— Эсси, нужно связаться с девчонками, — бросил я эльфийке, протаскивая свою жертву мимо стойки. — Одни мы смену не достоим. Мне нужно побеседовать с этим вот рыжим чучелом, а посетителей много — сама не справишься… — Бхрглгрл-вхррл… — чучело что-то пытался сказать, но урукская рука, крепко сжимающая горло, не располагала к задушевным беседам. Он был одет довольно просто: джинсы, джемпер, брезентовая куртка. Сразу и не скажешь что маг, злодей и шпион! — Да падажжи ты, не кипишуй. Был бы ты важной птицей — меня бы уже тут потрошили опричники, а так — видишь как дело обстоит, ухватил я тебя за жабры и никто и не вступился… — это я себя так утешал, надеясь, что сей рыжий молодчик не есть предтеча грядущего эсхатологического кабздеца. Вообще-то я должен был бы испугаться, но не мог. Да и если хорошо подумать, может и не стоил этот парнишка переживаний? Да — рыжий, да — горбоносый, правый глаз чуть больше левого — это всё, черт бы меня задрал, стопроцентные фамильные черты династии Грозных! Сложить два и два казалось бы несложно: менталист, рыжий, похож на членов правящего дома. Если что-то выглядит как утка, крякает как утка и ведет себя как утка — то это утка? Или — нет? Может не утка, а тот еще гусь? Глаза не голубые, а карие, роста не богатырского, телосложением слегка дрищеват, волосы на голове не бреет, бороды не носит… Вряд ли этот жалкий тип — кто-то из близких родственников Государя, хотя на нынешнего хозяина земли Российской парень слегка похож, этого не отнять… Ну так и я на черного урука похож, но таковым, если быть честным, не являюсь! — Грлгрл! — он уже посинел, и ухватил меня своими ручонками за предплечье, силясь вырваться, и ногами дрыгал вовсю. — Давай так, — задумчиво проговорил я, приперев его спиной к стене подсобки и таким образом давая возможность самую капельку очухаться и вдохнуть немножко воздуха. — Я тебя усажу на табуреточку и не задушу, а ты мне скажешь — на кой хрен приперся в «Орду» и что за злое колдунство развел в моем заведении… Договорились? И слегка ослабил пальцы. — А если не…? — начал он, и я тут же снова его малость подпридушил. — А если не? Да ты храбрец! Герой просто, Аквамен и Чудо-Женщина в одном флаконе, нахрен! Итак, «если не», то вариант у тебя один: я твою голову засуну тебе в жопу и в таком виде выпущу в люди, смекаешь? А попробуешь колдовать — я ж это вычислю. Я ж тебя уже один раз вычислил, ага? И тогда тоже — голова, жопа, ну и всё по старой схеме. Итак, вот смотри: первую часть договора я уже выполняю, сажаю тебя на табуреточку. Теперь покивай, если собираешься сказать, на кой хрен приперся в «Орду» и колдуешь. —…х-х-х-хе… — для начала произнес он. — Видео в сети. Был ближе всех. Как ты… Вы… Как сделали это с Хранителями Хтони? — А! То есть ты не убивать меня пришел, а залезть в башку и узнать, как я тварей замирил на часок-другой, и почему Ктулху, Кадавр и Костяной дракон трахали друг друга вместо того, чтобы сожрать меня? — расслабился я. — Ять, а подойти и спросить слабо? — А что, так можно было?.. — его карие глаза и без того казались испуганными, он явно пребывал в шоке от пережитого, а тут еще и такие новости… Парень-то скорее всего на несколько годиков постарше меня, лет двадцати пяти — двадцати семи, а ведет себя как перепуганный шкет! Правда табаком от него пахло, да и алкоголем вроде как несло от одежды… Может мы и ровесники, кто знает. Может — он плохо сохранился? Назревал непраздный вопрос: водятся ли здесь на свете восемнадцати- или там девятнадцатилетние менталисты? Резчики, например, водятся! — Конечно — можно! — кивнул я. — Вот спроси меня: как ты это