– Я свой. Не родня задержанному, не адвокат. Третий день пытаюсь к вам пробиться. Учился у вас! Знаю, не выгоните меня, поймете. Я удивился. – Учился? – Вы у нас лекции читали, – уточнил молодой человек, – давно, правда. Но я запомнил, как вы говорили: «Опер всегда опер, даже когда он без формы. Нельзя проходить мимо преступления, когда у тебя выходной. Участковый не служит, он живет на переднем краю. Порой незначительная информация может вывести на опасного преступника». Это теперь мои правила. Парень был такой увлеченный, говорил с жаром. Я спросил, зачем ему понадобился, и узнал, что один из информаторов донес, будто на участке Федора живет серийный маньяк, о котором никто понятия не имеет. Имя назвал. Я проверил личность подозреваемого и решил, что Елисееву слили дезу. Кто-то просто хочет навредить Константину Орехову. Ни в чем плохом тот никогда не был замечен. Он из приличной семьи. Не пьет. Работает. Женат, есть ребенок. Со всех сторон порядочный человек. Вызвал я Елисеева и объяснил: – Твой информатор или ненадежный, или у него зуб на мужика. Федор занервничал. – Выясню. Если она решила таким образом счеты с соседом свести, то не поздоровится. И ушел. Я понял: женщина ему в уши напела, и решил: небось Константин от законной супруги налево свернул, потом назад на старые рельсы вернулся. Брошенная любовница ему отомстила. Вовсе не новая история. Но вышло иначе. Глава седьмая Раздались шаги, в офис вошли Собачкин и Кузьмин. – Работаем? – потер руки Сеня. – Садитесь и слушайте, – велел полковник, – вкратце сообщу то, что уже рассказал Даше. Я встала. – Лучше объясни им подробно, я пока схожу в особняк, побеседую с Гариком и вернусь. – Только не зависай на пару часов, – сказал толстяк. – Она скоро вернется, – ухмыльнулся Собачкин, – отрубит голову Игорю и прибежит к нам. Дашута, у вас есть точильный камень? – Где-то лежит. Почему спрашиваешь? – удивилась я. – О тебе забочусь, – сказал Сеня, – у вас всегда ножи тупые, трудно такими башку Гарику отрезать. Я молча выбежала во двор и поспешила в особняк. Надеюсь, Игорь сидит в столовой и лакомится чем-то вкусным. И точно! Не успела я войти в комнату, как глаза наткнулись на знакомую фигуру. – Добрый день, Ванг Соломонович! – громко произнесла я. Опальный сынок Зои Игнатьевны вздрогнул и уронил кусок кулебяки. Тут же послышалось сопение, цокот когтей по паркету, чавканье. Одному члену стаи собак здорово повезло. Не знаю, кто сейчас с восторгом поедает добычу, которая свалилась прямо на голову, но определенно не Мафи. Пагль отлично помнит ужасные времена, когда Игорь был ее хозяином, заставлял искать в подмосковном лесу трюфели и наказывал за то, что несчастная собака не может ничего обнаружить. А когда до глупца дошло, что его обманули, в лесах вблизи столицы деликатесы не растут, он решил усыпить Мафуню. Я забрала псинку, а Гарика вытурила из дома. Да только он подобен бумерангу, зашвырнешь его подальше, а он живо назад летит. – Не стыдно? – спросила я. – Что не так? – заморгал бездельник. Я села напротив него и рассказала ему о встрече с Антониной. – Она сумасшедшая, – отмахнулся Гарик, – сочинила фигню. Можешь доказать, что я с ней встречался? А? – Вот и мы! – закричала Марина. – Несу вкусный шарледеволе. – Знаешь, что это такое? – спросил сын Зои. Я молча ушла в зону кухни, ругая себя. Дашутка, на что ты рассчитывала, заводя с пакостником беседу? На его раскаяние? На то, что сей фрукт воскликнет: «Я вел себя отвратительно, больше это не повторится»? Вспомни его матушку и пойми: от осинки не родятся апельсинки! – А где Дашенька? – спросило сопрано. Марина не одна? Кого она привела? Я удивилась, вышла в столовую и не удержалась от радостного восклицания: – Бог шельму метит! Около стола с пакетом в руке стояла… Антонина. Увидев меня, Мартынова обрадовалась. – Ой! Здрассти еще