Лысая голова наследственного мага скрылась за стеной. Мурад прошел следом в помещение внутреннего корпуса, что примыкало к кабинету, где работали подопечные из «4А5». Дело уникальное, так что им с Люсьеном выделили новый комплекс для слежки в правом крыле. – И да чтоб работать мне в этом технораю всегда. – Шеваль будто мысли командира прочел. – Ты один справляешься? Психолога вызвать? – обратился див к подчиненному. – После того как она напортачила с Козловой? Смеешься? – Не жалуешь ты несчастную. Ведьмак промолчал. Мурад повернулся к прозрачной стене и еще раз вздохнул. – Правильно не жалуешь. Козлова не просто не заинтересована во мне. Она меня забывает. – Только во время непосредственного контакта помнит? – Да. – Кошку что-то беспокоит. Мне не показалось? – Отрешенная. Думаю, эхо силы котят своих ищет. Новый купол позволяет ослабить даже ее связь с маниту детей. – Не соврали в лаборатории, – удовлетворенно подытожил Люсьен и кивнул на стену. – Как считаешь, что там? Див равнодушно пожал плечами: – Скоро узнаем. Клеомен остановился перед въездом на территорию поселения кобольдов[30]. Создания услужливые, добродушные, но лишь в том случае, если тот, кому их помощь понадобилась, все правила приличия соблюдают. Не появляться на территории поселения без спроса – первое правило. Клеомен посидел несколько минут, ожидая, пока на него обратят внимание, и лишь после этого покинул автомобиль. Ворота со скрипом распахнулись, и навстречу черту высыпала толпа крошечных головастых детишек. С пронзительным щебетанием детвора окружила незваного гостя. – Почему не на занятиях? – сурово спросил черт. – Гость! Гость! Дай денег! Дай сахар! – А ну! Кыш! – гаркнул на младшее поколение вышедший следом староста. – Кто такой? Чего хочешь? Разговор по существу – второе правило приличия кобольдов. Клеомен улыбнулся, глядя сверху вниз на подбоченившегося сурового мужчину. – Сотрудник четвертого отдела МУПа. За помощью пришел. Карлик усмехнулся: – Четвертого «А»? Клеомен кивнул. – И какого рода помощи ты ждешь? – Проведите меня в столицу. Староста сощурился: – И что взамен? – Машина. – Черт кивнул на свой горячо любимый ретроавтомобиль. Кобольд произнес емкое «хм», сделал пару кругов вокруг «торнадо», полазил в салоне и только после этого согласился на сделку. Никто не ориентировался в катакомбах лучше, чем кобольды. Они знали все пути, все маршруты, проложенные древними и самой природой. Кабы не внутренний кодекс чести, грабители бы из них вышли неуловимые. Пятичасовой переход в темноте по сырости и слизи, и вот Клеомен в полном одиночестве стоит в подвале одного из старых особняков в центре города, а проводник исчез, будто и не было его вовсе. Как, собственно, и любимой машины. Последняя мысль заставила Клеомена горько улыбнуться. Хозяев дома не оказалось, сигнализация работала на проникновение извне, поэтому покинуть дом удалось без лишних трудностей. Достав из кармана заранее захваченную из аптечки медицинскую повязку, черт осторожно закрыл левый глаз. А выйдя со двора на улицу, еще и левую ногу подволакивать начал. Внимание прохожих теперь принадлежало ему всецело. С развитием современной медицины и социальных пособий созданий с подобными физическими увечьями встретить на улице было почти невозможно. Либо эпатаж, либо исключительный случай, как, к примеру, у Козловой. – Осторожнее. Позвольте? – с такими словами окружающие помогали ему войти и покинуть общественный транспорт. Он улыбался и молча раскланивался. Гавриил. Клеомен хорошо запомнил это имя. Не столько из-за университетского курса иномирной мифологии, сколько из архивов отца. В основной текст «Мы и Они» не вошли многие материалы. В том числе история о труднике православной мужской обители по имени Гаврила. Не история даже, так, заметка небольшая. Отца поразило сочетание