— Ты прекрасна, — шепнул он, а я только что поняла, что он смотрит на меня и любуется. И виделась мне в том любование некая гордость. Я склонилась и прильнула к его губам, тут же от острого ощущения застонав. Сколько раз мы целовались, не счесть. И каждый раз я удивлялась, что ощущения не становятся менее острыми и сладкими. Наверное, именно так должны чувствовать люди, идеально подходящие друг другу. Стоило мне только облизнуть коротки его губы языком, как Дэлиард рывком перевернул меня, подминая под себя. Его горячие руки, блуждающие по телу приносили столько удовольствия, что я снова застонала, выгибаясь. На слова времени совершенно не было. Мы целовались, будто только так могли дышать, и без воздуха каждый из нас просто был обречен на смерть. Я даже толком не заметила, когда он успел стащить с меня платье, а ведь на нем была жуткая шнуровка! Когда он прикоснулся к моей обнаженной груди, то меня тряхнуло. Прикосновения обжигали. Казалось, те места, к которым он прикасался, горят. В глубине сознания вспыхнула мысль, что в прошлой жизни ничего подобного со мной не было. Но эта мысль потухла сразу после того, как я ощутила его губы на своей шее, а потом и на груди. Было такое ощущение, словно меня не стало. Все мое существо сосредоточилось на одной точке, там, где его горячие губы целовали, влажный язык обводил темный ореол, а зубы слегка прихватывали кожу, оттягивая, но не причиняя время. — Я люблю тебя, — прошептал он, избавляя нас от остатков одежды. В груди от этих слов вспыхнуло. Горло сдавило, отчего я растерянно моргнула, с удивлением понимая, что глаза заполнены слезами радости. Как всегда, с Дэлиардом ощущений слишком много. Я никогда не смогу воспринимать его спокойно. Он словно неутихающий ураган, который подхватил меня и заставил обратить на себя внимание. И по сей день он кружит мне голову, не давая и шанса охладеть. — А я люблю тебя, — ответила совершенно искренне, замечая легкую тревогу и ожидание в любимых глазах. Стоило мне это сказать, как темные глаза вспыхнули, а губы растянулись в сверкающей даже в этой оранжевой полутьме улыбке. Склонившись, он как-то благоговейно прикоснулся к моим губам. Поцелуй был столько легким и, казалось бы, незначительным, но в то же время он будто передавал всю силу любви, заключенную в наших смертных телах. Так целуют тех, кого любят чистой, вечной любовью. Разорвав поцелуй, Дэлиард пару минут просто смотрел на меня, но мне не было неуютно, наоборот, я и сама с удовольствием его рассматривала, словно знакомясь заново. После этого мы молчаливо легки на кровати более удобно. И не было почему-то ни стеснения, ни неловкости. Будто мы занимались любовью до этого тысячу лет, отчего давно привыкли к обнаженным телам, изучили их до мельчайших подробностей. Стоило Дэлиарду лечь на меня, как поутихшая страсть снова вспыхнула, почти моментально закручивая огненный шар внизу живота. Когда мои ноги оказались раздвинутыми, я даже не заметила, отдавая все свое внимания обрушившимся на меня ласкам. Чувствовать его возбуждение, твердое, горячее, было столь восхитительно, что я невольно прижималась к нему сильнее, ерзала и подавалась навстречу, желая немедленно ощутить его внутри. Мое желание вскоре было исполнено. Легкая боль заставила меня похолодеть и зажаться. Я помнила, как больно мне было в прошлой жизни. Дэлиард заметил это. Он остановился, снова обрушив на меня поток непрекращающейся ласки. Он целовал, мял, гладил мое тело, будто поклонялся ему. И я слышала, как он хрипло дышит, слегка дрожа от напряжения. От осознания, что он держит себя в руках даже притом, что неистово желает, я и сама задрожала, закидывая свои ноги ему на поясницу. — Давай, — прошептала я, чувствуя, как Дэлиард сначала замер, а потом облегченно выдохнул, толкая в меня. Когда он полностью вошел в меня, то мы оба замерли. Дэлиард тяжело дышал, лбом упираясь в подушку рядом с моей головой. — Горячая, — прохрипел он, приподнимая и впиваясь в мои губы. — Люблю тебя, — прошептал он чуть позже, медленно выходя из меня и снова толкая. Я