– Опять Катка права, конечно, зажжем. Собирайся. И ни о чем не беспокойся, я с собой много бабушек взял, можем ни в чем себе не отказывать. Натка глупо хихикнула. – А зачем вам на дискотеке много бабок? Одной, что ли мало? Ой… Бога ради… Ради всегосвятого… Розалия Станиславовна, миленькая… Вырвалось! Сорвалось! Вылетело! А-а-а… Ката, запомни меня молодой! – Наташка вовремя скрылась в своем убежище – то бишь санузле. – Я из тебя гамбургеры сделаю! – свекровь долбила кулаком по двери. Баранов усмехнулся: – Да вы не поняли, я других бабушек беру, чтобы расплачиваться. – Паша, ты дебил! Надо говорить бабки, а не бабушки. – А какая разница? Катарина попыталась незаметно юркнуть к себе, но властный голос свекрови ее остановил: – Детка, покажи Павлу Петровичу, где у нас выход. Иначе покажу я. Но он будет совсем в другом месте – в форточке. – Роза, – не унимался Баранов. – Ты же любишь шляться… Нет, нет, бывать в дорогих местах. Поехали, а? Будем там… Блин, забыл. А-а… будем колбаситься. Колбаситься и ветчиниться, короче, оторвем все катушки. – Оторвемся на полную, – машинально проговорила Ката. Розалия Станиславовна подошла к соседу и, положив руку ему на плечо, прочеканила: – Котик, если на земле – типун мне на язык – исчезнут все представители мужского пола и останешься ты один, я под угрозой расстрела не появлюсь с тобой на людях. – Но почему? – недоумевал пенсионер. – Мы с тобой разные. И главное различие в том, что я принадлежу к пласту гламура. Я – особа голубых кровей. Ката, подтверди. Катарина глупо захихикала. – Подтверждаю. Розалии Станиславовне приходилось бывать баронессой, графиней и дажекнягиней. – Меня это не останавливает, – не унимался Баранов. – Вон у Ваньки Сидорчука тоже жена больная на голову, так ничего, живут себе спокойненько. А чем мы с тобой хуже? – Я богема! – Вылечим. У меня младшая дочь врач. – Элита! – Достанем все необходимые лекарства. – Я принадлежу к сливкам общества! – И я сливы люблю. – Я эстетка! – Не беда, главное, чтобы не при людях. – Все! Не желаю больше видеть эту физиономию. – Роза, мы вынесем из квартиры все зеркала. Обещаю. – Сволочь! И знаешь что? Верни мне мои диван, кресла и телевизор. У Баранова отвисла челюсть: – Как вернуть? – Молча. В темпе вальса. Павел Петрович снял бейсболку и, вертя ее в руках, попятился назад. – Дареное возврату не подлежит. – Гони назад диван, придурок! – На себя давно смотрела? Размалевалась опять, как чучело. А во что вырядилась! Постыдилась бы! Розалия попыталась схватить старика за руку, но тот увернулся и бросился бежать. – Попадись мне на глаза, я тебя в асфальт закатаю. – Имей в виду, начнешь топать каблуками, я в милицию заявлю и жалобу напишу. – Пиши-пиши, пока карандаш не отняли. Ката развела руками: – Вот вы и добились результата. Теперь вы с Барановым снова в контрах. Довольны? – Нет! Я возмущена! И требую отмщения! – Но… – Помолчи! Дождусь, когда он потеряет бдительность, и нанесу ответный удар. Наш удар – богемный! Удар гламурной королевы!