ума и внешности юнца. Белокурая красавица-девица. Именно так записал он в своем дневнике. Гаврила говорил немного, но когда говорил, темы поднимал сложные, серьезные. О бытии, о милосердии, о науке, о людях и нелюдях. Вера в нелюдей для Иномирья явление обычное, так что отец Гаврилой не особо интересовался и рассказ о нем впоследствии из черновика убрал, но сыну о чудаковатом мальчишке рассказал. К глубокому сожалению Клеомена, связаться с первоисточником так, чтобы не поймать на хвост разведку, не представлялось возможным. Уточнять детали и проверять целостность памяти отца придется чуть позже. Хотя Клеомен уже догадывался, что про ангелов у великого черта мысли ускользающие. Если память Урана сумели заблокировать, что говорить о создании слабее. Теперь черту нужно было поговорить с шефом, обменяться данными и согласовать дальнейшие действия. Вдруг в РУ предоставили ценную информацию. Впрочем, в последнем Клеомен сильно сомневался. А еще немного нервничал. Не из-за дела, отца, деда или ангелов. Нет. Способ связаться с шефом в обход любой общепринятой связи у него был один, через котят Мосвен. Она его после такого точно и возненавидит, и убьет. Если, конечно, пацаны его раньше не сожрут. Они у нее слегка агрессивные. Найти им добровольца в няни было целой проблемой. Прижился двенадцатый по счету, и тот ориша[31] Ошоси[32], один из основателей «Провидения». Он как раз уже должен был забрать ребят из школы, проводить до дома и накормить. Если пацаны не напортачили, то великий охотник удалился по своим делам. По крайней мере, Клеомен на это надеялся, лишний свидетель ему ни к чему. Стоя у квартиры Мос уже не хромой и без повязки в ожидании, когда хозяева ответят на вызов, черт нервно постукивал ладонью по бедру. – Ты кто? – после минутной паузы прозвучал в динамике звонкий голос. – С мамой вашей работаю. Клеомен вздохнул. Он знал все живые языки. Все. Кроме подросткового. Самый сложный язык в обоих мирах. – И чё? – ожидаемо не понял мальчишка. – Она в РУ. Мне связаться с ней надо в обход их защиты. Насколько Клеомен помнил инструкции Лика, в работе с незрелыми созданиями эффективней правды нет ничего. – И чё? Личность сначала подтверди у экрана. Черт показал печать. – И чё? Мне поверить надо? – Надо, – начал слегка злиться Клеомен. – С чего? – обнаружил знание другого уточняющего вопроса котенок. – Ты дверь боишься открыть, что ли? – пошел на откровенную и довольно примитивную хитрость Клеомен и не прогадал. С возмущенным «Я?» замок щелкнул, дверь распахнулась, а из-за нее на черта взглянули две пары хищных глаз. За прошедший месяц оба котенка вытянулись на десяток сантиметров каждый. В высоту с матерью сравнялись точно. По ширине плеч давно превзошли. Габариты увеличиваются, маниту растет, интеллект не успевает, гормоны пляшут. Одним словом, подростки. – Привет, – бесстрашно проговорил Клеомен и прошел внутрь. Близнецы оскалились. – Ахом, ты младший, значит, с тобой связь у нее сильнее, – продолжил уверенно вещать наглый гость. – Пошли. Давно ее маниту ослабло? – Она поэтому на вызовы не отвечает? – Интонации у Ахома были немного другие. Это означало, что первым беседу с гостем вел старший. Кемнеби с размаху ударил брата по плечу, затем у ребят вышла беззвучная емкая перепалка. – Ты чё?! – Ничё! Лексика на грани фантастики. Клеомен вздохнул. – Именно, – вступил черт, пока дело до драки не дошло. Внутреннюю отделку квартиры Мос восстанавливала регулярно. – Дверь закройте. Не разуваясь и не оборачиваясь, он отправился на кухню. Там взял ближайший табурет, отодвинул к плите и сел, скрестив на груди руки. Первым на кухню влетел Кемнеби. Выражение его лица не обещало никакого понимания. Если бы не наследие Дике, страха за мать Клеомен бы на этом лице не прочел. Ахом был более открытым мальчишкой и более рассудительным.