прикусила губу и вцепилась в его плечи, раскрываясь полностью и позволяя делать с мои телом все, что ему будет угодно. Соитие двух людей можно назвать по-разному, но то, что происходило сейчас между нами во всех мирах и во все времена называется любовью. Это как песня, как самая сладкая пытка, когда два тела сливаются, с жаждой и щемящей нежностью. И нет в этом ни стыда, ни неудобства Тело пылало, его выгибало и подбрасывало. Я толком не понимала, где я и кто я. Стоны сами собой срывались с губ. Я отдавала свое тело, получая взамен столько любви и нежности, что готова была расплавиться под этим натиском. А уже когда мы достигли пика, то мне и вовсе показалось, что меня распылило по вселенной. Тело будто свело сладчайшей судорогой. Ослепительная вспышка белого света, мгновенно затуманила разум. Я не знала, жива ли я, дышу ли я, но все это казалось в тот момент неважным и совершенно незначительным. Мне хотелось остаться так навечно. Когда все прошло, я глупо моргнула, пытаясь осознать себя снова. — Это… — прохрипел Дэлиард над моим ухом до сих пор слегка содрогаясь, — невероятно. Я чувствовала, как колотится его сердце, как ходит ходуном грудь, как он загнанно дышит, по-прежнему сжимая мое тело в крепких объятиях. И от всего этого мое сердце наполнялось легкостью и радостью. После той ночи мы оба поняли, что наши тела подходят друг другу, как две половины одного целого. Кто-то скажет, что сексуальная совместимость неважна, но я теперь знаю, что это не так. Мы стали еще лучше понимать друг друга, иногда даже уступать, прислушиваться и находить компромиссы. Забеременела я не сразу. Тогда было исключительно тяжелое время, но стоило нам уйти и основать Ра-Рур, как почти сразу я поняла, что жду ребенка. Через девять месяцев я родила сына, которого мы назвали Лэйтаном. Он был просто копией Дэлиарда, отчего я даже слегка обижалась, но потом заверила мужа, что в следующий раз рожу дочь, которая обязательно будет похожа на меня. Все это время с нами были наши друзья. Кирдан женился поздно. Он был почти стариком, но это совершенно не помешало им с его тоже не слишком юной женой зачать ребенка. Мальчик родился со склонностью к алхимии. Кирдан был на седьмом небе от счастья и постоянно хвастался нам успехами своего сына. Виллиус, наоборот, женился рано и к старости его семья была одной из самых многочисленных. Вальх в той заварушке выжил, как практически и все спасенные нами тогда маги. Он всю жизнь прожил рядом с нами. Под его рукой находились разведывательные и спасательные отряды. Этот элгар спас столько магов из застенков у людей, что в Ра-Руре его уважали все без исключения. И только Вэллард так и прожил всю жизнь один. Он ни с кем не говорил о том, почему не желает видеть рядом с собой какую-нибудь женщину. Впрочем, с такими вопросами к нему никто не лез. Лэйтан рос веселым, крепким и магически одаренным ребенком. Правда, когда у него было плохое настроение, то он напоминал мне Дэлиарда в те дни, когда мы только познакомились, такой же вредный, язвительный и невыносимый. В такие моменты Дэлиард только весело сверкал глазами, старательно пряча улыбку. Впереди нас ждало еще очень многое, но одно я знала точно: пока мы вместе и счастливы — все нам по плечу. Как показала мне наша жизнь — я была полностью права. Эпилог «Иногда нужно оставить прошлое в прошлом, чтобы позволить себе жить настоящим и будущим». Мир вокруг подрагивал. Казалось, словно мы стоим под чистейшей водой на глубине в несколько метров. Звуки так же искажались, а цвета вокруг то и дело смазывались. Мы стояли под подрагивающей тенью дерева, смотря только в одну сторону. Стоял жаркий июльский день. Вчера явно прошел дождь. Об этом говорили и лужи, все еще виднеющиеся кое-где и слишком влажный, все еще пахнущий землей воздух. В тех самых лужах упоенно купались воробьи, словно опять пытаясь накликать дождь. Впрочем, если обойти старую пятиэтажку и взглянуть на небо на востоке, то становилось понятно — если легкий ветер не измени своего направления, то к вечеру снова пойдет дождь. Под окнами дома