«Ах ты мать твою! – подумал Духарев.– Гулять так гулять!» Испустил могучий клик «боевого динозавра» и завертелся, запрыгал еще шибче прочих, поскольку был сыт, свеж и силен. Эт-то было кла-ассно! Супер! Улет! Серега был весел и пьян в дугу, хотя даже кружки пива не выпил. Он неистовствовал, как нажравшийся «эксти» дискофил. Но он был круче! Он был такой крутой, что земля под ногами была, как батут, а руки – как лопасти турбины. Бычий рог он где-то потерял – ну и хрен с ним. Серега хватал тех, кто подворачивался под руку, и швырял вверх. Некоторых потом ловил, некоторых ловить забывал, но они все равно падали на мягкую кучу-малу, которая образовалась вокруг. А потом в эту кучу затянули и Серегу, и как-то так вышло, что уже через секунду Духарев оказался без штанов и прочего и ворочался, голый, на жестком меху, пока не подмял под себя какую-то ведьмочку с размалеванной черным и красным мордочкой… А затем ведьмочка красно-черная куда-то сгинула, и Серега окунулся в прелести рыженькой, как лисенок… – Значит, это твой ученик.– Медогар, больший волох, здоровенный, почти Серегиного роста, с бородищей, заплетенной в косы, и такими блестящими живыми глазами, что впору шестнадцатилетней девчонке, а не седеющему мужичине. – Мой,– кивнул Рёрех. – Хорош,– отметил волох и подмигнул Духареву.– Слыхал я, Шорка тя палкой со двора гнала? Серега оглянулся на варяга. Рёрех только ухмыльнулся. – Было дело,– признал Духарев. – За что – знаешь? Серега пожал плечами. – Может, головкой слабая? – предположил он. – Ишь каков! – сказал не то с одобрением, не то с осуждением Медогар, обернувшись к Рёреху.– Что ты хочешь для него, ведун? – Хочу знать,– строго произнес варяг. – Ты – ведун,– заметил волох. – Я не вижу,– с ощутимым недовольством сказал Рёрех. – Что дашь? – А чего тебе надо? Медогар усмехнулся и снова подмигнул Духареву. – Моему твой ученик люб,– сказал волох.– Не полон он здесь. Как ты. А жизни в нем – поболе, чем у тебя. – Я старый,– бесстрастно произнес Рёрех. – Поболе, чем у молодых, хоть и не наш он,– заметил Медогар.– Равных ему я днесь не видал. Что скажешь? – Я вижу ,– с упором ответил Рёрех.– Что ты хочешь? – Крови его хочу. «Ну вот, приехали!» – забеспокоился Духарев. – Мало тебе той крови? – Варяг усмехнулся. Он и не думал протестовать: похоже, вампирьи устремления волоха не вызвали у Рёреха протеста. – Чистой крови хочу! – заявил волох.– Дашь – попрошу моего приподнять завесу. Не дашь… – Волох нахмурился. – Что тогда? – с ухмылкой осведомился варяг. Грозный взгляд волоха его нисколько не испугал. – Тогда будете гостями у нас три дня. А потом идите своей дорогой. Вражды между нами нет. – Добро,– кивнул Рёрех.– Будет тебе чистая кровь. Он у меня парень крепкий. Глава двадцать четвертая Жертвоприношение Все попытки Духарева вызнать что-то о предстоящей процедуре разбивались о глухую стену молчания. Варяг, услышав вопрос, демонстративно отворачивался. У Сереги даже появилась мысль: свалить, пока еще не поздно. Но он не очень-то представлял, как это сделать. Оружия у него не было. Гостеприимный дом, где их с Рёрехом разместили, представлял из себя один большой сарай со столами, лавками, тремя печами и целой прорвой всякого народу. Рёрех был единственным варягом в этом разномастном сборище. Но воины тут были, хоть и не варяги, и без оружия, но вполне узнаваемые. Если бы Серега твердо решил удрать, может, ему это и удалось бы. Но он, как учили, сначала прикидывал и присматривался: не бежать же в одной рубашке да на своих двоих. Эдак, по зимнему времени, и лыжи отбросить можно. В общем, пока Духарев прикидывал, да приглядывался, да, совершенно уж ни к чему, пытался угадать, с кем из этих веселых девчонок да бабенок он успел перепихнуться на шкурах под зимним солнышком, время ушло. В гостевом доме появились три внушительных волоха в волчьих шкурах и решительно двинулись сквозь толчею к Сереге Духареву. – Пошли,– скомандовал тот, что постарше, с бородой и волосами чистейшего белого цвета. – Иди,– сказал Рёрех. И Серега пошел. Повели его в баню. – Да я мытый! – попытался протестовать Духарев, но протест был отклонен. Единственное, что смог сделать Серега, это стянуть с шеи крестик и спрятать его в кармашек сапога. На всякий случай. После бани Духареву был устроен медицинский осмотр. В медкомиссию вошли три волоха и бабка Шорка. Обследовали его