– Мама, ты мне этого не говори. Не забывай кто я теперь. У меня отличное зрение, слух и обоняние. Я прекрасно вижу, что цвет твоей кожи и вес твоего тела несколько изменился. Вполне возможно, что ты сама этого еще не заметила, но я тебя уверяю, что это именно так и не надо меня в этом переубеждать. А еще я слышу как работает твое сердце. Его ритм нарушен, – проговорила я. С каждым моим словом мама лишь становилась грустнее, подтверждая мои опасения по поводу ее здоровья. И теперь я могла утверждать, что она и сама об этом прекрасно осведомлена. – Я не хочу об этом говорить. Давай лучше пойдем пить чай? – сказала она и стала разворачивать свое инвалидное кресло. – Конечно, пойдем. Только я теперь не пью чай. А вот твоя внучка, пожалуй, и от ужина не откажется! Я больше не стала к ней приставать со своими расспросами. У меня был запасной план. Как я только выдалась минутка, я воспользовалась ей. – Мне нужно с тобой поговорить, когда мама уснет, – сказала я Отто на ухо. Конечно, Габриель это тоже слышал, но вряд ли он меня ревновал. Нам с Габриелем и Ловеной было постелено в гостиной. И хотя спала одна Ловена, постели бы хватило для всех. – Что ты задумала? – спросил Габриель, пока я качала Ловену. – Я хочу ей помочь. Разве ты не заметил всего того о чем я сегодня говорила? Признаки заболевания на лицо. Я должна хоть что-то сделать. Даже если никто из вас в меня не верит, – твердо и несколько обижено проговорила я. Да-да, легкая обида у меня была и на него. – Я прекрасно понимаю твои намерения. Но, любимая… – Я прекрасно знаю все ваши доводы. Только вот я не ошибаюсь. Просто я еще не достаточно развила свою силу, – проговорила я. – Ну, хорошо. Попробуй, но только в моем присутствии. На всякий случай. Я согласилась с его условием, тем более что мне был нужен свидетель. Отто пошел на кухню. Судя по звукам, мама и Грегор уже мирно спали. Ловена же пока лишь дремала. Я передала ее Габриелю и направилась к Отто. Для разговора с ним я не нуждалась в свидетелях, хотя не сомневалась, что он будет слушать, просто из любопытства. – Ты знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить? – спросила я с порога, поскольку не собиралась ходить вокруг да около. – Предполагаю. Ты хочешь знать, чем она больна? – проговорил Отто, глядя в окно. – Да. Я хочу ей помочь. – Чем? Я не могу ее даже обследование до конца пройти. – Всем чем смогу и даже больше. Я потом все объясню, а лучше покажу. Рассказывай! – Хорошо. При родах она не только защемила нерв, который лишил ее возможности ходить, но и лишилась одной почки. Точнее сказать почка стала сдавать еще во время беременности. Она лежала в больнице. Ее поддерживали, как могли. Мне не в чем упрекнуть врачей. Но почку спасти не удалось. Операцию провели тут же. Врачи сказали, что если придерживаться определенной диеты, то вполне можно прожить. Но позже выяснилось, что и вторая почка не в порядке. Нужна пересадка. А последнее обследование показало, что и с печенью что-то не так. Дальше обследоваться она отказалась. Сказала, что все это бесполезно и видимо пришел ее срок. Глупость конечно, но я не могу с ней долго спорить. Она и так слаба и все разговоры отнимают у нее слишком много сил. – Почему ты не рассказал мне этого в прошлый раз? – ужаснулась я. Все обстояло гораздо серьезнее, чем я могла представить. Но ее отказу обследоваться я нисколько не удивилась. Я вся в нее! Это от нее у меня такое дикое не желание обременять кого-то своими физическими проблемами. – Я не счел это тогда возможным. Да и не предполагал, чем ты собственно можешь ей помочь. Тогда мы еще не знали о печени. – Понимаю, – вздохнула я, вспоминаю прошлую встречу. Там все внимание было приковано ко мне обновленной, точнее сказать воскресшей для них. О каких еще болезнях он мог мне поведать, когда вообще сомневался в моей адекватности? – Деньги здесь не помогут. А чем еще ты можешь помочь? Сделать ее вампиром я не