А снаружи, кстати, буря так и бушует. Во всяком случае, с наступлением ночи она усилилась. Каждые несколько секунд небо прорезает молния и ярко освещает комнату, в которой я нахожусь, а потом опять наступает темнота. И сейчас я проверю… (Серия тихих щелчков, затем звуковой сигнал.) Да, представляете, леди и джентльмены, кажется, камера снова заработала. Видеозапись #9А 22:06, суббота, 12 июля 2017 г. Как только включается запись, кадр заполняют смутные тени. Видно только временной код. Затем мы слышим приглушенный раскат грома и видим, как вспышка молнии освещает жилое пространство маяка. Несколько мгновений спустя нас снова приветствует тьма. — Сначала я думал, это отсветы молнии, но потом понял, что красная мигающая лампочка у меня в ногах — это индикатор на видеокамере. А когда я услышал сигнал батареи, то сразу же взял камеру и быстренько ее проверил. Чем бы это ни объяснялось, сейчас она вполне себе работает. Может быть, я что-то в ней встряхнул, когда переставлял после ужина, или… БОЖЕ, ЧТО ЭТО БЫЛО?! Картинка меняется, и мы слышим, как тяжелое дыхание с каждой секундой становится все учащеннее. После этого раздаются шаги, сперва осторожные, затем все более беспокойные. Эхо ступающих по бетонному полу ботинок живо сменяется стуками о металл: Ливингстон поднимается по ступенькам и осмеливается выйти на мостик. Мы слышим, как распахивается дверь и все звуки заглушает какофония бури. Дует ветер, хлещет дождь, гремит гром. Над бушующим морем танцуют костлявые пальцы молний. Ливингстон подходит к железным перилам и направляет камеру на распростертый внизу океан. О берег разбиваются громадины-волны, выбрасывая пенистые брызги высоко в темный воздух. Камера приближается — и Ливингстон ахает от изумления. — Господи боже, вы это видите?! — Из-за ветра его голос еле слышен. — Там кому-то нужна помощь! И картинка пропадает. Видеозапись #10А 22:50, суббота, 12 июля 2017 г. Мы видим изможденное лицо Томаса Ливингстона, он смотрит на нас. С его волос капает вода, мужчину пробирает дрожь. Налитые кровью глаза нервно бегают вокруг. На мгновение зажигается лампа, и кожу Ливингстона обдает оранжевым светом. Он смотрит в камеру, наверное, с полминуты, но ничего не говорит. Мы видим, что он пытается подобрать слова. Затем наконец произносит: — Я знаю, что я сейчас слышал. И знаю, что видел. Его голос звучит так, словно он вот-вот ударится в слезы. — Я слышал, как он разбивается о скалы. Он смотрит в пол, берет себя в руки, затем снова поднимает взгляд к камере и продолжает: — Это был большой корабль. Футов двести как минимум. И когда ударился о скалы, он разлетелся на тысячи кусочков. Звук был отвратительный. Десятки людей… их расплющило и швырнуло на скалы… пронзило расколотыми брусьями… выбросило тонуть. Я до сих пор слышу их крики. Я их все записал, в этом я уверен. Я понимаю: то, чему я был свидетелем, невозможно, но я видел то, что видел, и я все записывал на камеру… Глубокий вздох. — Но там ничего нет. Когда я вернулся внутрь, только переоделся в сухое и сразу проверил запись. Проверил раз десять. Ничего нет. Он смотрит в камеру — от его привычной задорности и дерзости не осталось и следа. — Вы можете слышать гром и грохот волн. Вы можете видеть молнии и океан… но никакого корабля там нет. Нет ни тел, ни криков. Ливингстон протирает глаза кулаками. — Объяснять это я не стану, леди и джентльмены, потому что как это объяснить — я не знаю. Видеозапись #11А 23:16, суббота, 12 июля 2017 г. Начинается запись, и мы снова видим дрожащее изображение бурлящего океана у подножия утеса. Дождь ослаб, но ветер по-прежнему порывистый, и небо все так же пронизывают рваные молнии. — Мне понадобился почти час, чтобы набраться