тщательно: обстукали, общупали, даже обнюхали, убедились, что ни паршой, ни геморроем Духарев не страдает, дотошно изучили каждый шрам и потертость… Особое недовольство вызвало состояние Серегиных зубов. А ведь он, наивный, считал, что зубы у него отличные. Всего полдюжины пломб. В общем, складывалось такое ощущение, что его собираются в космос отправить, а не кровь пустить. Хотя, может, Медогар велел подчиненным удостовериться, что Серегина кровь действительно чистая. Последней в дело вступила Шорка. Попрыгала около голого Духарева эдаким колченогим гномом, пощипала что-то из воздуха вокруг Сереги и под конец изловчилась и тюкнула его палкой по затылку. Духарев с огромным удовольствием отобрал бы у нее палку и поломал об колено. Лучше – об бабкино. Но не посмел. Уж с больно важным видом наблюдали волохи за Шоркиными манипуляциями: кивали, обменивались непонятными замечаниями. Один к одному: комиссия патологоанатомов, наблюдающая за проводящим вскрытие коллегой. Когда Серегу в чем мать родила вывели во двор, там уже начало темнеть. У крыльца стояли крытые сани с упряжкой… из двух лосей. Серегу сунули внутрь, дали заячье одеяло, чтоб не замерз, зашнуровали вход – и тронулись. Окна в повозке отсутствовали, но, судя по звукам, эскорт у Духарева был не маленький. Ехали долго, Серега даже вздремнуть успел. Возок остановился, заднюю стенку расшнуровали, и Серега вылез на свет. Вернее, во тьму, потому что была ночь. Вокруг было много людей и почти столько же факелов. У трех опекающих Духарева волохов факелов не было. Сереге жестами показали, куда идти, и он пошел, очень надеясь, что идти недалеко. К долгим переходам босиком по снегу Духарев был не приучен. Серегины надежды отчасти оправдались. Пару минут они карабкались на поросшую соснами горку, а потом остановились… У входа в пещеру. «Так,– подумал изрядно подмерзший Духарев.– Сначала в „моржи“, потом в спелеологи». – Да иду я! – недовольно сказал Серега подтолкнувшему его в спину волоху. Тот скроил недовольную рожу и приложил палец к губам. Дескать, подопытному говорить не положено. Под землей было теплей, но не настолько, чтобы удалось согреться. Большая часть эскорта осталась снаружи, но когда Серега, спускавшийся вслед за двумя волохами по узкому коридору, оглянулся, то увидел позади длинную цепочку огней – и получил палкой по шее: не оборачивайся. Целью путешествия оказалась низкая пещера с озерцом в центре. В пещере пованивало. Вроде бы тухлыми яйцами. Сереге дали понять, что ему следует влезть в озерцо. «Накаркал! – подумал Духарев.– Посвящение в „моржи-спелеологи“». Его ждал приятный сюрприз. Вода оказалась горячей. Градусов сорок пять. Воняло, кстати, именно от воды. Сопровождающие выстроились вокруг и по знаку волоха, который «пас» Духарева, занялись вокальными вариациями на звериную тему: завыли, заревели, загоготали… В общем, как Серегины питерские кореша после пятичасовой пьянки: громко, заунывно, слов не понять… Зато дружно! Выпить дали только Духареву. Волох-опекун время от времени совал Сереге в рот горлышко кожаного бурдюка. Внутри бурдюка был нелюбимый Духаревым мед, так густо насыщенный травами, что горечь полностью забила сладость. Бурдюк был здоровый, литров на пять, и когда Серегу наконец извлекли из «ванны», от этих пяти литров не осталось и половины, а подземный мир вокруг Сереги кружился и качался, как после полутора бутылок водки. «И с чего это я так окосел?» – подумал Серега. Но настроение было оптимистичное. Два волоха взяли Духарева под белы руки и повели дальше. В следующую пещеру, пошире и повыше первой. Главным украшением этого помещения был здоровенный идол ржаво-красного цвета. Идол изображал сидящего дядьку, наклонившегося вперед, упиравшегося ладонями в колени растопыренных ног. Рожа у дядьки была грубая и малопривлекательная, бородища струилась по груди и животу до самых первичных половых признаков, которые резчик изобразил с куда большим тщанием, чем идолову физиономию. – А! – сказал идолу веселый Духарев.– Здорово, дед! Ты кто такой? – И с пьяной фамильярностью полез похлопать деревянного дядьку по мужским достоинствам. – Не смей! – Резной посох уперся в живот, и Серега увидел Медогара. – И ты тут? – удивился Духарев.– А ты что здесь делаешь? Серегу подхватили и оттянули назад. Он не возражал. – Нормально, пацаны,– пробормотал он.– Я вас всех люблю…