позволю, да и сомневаюсь, что ее ослабленный и измученный организм сможет перенести перерождение. Не зря же все существующие вампиры молоды! – Я об этом и не думала. Понимаешь, я уверена, хотя другие мне и не верят, что у меня есть способность заживлять раны. Я дважды вылечила животное, сначала от перелома, потом от потери крови. И тот случай с Ловеной… – мне больно было его вспоминать. Эта картина алых струек крови сквозь тоненькие пальчики моей малышки навечно запечатлелась в моей памяти. – Ты вылечила Ловену? А что с ней было? Она больна? – озабоченным голосом проговорил Отто, поворачиваясь ко мне лицом. А я и не думала, что он может волноваться за мою дочь. – Нет, она никогда не была больна. Ее ранили. Очень серьезно ранили. У нее шла кровь из ушек. Она пострадала от… – слова застряли у меня в горле. – Эшли. Это сделала Эшли. Она крикун. Оглушила нас всех. А поскольку Ловена дампир и значительно чувствительнее нас, она пострадала, – в кухню вошел Габриель. – Соболезную! Но все обошлось? – заинтересованно спрашивал Отто. Видимо, у него появилась надежда. Как же приятно иметь дело с любящим человеком, который будет использовать любые возможности и шансы. – Я не знаю, что там было. Я был не в том состоянии, чтобы хладнокровно наблюдать за происходящим и реально зафиксировать действие силы Виры. Хотя не буду кривить душой аргументы Питера были весьма вескими. Он все-таки врач, – раньше меня успел ответить Габриель. – Ни один врач не может объяснить наличие и происхождение сверхъестественной силы, так же как и ее последствий. – Допустим, но… – Короче, я так понимаю, Габриель не верит в твою силу, – все сразу понял Отто. – Да, – кивнула я, – но я должна попробовать. Если Габриель и ты увидите это своими глазами, и на этот раз хладнокровно… – воодушевилась я. – А навредить ты ей не можешь? – уточнял Отто, даже не дав мне договорить. – Нет, – уверенно ответила я. Габриель промолчал. – Хорошо. Но я хочу тебя протестировать, – согласился он. Я не совсем его поняла. – Как? – Я так понимаю, вы подготовились к приезду. Поэтому ты не голодна, – начал он, но я по-прежнему не понимала, к чему он клонит. Он хочет предложить мне крови? – Совершенно верно, – согласились мы вместе с Габриелем. – А я для тебя пахну аппетитно? Ведь Ловена так же как и я дампир. – Ты что предлагаешь? – возмутился Габриель. – Да, Ловена дампир, но она моя дочь и тогда ее кровь меня мало волновала в качестве пищи. Я вообще не помню, чтобы у меня возникла жажда. Мне было больно видеть это… – я задохнулась от воспоминаний. Габриель обнял меня за плечи. – Хорошо. Я не предлагаю ничего особенного. Просто если ты действительно можешь лечить, то заживить обычный порез тебе не должно составить никакого труда. Предупреждаю сразу, я не обладаю способностями вообще никакими, тем более самоисцелением. – А если она не выдержит? Ты представляешь, что будет? – испугался Габриель. Он не боялся, что я не смогу залечить рану. Он боялся, что я нападу на Отто. Такая вероятность действительно существовала, однако, я почему-то была уверена в себе. – Я согласна на испытание. Габриель держи меня на всякий случай, – скомандовала я. Габриель сжал меня в объятьях, но попытался возмутиться. Отто же заразился моей уверенностью и со спокойным видом поднял со стола нож, которым еще совсем недавно резал хлеб. Пару секунд и нож занесен над запястьем. – Я думаю, что вполне хватит и ладони, – вдруг сказал Габриель. Отто молча кивнул и передвинул нож. Он вложил его в руку. Приглушенный режущий звук. Запах крови, кстати, достаточно ароматной, но… Я задержала дыхание. Обоняние мне сейчас не помощник. Я сбросила это ощущение, тут же сконцентрировавшись на своих эмоциональных ощущениях. Моей задачей было вылечить эту незначительную рану. Отто выкинул нож в раковину, чем только распространил запах крови, но я была к этому готова. Он раскрыл ладонь. Интересно, что он даже не поморщился, порезавшись. Я