Осталось понять, что же в фонаре такого особенного, чтобы не прогадать с ценой. Хандра отступила, сменившись любопытством, и Вильма еще несколько раз погасила и зажгла фонарь, наблюдая, как искорки магии кружатся вокруг него, окутывая теплым свечением. Будто крошечные светлячки, прилетевшие на свет. Наверное, она рискнула бы оставить его зажженным на пару часов, но стук во входную дверь нарушил все планы. Опомнившись, ведьма поспешно дунула на фитиль, заставляя его погаснуть. Она догадывалась, кого увидит за дверью, но зачем рисковать? – Виль, это я, – раздался нетерпеливый голос, и женщина окончательно успокоилась. Если перед кем и можно светить своими ведьмовскими силами, так это перед старым другом. Она открыла дверь и посмотрела на позднего гостя. Румяный от холода и выпитого эля, Руди мялся на пороге и слегка покачивался, словно до сих пор был на корабле. В густой русой бороде искрились снежинки. – Давно не виделись! – Он широко улыбнулся и шагнул в дом, сгребая ведьму в объятия. Вот здоровяк! Вильма полузадушенно пискнула, не пытаясь высвободиться. Ее обдало холодом, в нос ударил застарелый запах морской соли и табака, и кислый – выпивки. Похоже, второй помощник капитана выпил больше, чем нужно, решив отдохнуть в единственный свободный вечер до отплытия, а в таком настроении спорить с ним было бессмысленно. Наконец он соизволил ее отпустить и отошел назад, с заботой разглядывая. – Выглядишь не ахти. Скучала? – Очень, – мрачно проворчала ведьма. Она терпеть не могла пьяных! С самого детства, когда отец приходил домой в подпитии и кричал на мать. Любил ли он ее? Может, и был влюблен, когда встретил – улыбчивую девчонку с яркими зелеными глазами и русыми волосами, отливающими медью. Вильме часто говорили, что она пошла в мать, но сама Вильма так не считала – мама была намного красивее! Той мягкой женской красотой, которой не хватало ей самой. Но, может, из-за красоты все и пошло наперекосяк? Отец ревновал и злился, а от злости – запивал. Бить мать он боялся – прекрасно знал, что ведьма может ответить. Но от громких споров и обвинений Вильма сжималась в комок и хотела исчезнуть. Что ж, ее желание сбылось. Она выросла, и от той маленькой девочки не осталось и следа. Теперь она могла не терпеть. В конце концов, это ее дом, и именно она устанавливает правила! – Бери снадобье и проваливай! – Ведьма сунула гостю темный флакон и бесцеремонно подтолкнула к дверям. – Эй, ты чего, меня выставишь? – опешил Руди, зацепившись свободной рукой за косяк. Вильма вздохнула. Как же с ним сложно! – Я тебя предупреждала – пьяным ко мне не заявляться. – Да я всего глоточек! – Плевать! Иди обратно к друзьям в «Веселый ковш» или «Тухлую селедку», или где вы сегодня веселились? Она все-таки вытолкнула его за порог и закрыла дверь. Постояла в прихожей, прислушалась к вою ветра на улице. К вечеру снегопад усилился, наверняка опять наметет сугробы выше колена. А Руди шапку не надел… Проклиная собственную жалостливость, Вильма схватилась за ручку. Конечно, друг никуда не ушел. Смотрел на нее грустным щенячьим взглядом, как в детстве, когда она поймала за руку ворующего кошели голодранца. – Заходи. Спать будешь в лавке, – вздохнула она, и Руди, просияв, заскочил в дом. Снял пропахшую морем куртку, сапоги: однажды, зайдя в гости, он наследил в доме, и подруга заставила все убрать. – А чего так темно-то? Он едва не споткнулся о выставленную корзину для зонтов посетителей – Вильма все никак не сподобилась ее убрать, и огляделся в поисках фонаря. Пришлось зажигать настенный светильник: может, Руди и хороший друг, но не стоит лишний раз его искушать. В нынешнее время артефакты дороги, хотя – ведьма искренне на это надеялась, – не дороже дружбы. – Во сколько тебя завтра будить? – Кэп сказал после первого колокола быть на «Крачке». – Друг доплелся до широкой лавки и завалился на нее, поджав длинные ноги. – Будем грузить продукты. – Зимуешь в Иствере? Женщина набросила на него шерстяной плед, и Руди с благодарностью в него укутался. – Не все ли равно? Здесь-то меня только ты ждешь, – с нотками горечи ответил он. Руди был сиротой, в возрасте пятнадцати лет его выперли из приюта, и искать себе пристанище в городе мальчишка не стал. Да и на что он мог надеяться без образования и профессии? Кем устроиться? Помощником в столярной лавке? Грузчиком? Каменотесом? А море он всегда любил. Свой дом Руди нашел на корабле, от матроса поднявшись до второго помощника капитана, и гордился этим. А Иствер или их городишко, Маскарт, – какая разница где зимовать? Захрапел Руди резко, с надрывом, Вильма аж подпрыгнула, но будить друга не стала. Наскоро перекусила оставленной