— Пойдёмте, Илья Ильич, в сторонку отойдём. То, что я услышал от антиквара, было для меня неожиданной новостью. Что Николай Александрович и его семья арестованы, это я знал. Слышал, что куда-то на Урал их отправили. Газеты, понятное дело, об этом не писали. Было о чем другом советским газетам сообщать. — Доната Всеволодовича, Ваня, помнишь? Если честно, вылетело это имя из моей памяти. В прошедшие годы часто моей голове доставалось, ещё и контузии. Я повинился перед антикваром о своей забывчивости. — Ну, как же… Первый по новостям. Всё ему известно, всех в курс дела вводит… Тут у меня в памяти что-то всплывать начало. — Не тот ли, что в «Орле» про ограбления антикварных магазинов говорил? — Тот самый. Сегодня утром он мне про Николая Александровича и поведал. Старик шмыгнул носом и перекрестился. — Выпил я даже с горя такого… Расстреляли императора большевики в Екатеринбурге. Так. В Екатеринбурге… В Москве-то это откуда стало известно? Такие дела в большой тайне делаются… — И его, и семью… Илья Ильич опять шмыгнул носом. Что-то у меня сегодня доверие к новой российской власти дважды пошатнулось. Первый раз, когда за мной чекисты пришли, — не очень. Это для меня было ожидаемо. Рано или поздно факт спасения императора всё равно бы всплыл. Я и сам уже не раз думал, что пора ноги делать, но всё как-то откладывал. Вот и дооткладывался. Новость от Ильи Ильича шатнула доверие к большевикам сильнее. Императора-то и семью зачем было жизни лишать? Или — это кто-то там, в Екатеринбурге, сам так решил, а Ленин тут совсем не при чём? Без его ведома такое сотворили? Впрочем, в моей конкретной ситуации это что-то меняло? Если сейчас император мёртв, мне новая власть всё простит и по головке погладит? Ой, едва ли… Так, а если мне сейчас какое-то время у Ильи Ильича пересидеть? Напроситься к нему и залечь на дно? Напрашиваться не пришлось. — Пошли, Ваня, ко мне. Хотел я сегодня на Сухаревке что-то продать, но уж ладно… Илья Ильич качнул узелком, что в руке держал. Там что-то звякнуло. — Старые запасы продаю, тем и живу… Магазина у меня уж нет… — поделился старик со мной нерадостными для него вестями. — Не откажусь, Илья Ильич. На стол у меня кое-что имеется. Постойте здесь немного, я сейчас быстро… Я вернулся к рядам, где бойко шла торговля съестным. Подкупил ещё того и другого. На двоих-то больше, чем на одного надо. Спасибо Циммерману, снабдил он меня денежками. На Сухаревке алкоголем открыто не торговали, но это совсем не значило, что его нельзя было тут купить. Можно, ещё как. Только денежки плати или давай в обмен что-то хорошее. Совзнаки у меня имелись. Я тихонечко в одном месте поспрашивал про мне нужное, в другом, а вскоре и бутылкой самогона разжился. Мало ли, что советская власть придумала и военно-революционным судом грозила, алкоголем на Сухаревке промышляли. — Пойдёмте, Илья Ильич… Я тронул антиквара за рукав. Тот вздрогнул. Вот, ещё и напугал старика… — Я что-то, Ваня, задумался… Всё про государя императора и его семью мысли из головы не выходят… — Пойдёмте, Илья Ильич. Всё, что нужно было, я купил. — Пойдём, Ваня, пойдём… Похоже, на мои последние слова Илья Ильич и не обратил внимания. Глава 4 Куда бежать? — Убили!!! Кто там орёт-то так? Голос, вроде, молодой… — Убили!!! Я ускорил шаг. Илья Ильич еле поспевал за мной. — Убили!!! Уф… За углом, откуда несся крик, стоял мальчишка-газетчик. Правильнее — продавец газет. — Убили!!! Царя убили!!! Новость Ильи Ильича, а до этого — Доната Всеволодовича, перестала быть эксклюзивной. Скорее всего, уже не один час, а до этого с данной информацией персонал типографии, где печатали газеты, познакомился, а потом и родным после возвращения домой кто-то из них ещё т шепнул. Много источников могло быть у Доната Всеволодовича, не первый он о смерти Николая Александровича в Москве знать начал. — Убили!!! Парнишка размахивал «Правдой». — Царя убили!!! Очереди за газетой не было, но по одному народ подходил и карман паренька всё больше раздувался от совзнаков. — Дай газетку. — я протянул продавцу печатного слова деньги. Так, что тут… Официальное сообщение СНК и ВЦИК. Это — серьезно. «Правда» сообщала, что Николай II был расстрелян по приговору президиума Уральского областного Совета, а его супруга и сын перевезены в Пермь. Про дочерей императора ничего не говорилось. Так, если верить газетному сообщению, то центральная власть тут ни при чём, это в Екатеринбурге всё сами решили. Ежели чего — с них и спрос. Допустили де они перегибы на местах. — А, ведь не верил я… — подал голос Илья Ильич. — Точно, убили… На антиквара было больно смотреть. Даже слезинка у него из уголка глаза выкатилась и теперь по щеке ползла. — Пойдёмте, Илья Ильич. Мне сейчас на улице не надо находиться. Оптимальный вариант — забиться в тихий уголок и не отсвечивать. — Пойдём, Ваня… Дом Ильи Ильича, как и его хозяин, тоже как-то подряхлел. Ну, если такое можно о неодушевленном предмете сказать. Уборкой своего жилища антиквар себя утруждал в весьма незначительной степени, обои на стенах совсем выцвели, по углам пауки свои охотничьи угодья обустроили. Пол тоже не мешало бы подмести. — Вот, Ваня, так и живу… Илья Ильич виновато улыбнулся. Я накрыл стол сухаревскими деликатесами, выставил бутылку самогона. Поминали мы императора стопочками времен Ивана Васильевича. Не всё ещё Илья Ильич из своих богатств распродал и обменял на съестное. После пары стопок Илью Ильича потянуло прилечь. Вполне объяснимо — напереживался старик. Много ли ему надо… Ещё за столом антиквар взял с меня клятвенное обещание, так он выразился, пожить некоторое время у него. Сколько мне угодно будет, желательно — подольше. Сейчас он совсем один остался, места у него хватает, скучает он по общению, а со мной — веселее будет. Я не возражал, тем более надо мне сейчас отсидеться. Старик уснул, как только его седенькая голова подушки коснулась, а я прибрал стол и вышел покурить на улицу. Курил и думал.