сделал, Бабай? Рыжий недоверчиво глядя на меня проговорил, растирая горло: — Как вы это сделали, господин Сархан? — А хрен его знает! — честно ответил я. — В рамках эксперимента. Я понятия не имел, что это сработает. И как оно сработает. И не знаю — сработает ли снова? — А… — Вот такая хурма, друг ситный! Я действовал по наитию, и смогу ли такое повторить — в виду не имею. Ну что, вру? Ты же менталист? Умеешь правду распознавать? — Менталист… — он досадливо поморщился. — Пустоцвет! Телепатия, и то только на прием. А с вами, уруками, так и вовсе… Как в говне искупаешься, прежде чем хоть один внятный образ уловишь… Я радостно ухмыльнулся. Всё-таки — мелкая сошка, а не принц крови, ур-р-р-ра! Везет мне тут на молодых придурков. Уже целая коллекция, и среди друзей, и среди врагов. Я, в общем-то, и сам такой, так что учитывая правило про силу действия и силу противодействия — всё сходится. И хорошо, и замечательно! Вот как взрослые большие дяди интерес проявлять начнут — тогда всё, может и закончиться Бабай Сархан. А пока — улыбаемся и машем! — А звать-то тебя как, жертва таксидермиста? — уточнил я. — Откуда ты такой слабоумный и храбрый выискался, чтоб в хтонь переться у урука мысли читать? — Иван Иванович Рикович, — потупился он. — Целовальник Сыскного приказ. — Ага! Целовальник, значит! — сказал я. — Целовальник и притом — ублюдок. У нас тут собралась целая ублюдочная компания — Рикович и Сархан, как занимательно. Бастардов человеческих аристократов в Россиийском Государстве издавна называли огрызками фамилий. Бецкой — от князя Трубецкого, Рукин — от Долгорукова, Темкин — от Потемкина соответственно. А тут — Рикович. К гадалке не ходи, от кого-то из Рюриковичей. Такую фамилию, насколько я знал, всякие Государевы двоюродные-троюродные кузены носили. Не Грозные — прямая ветвь, но тоже — солидно. А этот Иван Иванович хоть и бастард, но дар фамильный унаследовал, пусть и в усеченном виде. Вот его к делу и пристроили. Аж в Сыскной приказ! Ну да, там с его способностями самое место… А что такое этот целовальник — с этим еще предстояло разобраться. Но потом, позже. — И что от меня надо Сыскному приказу? — уточнил я. — Против Государя я не злоумышлял, врагов Государства Российского рубал, вне Хтони не грабил и не мародерил, а значит вроде как по вашему ведомству проходить не должен… — Песни крамольные поешь! — блеснул глазами Рикович. — Вот и приставили к тебе ярыжек, трех — одно за другим. — И? — это было даже интересно. — Всех твари сожрали, — он снова пощупал горло. — Пришлось новых набирать. Ну и меня направили — в усиление. — Это печально, — сказал я, делая вид что смахиваю слезу из уголка глаза. — Вечная память им там, вечный покой и всё такое прочее. Так что, Иван Иванович? Расскажешь своим великим начальникам, что я тебе поведал? Что нет у меня универсального рецепта, как заставить всю хтонь перетрахаться и народ не жрать. Не вышел я калибром для таких дел… — В каком смысле? — насторожился он. — Я же уже говорил — случайно получилось! Знать не знаю, почему монстры устроили свальный грех на пляже! Я нарисовал какие-то каракули, каляки-маляки, бред воспаленного разума, сигналы иных вселенных — что тебе еще объяснить? Загогулина по наитию, такой ни в одном учебнике по магическому символизму не найдешь. Начирикал на дверях маяка — и вот оно все и случилось. Какие именно каракули — так то можно пойти да посмотреть, вдруг остались? — я откровенно глумился, но это ведь всё было чистой правдой! Пусть и неполной. Он чувствовал, что напрямую я не вру, и тер свои виски, и хмурил брови, и играл желваками на тяжелой нижней