потерла свои ладони. Сконцентрировалась. Медленно и осторожно я протянула руку. Я положила ее прямо сверху и прикрыла глаза. Нежность и забота – чувства, которые мне необходимо было пробудить в себе сейчас. Вдох. Какой-то частью мозга я считала вдохи Отто и Габриеля, а особенно удары сердца Отто. Один вдох Габриеля. Два вдоха Отто и один протяжный выдох. Девяносто три удара сердца, и я убрала руку. Открыв глаза я поняла, что у меня все получилось. Два длинных вдоха удивления. – Я впервые такое вижу. Вампир, который может лечить, – воскликнул Отто. – Прости меня, любимая, – прошептал Габриель, отпуская меня. – За что? – посмеивалась я. Мне срочно нужно было избавиться от соблазна. Аромат свежей крови все-таки будоражил меня, хотя я и держалась. Я сделала шаг в сторону, тут же оказавшись возле раковины. Легким движением руки я открыла кран и стала тщательно мыть нож. Но запах не исчез. Я обернулась и поняла почему. Несколько капель крови красовались на полу, не говоря уже о самой ладони. – Мальчики, – обратилась я к ним, – Я понимаю ваше удивление и любопытство, но давайте сначала уберем все это, – произнесла я уже дрожавшим голосом. Я ели держалась. Боль в горле становилась все сильнее и сильнее. Габриель поднял на меня голову и все тут же понял. В следующее же мгновенье он засовывал руку Отто под кран с водой. Еще мгновенье и несколько капель с пола тоже оказываются вымытыми. Он стер их прямо рукой. – Как ты дорогая? – спрашивал Габриель, – Прости меня. – За что ты опять просишь прощения? Все в порядке. Теперь все в порядке. Мне легче, спасибо! – Ты молодец! – воскликнул Отто, который только что понял, в чем было дело, – все-таки я ароматный? – Да, – все, что я ответила. – Ты умница, – улыбнулся Габриель. Он слегка наклонился ко мне и поцеловал. Этот поцелуй не был страстным, не был долгим, так легкое касание, но в нем было столько любви столько нежности, что дух захватило, – Ты у меня чудо! – Так береги меня, – посмеялась я. Запах исчез, и я вновь могла шутить и разговаривать, – Так я могу пройти к маме? – спросила я Отто. – Конечно. Это не совсем хорошо, что она спит. Я имею в виду, что она об этом не знает, но боюсь, что добровольно она не дастся. – Если у меня все получится, она разрешит мне сделать это и днем. Главное, чтобы это было заметно. Я ведь не могу видеть насквозь и буду действовать вслепую. Вот бы мне сюда Мелу. – Мелу? – удивились оба. – Ладно, не важно. Так идем? – отмахнулась я. Зачем тратить время на какие-то дополнительные объяснения? Все трое мы вошли в спальню Отто и мамы. В комнате было темно, но это никак не ограничивало меня. Свет включать мы не стали. Посередине комнаты стояла двуспальная кровать. На ней под покрывалом в лунном свете спала моя любимая мама. Ее сон был спокойным. Она тихо и ровно дышала, глаза были закрыты, но на лбу пролегла глубокая мимическая морщинка. Мне очень захотелось ее разгладить, я даже протянула к ней руку, но остановилась. Мне нельзя было ее разбудить, могла испугать. – Думаю, что покрывало придется немного спустить, – тихо и достаточно быстро проговорила я. Отто лишь кивнул и подошел к кровати. Медленно и аккуратно он сдвинул покрывало до бедер. Этого было достаточно, и я кивнула. – Почка и печень. Где они? – спросила я со скоростью вампира. Нет, я не боялась, что Отто нас услышит, просто так было быстрее и тише. Габриель подошел к маме вместе со мной. Он взял меня за левую руку и осторожно положил на бок маме. Хорошо, что она спала на боку. Я кивнула. – Здесь печень. Почка здесь, – он передвинул мою руку. Я вновь кивнула. Но тут вступил Отто. – Нет, здесь почки нет, – мотал он головой. Я поняла, что он имеет в виду, что с этой стороны почку вырезали. Тогда если я правильно понимаю, оставшаяся почка должна быть симметрично относительно позвоночника. Но как же я доберусь до нее, если мама спит на боку? На мой невысказанный вопрос ответил Габриель.