Лишь только ты меня, спеша за град, оставил, Тотчас мои стопы к вельможам я направил, Которых гордый дух против венца роптал И гнева молнию в молчании питал. Собрав их, я им рек! "Се час тот наступает, В который небо нам судьбу граждан вручает; В который город наш, сей прежде царь царей, Сие питалище великих толь мужей, С свободой своего сияния лишенный, Под игом скипетра позорно удрученный, Возможет вознестись на высоту опять, Чтоб Северу всему законы подавать. Уже извне на трон направлены удары: Уж с воинством Вадим принес тиранству кары. Коль так же, как ему, противен вам венец, Паденья своего не избежит гордец, Который, нам дая вкушать соты коварства, Нас клонит к горести самодержавна царства. Великодушен днесь он, кроток, справедлив, Но, укрепя свой трон, без страха горделив, Коль чтит законы днесь, во всем равняясь с нами, Законы после все ж нас попрет ногами! Проникнув в будуще вы мудростью своей, Не усыпляйтеся блаженством власти сей: Что в том, что Рурик сей героем быть родился,— Какой герой в венце с пути не совратился? Величья своего отравой упоен,— Кто не был из царей в порфире развращен? Самодержавие, повсюду бед содетель. Вредит и самую чистейшу добродетель И, невозбранные пути открыв страстям, Дает свободу быть тиранами царям, Воззрите на владык вы всяких царств и веков, Их власть — есть власть богов, а слабость — человеков!" Потом, чтоб яростны против лучей венца И паче раздражить их гордые сердца, Изобразил я им народов страшны бедства: Те самовластия плачевны, люты следства, Вокруг которого с кадильницею лесть, Бесстудно принося богам пристойну честь, Преступников в венцах с бессмертными равняет И кровью подданных на тронах упояет. Гнев боле пламеня моих чертами слов,— "Представьте,— я сказал,— вы смертных сих богов, В надменности свою законом чтущих волю, По гнусным прихотям влекущих нашу долю И первенство дая рабам своих страстей,— Пред ними тот велик, кто паче всех злодей. Дождемся ли и мы такой ужасной части, Когда властитель наш, в своей спокоен власти, Личину хитрости со горда сняв лица, Явит чудовище под блесками венца? Всечасно окружен свирепостью и страхом, Подножья своего считать нас будет прахом И, присвояя плод трудов несметных лет, Отнимет все у нас — и даже солнца свет, Чтоб подлость наградить своих льстецов прегнусных. Уж есть событие таких предвестий грустных; Его варягами наполнен весь наш град; Уж с нами становя своих рабов он в ряд, Остатки вольности и наших прав отъемлет; А ваш великий дух на крае бездны дремлет! "Проснитесь!.." Вдруг их вопль остановил мой глас: "Идем пронзити грудь тирану сей же час!" Их рвенье описать я сколько б ни старался, Как мрак пред пламенем глагол бы мой казался. И как изобразить движенье сих мужей, Сих ненавистников и рабства и царей; Их слезы на очах от гнева и позора, Летящи молнии от яростного взора,