челюсти. Конечно, полезут они в эпицентр! Нифига подобного. Униженные и оскорбленные Хранители теперь любого в порошок сотрут, кто там появится. Да и сунься туда сыскари — ничего толкового не рассмотрят. Рисовал я ведь не перманентным маркером, а кровью — дождиком там смыть могло, или еще какая оказия приключиться. Вот даже у Кузи на видосах ничего не различить — чистая мистика! А если и различат, то станет ли действовать символика из моего мира как инструмент для кого-то другого, пусть и Резчика или мага — еще один хороший вопрос. А вот с «Варшавянкой» да, тут прокол вышел. Мой косяк. Про «кровью народной залитые троны» можно было бы и потише вопить, неловко получилось. Свергать-то я никого не собираюсь, делать мне что ли больше нечего? Я тут с Ордой управиться не могу, какая мне, к японой матери, революция и шатание устоев? — Иван Иванович, ты ведь не один пришел, да? Ага… Значит, строй своих ребят рядами и идите отсюда прямо нахрен, — устало махнул рукой я. — Будет желание пообщаться — на электронную почту напиши, или так заходи, только без этой твоей телепатической херни. Я ж защиту новую поставлю, в следующий раз мозги через ухи вытекут. — Через уши, — сказал он и встал. — Капец ты душнила, — глянул на него я исподлобья. — Я тебя едва не удавил, а ты за чистоту речи выступаешь. Принципиальный! Героическая личность! На таких начальство любит кататься. Не видать тебе следующей ступеньки по карьерной лестнице как своих ухов! — Ушей! — душный Иван Иванович быстренько потер горло и также быстренько выскользнул из подсобки. Я проводил его взглядом, в корне задавив мощное желание придать этому рыжему целовальнику (что бы это ни значило) ускорение тяжелым пинком под зад. Потом сел на лежак, запустил себе пальцы в волосы и крепко сжал черепную коробку: похоже, шансов тихо отсидеться на курортной помойке становилось всё меньше. А поскольку лучший способ защиты — это нападение, то по всему выходило: нужно было задумываться об экспансии всерьез, не откладывая расширение Орды в долгий ящик! Глава 23 Пионы Два клерка — один из Торгово-Промышленной палаты, второй — из Муниципалитета смотрели друг на друга как те бараны и не могли понять, что они тут делают оба, за этим столом, на Проспекте, в хтони. — Вы тут зачем, Прокофий Кондратьевич? — спросил, тот из них, который был потолще, из Муниципалитета. — А вы зачем, Аполлинарий Яковлевич? — набычился отвечая вопросом на вопрос второй, который был посубтильнее, из Палаты. — По приглашению нашего радушного хозяина, зарегистрировать ЗАО Сеть рестораций и выездных кулинарий «Орда», — высокомерно задрал нос Аполлинарий Яковлевич. — Это как же так? Я ведь тут, чтобы зарегистрировать Общество самопомощи пострадавших от хтонических и магических катастроф «Орда»! — вздернул брови вверх Прокофий Кондратьевич. И оба чиновника уставились на меня: — Господин Сархан, как вы себе представляете… — Очень просто! — я поставил на стол сначала две чашечки с кофе, потом — эклеры на блюдечках с голубой каемочкой, а потом — два увесистых мешочка с наличностью. — У нас будут два юрлица, независимые друг от друга, зарегистрированные в Сан-Себастьянском сервитуте. Положенные налоги, сборы и пошлины мы уплатить готовы. — Ну, раз готовы… — протянул Аполлинарий Яковлевич. — И если сделаете пожертвования в Фонд поддержки госслужащих, потерявших здоровье на ниве самоотверженной работы на благо Отечества и во славу Государя… Я ляпнул на стол еще один мешочек — поменьше. Коррупция в мире победившего киберпанка принимала порой самые причудливые и вполне легальные формы. Все эти фонды были отличным сливным