храбрости и снова выйти сюда. Камера наезжает на берег. Там пусто, только разбиваются волны. — Корабля уже нет. Камера отъезжает обратно. — Но я точно знаю, что я видел. В следующее мгновение камера опускается, и мы слышим шаги по мостику, потом раздается громкий лязг. — Что за…? План смещается: Ливингстон наклоняется к предмету, на который чуть не наступил. Пропавший фонарик. — Господи боже. Голосовая запись #ЗЗБ 23:33, суббота, 12 июля 2017 г Сейчас мне нужно поспать, если это вообще возможно в моем нынешнем состоянии. Достаточно с меня приключений — или правильнее сказать «злоключений»? — на этот день. Помните, я говорил, что пришел сюда только за правдой? Так вот, я солгал. Голосовая запись #34Б 01:12, воскресенье, 13 июля 2017 г Мне все равно не спится, так что я решил вернуться к дневнику. Честно, не знаю, смогу ли читать его дальше. Потому что это очень страшно. 29 июля Сегодня собираюсь еще раз поговорить с мамой. Иначе не могу. Прошлая ночь была самая худшая. Чувство такое, будто это кошмар, но я знаю: все было на самом деле. Я очень устала после прогулки по лесу, куда мы ходили с папой, и рано уснула. Мы видели оленя, зайцев и белок и даже ловили руками головастиков в пруду. Было весело, и, если не считать момента, когда мне показалось, будто я увидела на стволе одного дерева символ из пещеры, ничего пугающего с нами не приключилось. Я даже съела за ужином две порции маминого мясного рулета и вскоре уже крепко спала. Но потом, посреди ночи, меня что-то разбудило. Не знаю, из-за шума или меня что-то коснулось. Знаю только, что, когда я открыла глаза, в комнате было тихо и сначала я увидела только темноту. Потом мои глаза стали привыкать, и я начала различать очертания мебели в комнате. Тогда я чуть пошевелила головой и увидела еще фигуру, уже намного ближе. Это был Стивен, он стоял в изножье моей кровати. Он был совершенно неподвижен и пристально смотрел на меня, а в руках держал папин охотничий нож. Я позвала его, шепотом, но он не пошевелился и ничего не ответил. Как будто был в трансе или у него был приступ лунатизма. У нас дядя Филлип лунатик, и я много про это знаю. Тогда я позвала еще раз, а когда Стивен не ответил, встала с кровати, медленномедленно. Мое сердце забилось так сильно, что я отчетливо его слышала. Я подкралась к нему и попыталась дотянуться до ножа, но он отдернул его раньше, чем я успела за него ухватиться. Я снова и снова повторяла его имя, пока наконец не шлепнула ладонью по лицу и он не проснулся. Он заморгал, будто не понимая, где находится, а потом бросил нож и расплакался. Я сначала подумала, это от того, что я его ударила, но он все время повторял: «Прости меня, прости меня, прости меня», и я думаю, это из-за ножа. Стивен выглядел так, будто ему было плохо. Мы пообещали друг другу не рассказывать об этом родителям, и я разрешила ему спать оставшуюся часть ночи в моей кровати. Вскоре он уснул, положив голову мне на плечо. Но я уже так и не сомкнула глаз. Голосовая запись #35Б 03:12, воскресенье, 13 июля 2017 г. (Звуки шагов, спускающихся по лестнице.) Шестьдесят восемь, шестьдесят девять, семьдесят, семьдесят один, семьдесят два, семьдесят три… Голосовая запись #36Б 03:35, воскресенье, 13 июля 2017 г. Двести шестьдесят шесть, двести шестьдесят семь, двести шестьдесят восемь. (Ливингстон расшаркивается, когда достигает нижнего уровня, затем поворачивается и сразу начинает подниматься обратно.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Голосовая запись #37Б 04:09, воскресенье, 13 июля 2017 г …двести девяносто девять, триста, триста один, триста два, триста три, триста четыре, триста пять… (Голос Ливингстона звучит монотонно, медленно, будто он находится под гипнозом.)