раз. – Иду себе с шарледеволе по дорожке, – затараторила жена Дегтярева, – а у ворот женщина стоит. Я спросила ее: «Кого-то ищете?» – Я ответила: «Дашеньку», – перебила Антонина, – принесла вам подарочек. Смотрите! Мартынова вытащила из пакета тряпичную куклу, торжественно водрузила ее на стол и заявила: – Настоящая Береганечка! – Кто? – спросила я. – Береганечка, – повторила Антонина, – ее задача охранять дом от злых духов, изгонять бесов. Гарик закашлялся. Я покосилась на него. А куколка-то работает! Похоже, одной нечисти определенно уже стало плохо. – Простудился? – заботливо поинтересовалась Марина. – Сейчас заварю тебе антигриппозный чаек. Гарик скривился, встал и ушел. – Похоже, у него горло болит, – расстроилась наша кулинарка, – молчит, ничего не говорит. Я хихикнула. Ванг Соломонович предстал перед наивной Антониной в гриме. Но на голос парик не наденешь. Игорь испугался, что Мартынова услышит его визгливый тенор и мигом узнает, кто беседовал с ней ночью в домике на участке. – Береганечка должна всегда находиться там, где чаще всего собираются члены семьи, – говорила тем временем гостья, – тогда ее положительно-солнечная аура осветит всю семью и подарит ей полный дзен! Сейчас можно купить разных Береганюшек, но они новодельные, не напитаны энергией добра. Просто куклы, без огня любви. Я же дарю вам антикварную охранительницу, ей три тысячи лет! – Ух ты! – восхитилась Марина. – Как она хорошо сохранилась! – Конечно, – гордо ответила Антонина, – Емфихстркнита жила в идеальных условиях. Моя прапра… бабушка дружила с бароном Деноном. – С кем? – раздался голос Феликса. Я обернулась и увидела, что мой профессор вошел в столовую. Похоже, последние слова Антонины сильно удивили Маневина. Он даже забыл поздороваться с присутствующими, чего до сегодняшнего дня не случалось. – Барон Денон, – повторила гостья, – не думаю, что вы слышали об этом великом человеке, моем предке. Феликс сел у стола. – Барон Доминик Виван Денон родился в тысяча семьсот сорок седьмом году, умер в тысяча восемьсот двадцать пятом. Французский рисовальщик, гравер, литограф, египтолог. Первый директор музея Лувр. Его биография похлеще любого авантюрного романа. Весь жизненный путь барона пересказать за короткое время невозможно. Людовик Пятнадцатый изгнал барона из Франции за интимную связь с мадам Помпадур. Что не помешало Доминику после смерти этого короля стать секретарем французского посольства в Санкт-Петербурге. В тысяча семьсот девяносто восьмом Денон сопровождал Наполеона Бонапарта в Египетском походе. Можно сказать, что барон оказался первым, кто открыл Египет для широкой публики. Он собрал коллекцию произведений искусства этой страны, сделал массу рисунков пирамид. Кстати, имя барона носит один из залов Лувра. – Вот-вот, – зааплодировала Антонина, – вы потрясающий эрудит. Моя прапрапрабабушка работала в семнадцатом веке директором Третьяковки. Там они с бароном и встретились! Феликс кашлянул. – Интересно. Я постаралась сохранить невозмутимость. Упомянутая гостьей картинная галерея, ныне известная во всем мире, основана в конце девятнадцатого века купцом Павлом Третьяковым. Поэтому и называется – Третьяковская. Прапрапрабабушка Мартыновой никак не могла быть директором музея за двести лет до его открытия. И в те времена женщины в России полностью зависели в материальном плане от мужей. Работать приходилось только самым бедным, и круг их занятий был крайне ограничен: служанка, швея, сваха, прачка… Ну, еще работа в поле, если говорить о крестьянах. – На память о страстном романе Денон подарил ей Емфихстркниту, – продолжала Антонина, – а я теперь… В столовую вошла Нина и зашептала: – Простите, пожалуйста, что-то мне нехорошо. Вот. – Ты заболела? – испугалась я. Нина поежилась. – Чувствую дискомфорт. Жаль, Машеньки нет! – Она ветеринар, – напомнила я.