бачком для денег — ими законно распоряжались отраслевые профсоюзы: устраивали корпоративы, оказывали материальную помощь в сложной ситуации, оплачивали учебу детям коллег или лечение им самим… Особенно часто удавалось помочь тем, кто проявлял наибольшую активность в сборе пожертвований от неравнодушных граждан, конечно. — Значит, с регистрацией в Сан-Себастьянском сервитуте у «Орды» проблем не будет? — переспросил я. — Торгово-Промышленная палата с радостью приветствует предпринимательскую активность всех законопослушных подданных Государя нашего, и всячески будет способствовать скорейшему улаживанию формальностей по регистрации закрытого акционерного общества «Орда». Накормить и напоить алчущих и жаждущих — что может быть более достойным занятием для предпринимателя? — тут же зачастил Прокофий Кондратьевич, придвигая к себе два мешочка: маленький и большой. — Муниципалитет Сан-Себастьяна внимательно следил за активностью жителей Проспекта во время последнего трагического инцидента, и весьма положительно оценивает усилия по эвакуации и социализации попавших в зону бедствия граждан, а потому — Общество самопомощи «Орда» будет оформлено в кратчайшие сроки! — лапки Аполлинария Яковлевича потянулись в сторону маленького мешочка. — Я, как креативный директор ЗАО «Орда» и координатор Общества самопомощи «Орда» был бы заинтересован в том, чтобы ваше руководство рассмотрело дополнительные условия в уставах наших, скажем так, организаций… — как по волшебству у меня в руках появился еще один мешочек. Прокофий Кондратьевич облизал губы: — Я думаю, глава Торгово-Промышленной палаты вполне… — Да и мэр Сан-Себастьяна не чужд… — тут же подхватил Аполлинарий Яковлевич. — Вот и ладненько, вот и чудненько! — широко улыбнулся я. — Тогда я посещу ваши достойные учреждения, скажем, послезавтра? — М-м-м-м… — покачали головой чиновники как два китайских болванчика. — К концу рабочей недели? — Да-да-да-да… — закивали они. — Я прибуду со своим специалистом, он из кхазадов, такой дотошный тип, просто ужас… Обсудим дополнительные условия. — В рамках действующего законодательства! — поднял палец в вверх Прокофий Кондратьевич. — Только и исключительно — в рамках действующего законодательства, — кивнул я. — А как же иначе? Закон, он, как известно, аки дышло — куды повернешь туды и вышло. Мне нужно было продавить расширенный список специальной экипировки для членов Общества самопомощи, чтобы под видом спасательного снаряжения наши ребята могли таскать на себе как можно больше убийственных штук. Я планировал что-то вроде ОСВОДа, только хтонического, и мне нужно было с чего-то начинать. Почему бы не с сервитутов, в конце концов? Эти свободные территории, как и опричнина, несмотря на внутреннее самоуправление, считались личным владением династии Грозных, а значит — регистрация выданная здесь, давала право вести дела во всем домене правящей фамилии. Внимание — включая Великие тракты! Так тут называли федеральные трассы, или их аналог, как угодно. А еще — всю полосу земли вдоль железной дороги, на километр в каждую сторону от полотна! Черта с два я со своей урукской рожей получил бы другим способом такую свободу передвижения. А теперь — мог открывать филиалы в других сервитутах, на границах Хтони и вербовать добровольцев в Орду и попутно приторговывать хотдогами! Правда — строго в обозначенных рамках, но это давало определенное пространство для маневра! Семьдесят тысяч километров Великих трактов, семь тысяч мостов, пятьдесят тоннелей! И сто тысяч километров железных дорог! Черт подери, как же приятно, что и тут Россия такая охренительно здоровенная!