похлебкой с хлебом, отложив львиную долю Руди на завтрак, а после поднялась к себе в переделанную из чулана комнатку. Магический фонарь она подвесила на гвоздик у стены: совершенно невзрачный, он и без того не притягивал взгляда, но держать артефакт при себе было как-то спокойнее. «Если Руди будет зимовать в Иствере, надо сварить ему побольше настоя, чтобы на обратную дорогу хватило», – подумала перед сном ведьма и крепко уснула под завывания метели и громкие рулады друга, слышные даже в ее комнате. Утро вышло суматошным. Во-первых, Вильма едва не проспала. Из-за вчерашней ранней побудки спать хотелось нещадно, и если бы не толстый рыжий кот Семга, приблудившийся с прошлой зимы котенком, она точно проспала бы до колокола. Но коту во что бы то ни стало потребовалась его порция рыбы, и ведьма встала. Ахнула, увидев алую полоску рассвета, и бросилась будить Руди. Естественно, ни о каком приготовлении настоя речи уже не шло. Завтракал помощник капитана на ходу, а Вильма пообещала, что занесет ему флакон в порт. Или, если посетителей будет много, отправит с кем-нибудь из посыльных. На том и разошлись: торговка – готовиться к открытию лавки, а Руди – ловить извозчика, чтобы не опоздать на корабль. Насчет сугробов Вильма не ошиблась: намело столько, что молочник едва подобрался к дому, а кот, сделав свои кошачьи дела, тут же вернулся обратно и улегся у печки, отогреваться. Посетителей за день было всего ничего: чем ближе зима, тем меньше становился поток желающих заглянуть в лавку. Все-таки товары у них были недешевые и, наверное, не самые нужные, а люди в Маскарте в первую очередь думали, как пережить холода: запасались дровами, провизией, лекарствами. А затем уже всем остальным. Чтобы не тратить время впустую, ведьма одним глазом приглядывала за дверью, сама же потихоньку нарезала имбирь для настоя. Стоило звякнуть дверному колокольчику, как доска с имбирем прятались под стойку, а Вильма, торопливо отряхнув руки о юбку, приветливо улыбалась потенциальному покупателю. В основном приходили поглазеть. За весь день всего и удалось, что продать парные подсвечники на свадьбу. В обед заглянул старик Фломбер – коллекционер медных турок, но сегодня Вильма ничем не смогла его порадовать. К вечеру заскочила молоденькая булочница Мелисса. Правда, последнюю интересовал вовсе не антиквариат, а снадобья. Тетка, конечно, платила Вильме, но на жалкую пару золотых в месяц не разгуляешься. Вот ведьма и подхалтуривала приготовлением зелий. – Госпожа Сенгир, а это точно поможет? – с надеждой уточнила покупательница, пряча в кармане шубки крохотный флакончик из зеленого стекла, средство для отбеливания веснушек. Поцелованных солнцем в Маскарте было немало, и сама ведьма не находила в веснушках ничего дурного, тем более очаровательной Мелиссе они были к лицу. Но библиотекарь, к которому булочница питала нежные чувства, мечтал о девушке утонченной, с аристократически белой кожей. – Гарантий не даю, – привычно отрубила Вильма и, заметив, как расстроенно вздохнула девушка, мягче добавила: – Но недавно известный нам с вами господин с большим интересом спрашивал о сборнике поэзии Рамхаза и наверняка будет рад получить эту книгу в подарок. – А она у вас есть? – Разумеется. Торговка сняла с полки старенький сборник стихов. Она не привирала: библиотекарь облизывался на него третью неделю, но его небольшое жалованье почти все уходило на плату за комнату, а на книги денег не хватало. Вильма даже подумывала, не пойти ли на уступку и, если не найдется покупатель, продать сборник в рассрочку на полгода. Пять медяков в месяц или три серебряных сразу – разница значительная. Булочницу сумма за тоненькую книжку тоже впечатлила, но желание понравиться оказалось сильнее, и из лавки она выпорхнула воодушевленная и с книгой, упакованной в ткань и перевязанной бечевкой. Вильма подозревала, что за сборник стихов любимого поэта библиотекарь простит девушке любые недостатки, в том числе и веснушки. Больше до конца дня ничего продать не удалось, и ведьма закрыла лавку раньше обычного. Если поторопиться, можно успеть к Руди. Все-таки до весны далеко, а они не попрощались как следует. Конечно, о том, чтобы попасть в порт засветло, не шло и речи. За окном быстро темнело, и вот уже заскрипела лестница фонарщика. Он неспешно менял масло и зажигал фонари, и лестница, которую тащил за собой, оставляла на выпавшем снегу глубокие борозды. Едва Вильма накинула плащ, взяла зелье и открыла дверь, как нос к носу столкнулась с поднимавшимися на крыльцо магами. Трое высоких крепких мужчин явно не привыкли к снежной погоде и кутались в шарфы, пряча лица от холода. Несмотря на