– Хочу. Иди нахрен. Тип пристально смотрел на меня – Что ты сказал, парень? – Я сказал, иди на…. – я повторил то же самое, но в ещё более грубой форме. Кто-то подошёл к этому типу, похлопал его по плечу – Оставь этого сосунка, Дик, нам идти надо… Рыжий – он, видимо, и впрямь был в возрасте – отпустил мою руку – Не попадайся мне на пути, парень. Я ничего не ответил – просто подумал, что мне до терминала плюхать пешком, а по такой жаре это не слишком приятно. * * * В самом аэропорту было не так жарко, хотя кондиционеры и не работали – видимо, иракцы знали что делали, когда строили, каким-то образом обеспечивалась циркуляция воздуха. Поскольку никто не стал бы стоять с плакатом «Эл Миллер, ЦРУ» – я ехал как сотрудник посольства и меня встречали как обычного сотрудника посольства – нас девять человек было. Помимо сотрудников посольства были и частные гарды, в Ираке почти всё было передано на откуп частникам, деньги на это шли огромные. Здоровяк с М4 – раздал нам по старому армейскому бронежилету – он был такой здоровый, что держал все девять бронежилетов разом. После чего вперёд выступил мужчина в бейсболке и чёрных очках. – Всем доброго дня и добро пожаловать в Багдад. Меня зовут Алекс и меня наняли, чтобы доставить вас в центр Багдада целыми и невредимыми. Чем я и собираюсь заняться. Если всё пройдёт удачно – то вы через полтора часа окажетесь дома а я заработаю на ещё один месяц колледжа для моих дочурок. Их у меня две… Я вдруг понял, что он боится. Эта бравада призвана скрыть глубокий страх и отчаяние, поселившиеся в нем. Он боится не вернуться домой к своим дочкам – и потому так шутит. Да, он боится… – … Запомните главное: если вы вдруг по какой-либо причине оказались на дороге, без прикрытия конвоя, например, вас выбросило взрывом из машины – запомните. Даже если по вам стреляют – ни в коем случае не сходите с дороги! Оставайтесь на полотне дороги! Ложитесь около бетонного отбойника, закройте голову руками – и ждите, пока вас не обнаружит и не идентифицирует патруль Коалиции. Но не сходите с дороги! … – Запомните, местные на сто процентов враждебны, и если вы сойдёте с дороги и углубитесь в жилые кварталы – местные обязательно вас найдут и жестоко убьют. Опасны все, даже дети! Зона вокруг аэропорта – зона свободного огня, и если вы окажетесь вне дорожного полотна – по вам может открыть огонь кто угодно – снайпер, стрелок с вертолёта. Никто не будет пытаться вас идентифицировать, там зона свободного огня! Здорово. Это здесь мы строим демократию, или я ошибся адресом? * * * Мы вышли к машинам – три Субурбана, на каждом кустарно укреплены двери, задняя дверь снята и установлена бронеперегородка с пулемётом. Нас рассадили в машины по три человека – и в каждой было по четыре гарда. Субурбаны тронулись… я думал, мы так и поедем – но оказалось, мы должны были присоединиться к более крупному конвою, включавшему в себя армейскую бронетехнику. Наши машины встроились в общий конвой – и минут через двадцать стояния и нервных переговоров по рации – мы тронулись… Так я в первый раз оказался на Трассе. Трасса – или дорога на БИАП – одно из самых страшных мест во всем Ираке, а может и во всем мире. Несколько миль смертельной опасности, ракетчиков и смертников на машинах. Огонь могли открыть в любой момент… это было место, где цели были постоянно и джихадистам тут было как мёдом намазано… Несколько миль, примерно по две полосы в каждом направлении, сплошные бетонные отбойники человеку по пояс – внешние и по центру. Наскоро засыпанные сапёрами воронки и сгоревшие машины по обочинам – буквально на каждом шагу. Я сидел в головной да ещё впереди – мне, несмотря на пыль было всё хорошо видно, лучше чем другим… Постоянных постов здесь не было – только мобильные патрули. Постоянным постам тут невозможно было выжить… Навстречу нам тоже шли машины. Из развлекательного центра напевал Боб Дилан: Мама, забери у меня этот значок, Я больше не могу его использовать, Темнеет, уже слишком темно, чтобы увидеть хоть что-то, Кажется, я стучусь в дверь небес. Стук-стук-стучусь в дверь небес. Стук-стук-стучусь в дверь небес. Стук-стук-стучусь в дверь небес. Стук-стук-стучусь в дверь небес. Мама, положи моё ружьё на землю, Я больше не могу стрелять. Большая, чёрная туча спускается вниз, Кажется, я стучусь в дверь небес. Это то чем мы здесь занимаемся – стучим в дверь небес. Кто-то ради карьеры, кто-то ради тысячи долларов в день и колледжа для детей. Многим откроется, чувствую… Многим… Накаркал – чёрный столб разрыва встал совсем недалёко от нас, справа от колонны… Водитель отреагировал мгновенно – включив полицейские проблесковые маяки и сирену, начал увеличивать скорость. Багдад – мчался нам навстречу – грязный, пыльный, бесцветный… Мимо мелькнула горящая машина – и осталась позади. Кому-то не повезло. – Почему мы не остановились? – спросил я, перекрикивая старину Дилана – Зачем? – Чтобы помочь. – Это не наше дело. Им патруль поможет… * * * Когда я попал в помещения, которые занимало станция ЦРУ в Багдаде – напомню, это было до того как ввели в строй новый комплекс посольства США, и после того, как взорвали отель «Палестина» – я удивился, в какой тесноте и в каких условиях все сидят. Мелькнула даже мысль – куда я ко всем чертям попал, это точно передовая борьбы за демократию в арабском мире? Посольства США при Саддаме в стране не было – но были инспекции ООН, и под их крышей мы и работали. Потом, когда мы вошли в Багдад – никто не ожидал, что это будет так легко и просто, режим просто рухнул, развалился на части – станция ЦРУ в Багдаде некоторое время располагалась в одном из немногих приличных мест в этом городе – отеле «Палестина». Потом – станцию ЦРУ взорвали, погибли люди, и стало понятно, что в отеле – любом отеле – теперь находиться небезопасно. Станция переехала в Зелёную зону, под защиту армии. Что такое Зелёная зона – я вам ещё расскажу. Начальником станции ЦРУ в Багдаде в те дни был Гарри Майер, он основывал эту станцию после стольких лет отсутствия США в этом городе, и многое мог порассказать. Сидел он в какой-то обшарпанной комнатке, нормального, стационарного кондиционера не было и работал напольный, мебель была старой и не американской – не удивлюсь, если её нашли в близлежащих домах или стащили из местного комитета партии БААС. Героического впечатления начальник станции тоже не производил. – Как доехали? – спросил он, пожимая мне руку – Всего один обстрел, сэр – бодро ответил я – Арабским владеете? – Нет, сэр. – Какими языками владеете? – Русский, испанский, французский… – запнулся я, – украинский… – По Украине работали? – Да. Майер усмехнулся