сейчас было почти пусто. Еще бы, будний день, все на работе. Это к вечеру тут паркуются те, кто не желает платить за стоянку, которая находится буквально за домом, и те, кому не жалко, если их автомобиль вскроют или вообще угонять. Конечно, этого бы им не хотелось, но многие просто надеялись на авось. Правда, мало кто решится иметь дело с простыми «шестерками» или «пятерками», многие из которых давно уже в БУ (некоторым лет по тридцать, не меньше), а вот слить бензин или утащить колеса — это всегда за радость, особенно первое. Около подъезда собралось несколько человек. Пожилая женщина и девушка с коляской. Судя по всему, они явно были родственниками. Возможно мать с дочерью или же свекровь с невесткой. Из коляски донесся плач. Девушка тут же принялась покачивать ее и, наклонившись, засюсюкала, улыбаясь при этом. Они явно кого-то ждали. Минут через пять дверь подъезда открылась и на улицу выпорхнула еще одна девушка лет двадцати на вид. Она тут же подошла к женщине и что-то ей передала. Даже не приглядываясь, можно было понять, что уж они точно мать с дочерью. Еще немного поговорив, они, что-то решив, медленно пошли в сторону выхода из двора. Спустя некоторое время все троя скрылись с наших глаз. Я вздохнула, поворачиваясь и утыкаясь носом в грудь Дэлиарда. Сколько раз за свою жизнь я делала нечто подобное. И никогда он не отказывал мне в поддержке. Вот и сейчас, обнял, принимаясь ласково поглаживать по спине. — Не расстраивайся, — прошептала он. — Судя по всему, она счастлива и все у нее сложилось хорошо. — Да, — я кивнула, смахивая с глаз слезы. — Она уже бабушка, — я тихо и горько засмеялась. — А я, получается, прабабушка, представляешь? — Для прабабушки ты отлично сохранилась, — серьезным голосом выдал Дэлиард. — В чем твой секрет? Я засмеялась, (смех вышел горький и печальный) обнимая мужа за шею и целуя его легко, невесомо. Но, кажется, его это совершенно не устроило — он углубил поцелуй, явно пытаясь таким способ отвлечь меня. Разорвав поцелуй, мы еще постояли неподвижно, наслаждаясь теплым летним днем и какой-то особенной атмосферой совершенно иного мира. Мы наблюдали, как воробьи растопыривают крылышки, нахохливаясь и снова ныряя в воду. Любовались ярким, пока еще нестерпимо-голубым небом, отраженным в лужицах. Слушали доносившуюся из открытого окна на первом этаже медленную и приятную музыку. И я понимала, что этот мир давно перестал для меня быть родным. Здесь осталось мое прошлое. Как оказалось, между нашими мирами и в самом деле есть временная разница. Там прошло не так много времени, здесь же моя дочь, которую я когда-то оставила малюткой, стала уже бабушкой. Было горько, но меня грело знание, что у нее все хорошо. Я понимала, что не стоит бередить зажившие раны, именно поэтому я не подошла и не обняла. — Идем? — спросил Дэлиард, обнимая меня так, словно боялся, что я захочу остаться здесь, оставив и его и нашего сына, которому совсем недавно исполнился год. — Да, пойдем, — ответила я, ощущая, как муж тихо и облегченно выдохнул, расслабляясь. Перед тем, как шагнуть в портал, я еще раз оглянулась, а потом тряхнула головой и схватила мужа за руку, позволяя увести себя отсюда. И я уже не видела, как испуганные воробьи вспорхнули из ближайшей лужи, но очень скоро вернулись, продолжая свои купания. Правда, они еще какое-то время настороженно поглядывали в сторону подозрительного дерева. И еще долго им мерещилось, что в том месте как-то странно подрагивает воздух, но так как опасности это вроде как не несло, воробьишки вскоре полностью перестали обращать на странный феномен внимание. И вскоре последние следы от портала развеялись, стираясь с полотна этого мира. И уже не было понятно, то ли это привиделось, то ли на самом деле было. И уж точно я не видела, какими круглыми глазами за нашим уходом будет наблюдать, прилипший к окну второго этажа мальчишка. Вечером он расскажет бабушке об увиденном, а она ласково ему улыбнется, поцелует в темную макушку и назовет выдумщиком. Это ведь дети, а они всегда что-то придумывают. Не так ли? Конец