снятые знаки отличия, Вильма знала, кто к ней пожаловал. Она эту братию нюхом чуяла! Но если от обычного колдовства веяло так, что хотелось прикрыть глаза и дышать полной грудью, то от самих магов ведьма предпочла бы держаться как можно дальше. – Сожалею, господа, но на сегодня мы закрыты, – произнесла она с дежурной улыбкой. Билась отчаянная надежда, что обойдется. Последний рейд на ведьм был весной, и года не прошло! Что же их притащило?.. – Мы ненадолго, – потеснил ее темноволосый мужчина с горбатым носом и бесцеремонно прошел внутрь. Спорить было бесполезно, и Вильма послушно развернулась, делая вид, что это она позволила им войти. – Если только на минутку. У меня важная встреча. – Не волнуйтесь, мы не планировали задерживаться… здесь. – Вильму покоробило, с каким пренебрежением гость оглядел помещение. – Недавно у нашего друга пропала важная вещь, мы бы хотели ее вернуть. – И вы думаете, что она в моей лавке? – понятливо кивнула женщина, немного успокаиваясь. Почему-то про их антикварную лавку ходили слухи, будто здесь скупают краденое, и это был не первый подобный разговор. – Боюсь огорчить, но я не продаю ворованное. – О, я не сомневаюсь в вашей честности, госпожа. – По тонким губам скользнула ироничная улыбка. – Никто вас не обвиняет, это просто маленькое недоразумение. И не волнуйтесь, за эту вещь вам достойно заплатят. – А что вы ищете? Догадаться, за чем пришли маги, труда не составило. Не так много артефактов было у нее в лавке, а активировался и вовсе один. Но выдавать, что поняла, о чем речь, было бы глупо. Обычный человек не почувствовал бы в зажженном фонаре ничего странного, а признаваться, что она ведьма, стала бы только сумасшедшая! – Фонарь. Просто старый фонарь, – развел руками мужчина, подтверждая ее догадку, и оглядел лавку. Старинные фонари у Вильмы были, и их он осмотрел с особой придирчивостью, но с сожалением отошел от полки, не найдя нужного. – Так вы поможете? – Недавно мне действительно попался один фонарь, я купила его с другими вещами на барахолке. – Ведьма немного приврала, чтобы не выдать Кловиса. Пришедшие маги вызывали опасение: кто знает, вдруг они обвинят торговца в воровстве? Лучше она потом сама ему выскажет за то, что впутал ее в темную историю. – Он в моей комнате. Подождите, я принесу. Она направилась к лестнице, а один из гостей тенью двинулся следом. От него магией не пахло, но спокойствия это не добавляло. – Сверг просто проводит вас, чтобы вы не упали и фонарь случайно не разбился, – с той же приторно-вежливой улыбкой сказал горбоносый. Вильма поняла, что лучше не спорить. Пускать постороннего в свою комнату совсем не хотелось, но выбора ей не оставили, здоровяк и не думал побыть за дверью. Боялся, что ли, ее побега? Ага, в окно, со второго этажа! Ведьма с тоской посмотрела на мокрые следы на деревянном полу и сняла фонарь. Как удачно, что она повесила его неподалеку от входа! На спуске с лестницы она действительно едва не споткнулась – настолько алчно загорелись глаза мага при виде невзрачного фонарика. Все-таки интересно, что за артефакт ей достался, но рисковать ради него мирной жизнью Вильма не собиралась. – Вы его искали? – Она показала фонарь горбоносому, и взгляд мужчины полностью сосредоточился на артефакте. – Зажги его, – приказал он Вильме, и она нехотя достала кресало. Как и в прошлый раз, стоило зажечь фонарь, как магические искры окутали его теплым свечением. Магия разлилась в воздухе, застыла на кончике языка горечью, и стоило огромных усилий сохранять невозмутимость. «Я просто обычная работница антикварной лавки, которой случайно попался артефакт, а никакая не ведьма», – повторила про себя Вильма. От предвкушающей улыбки мага – слава Южному, направленной не на нее! – ведьме стало не по себе. – Отлично! – Фонарь перекочевал в руки горбоносому, и он кивнул спустившемуся следом за ведьмой молчуну. – Сверг, расплатись с ней. Тот отсчитал пятнадцать золотых, положив их на стойку. Пятнадцать золотых! Вильма глазам своим не поверила. Ни один артефакт, по крайней мере в их лавке, столько не стоил! – А теперь, госпожа, я советую вам забыть о нашем визите, – произнес горбоносый маг перед тем, как уйти. Вильма искренне пообещала, что так и сделает. О чем ей точно не хотелось помнить, так это о предательской дрожи в коленках и страхе, что потащат в тюрьму. Маги ушли, дверь за ними захлопнулась. Ведьма медленно выдохнула, прислонившись к стене и отсчитывая удары сердца. Расслабилась она за последние годы, проведенные в теткином доме. Привыкла, что в безопасности. Городские маги к местным ведьмам не особо придирались – могли пожурить, оштрафовать, но не запугивать. А эти…