохо! — покупатели раздраженно заворчали, но возникать не стали. Всё-таки хорошо быть очень страшным! Первичный осмотр показал: парню кабздец. У него явно было что-то со спиной, повреждены внутренние органы, сломана рука… — Почему ты не выпьешь зелье, а? Почему не выпьешь? — вот главный вопрос который рвался из меня наружу. У него было средство которое может вылечить почти всё, что угодно, разве что голову обратно не прирастит, но он помирал тут, у меня на руках! — У мамки… — просипел он, явно потухая прямо сейчас. — Рак у мамки. — Яа-а-а-а-ать! — я запустил пальцы себе в волосы и трянхул свою башку как следует. Вот же! Человек, чтоб его! А-а-а-а, и что делать? Ясно что! И какого хрена я такой добрый-то? Что там может помочь в таких случаях? Волшебник в голубом вертолете? Нет, сукападла, резчик в черном фудтраке тоже сгодится! — А ну открой глаза парень! Смотри на меня! — Урук… — с отчаянием проговорил он. — Урук! — кивнул я. — Не просто урук — Резчик! Слыхал про Резчиков? — Это сказки… Отнесешь мамке-то?.. — Тебя как звать? — Серый… Сергей… — Так вот серый Сергей, я тебе щас сделаю страшное орочье колдунство, потому как ты храбрый воин! Я вылечу тебя, и дам тебе силы, а ты… Ты поклянешься, что потом, после этого, точно так же как и я, будешь ездить на фудтраке, жарить шаурму и помогать храбрым и сильным, достойным людям и нелюдям выбраться из дерьма. Согласен? — Какой бред… Чертовщина! Но если так — согласен… — просипел он. — Но я не верю, что… — Верь, зараза! Я клянусь, что отрублю себе правую руку вот этим вот тесаком, если то, что я говорю — ложь! Веришь? — Да? — Веришь⁈ — ДА! — Тогда повторяй за мной… — я затащил его в фургон, вытянул из тайника ящичек со стилусом и рявкнул: — Моя жизнь принадлежит Орде! — Моя… Жизнь… Принадлежит… Орде! — и Сергей потерял сознание. Дыхание было слабым, прерывистым, пульс — нечетким, едва различимым. Я открыл ящичек, выдернул стилус из гнезда и, дождавшись, пока шип из рукояти ужалит меня в ладонь, принялся за работу. * * *