— Не знаю. Вряд ли бы я что-то почувствовала, будь это далеко. — Я правильно понял? Где-то здесь, в пещере, колодце или какой-то яме, находится человек? Мы вновь огляделись. Нагромождение камней слева, чуть дальше — густой кустарник. — Ладно, — кивнул Вадим, — оставайся здесь, а я все как следует осмотрю. «Человек без сознания, но еще жив, — сказала я себе. — Он может умереть в любую минуту. У нас нет времени… У него нет. — Я сделала глубокий вдох, мысленно обращаясь неизвестно к кому: — Веди меня». Это было как сигнал, слабый, едва различимый. Но он был. Я сделала шаг, потом второй. Прислушалась. Повернулась на девяносто градусов и сделала еще шаг. Сигнал теперь слышался явственней. Я открыла глаза, и он тут же пропал. Значит, с закрытыми глазами мне проще концентрироваться. Что ж, пойдем вслепую. Вадим, заметив мои манипуляции, поспешил подойти, молча взял меня за руку. И вновь я почувствовала теплую волну, исходящую от него. «Любовь, — подумала я отрешенно, точно все это меня не касалось. — Он меня любит». И испугалась, что сигнал затеряется. Но я слышала его, и теперь, когда Вадим держал меня за руку, пошла быстрее. — Вот здесь, — очень скоро сказала я и открыла глаза. Мы стояли у самых кустов, в полуметре от моих ног лежал большой плоский камень. — Ладно, — кивнул Вадим и попытался его сдвинуть. Я была уверена, что ему это не удастся — камень сам по себе тяжелый, да еще наверняка успел врасти в землю. Но он поддался довольно легко. — Ни хрена себе! — воскликнул Воин, то ли своим способностям удивляясь, то ли моим, и взялся за камень с удвоенным рвением. Под камнем в земле была дыра с неровными обваливающимися краями, диаметром больше полуметра. Человек мог туда протиснуться, даже такой крупный, как Вадим. Но мне и думать не хотелось, что кому-то из нас придется туда спускаться. Я подошла и посмотрела вниз. Поначалу ничего разглядеть было невозможно. Но теперь я совершенно точно знала: там, в глубине, кто-то есть. Вадим достал фонарик и, держась за край ямы, свесился вниз, после чего выругался вторично. — Вызывай МЧС, — сказал он, поворачиваясь ко мне. В его взгляде было изумление, а еще настороженность. — Ты его нашла, — сказал он и покачал головой. — Охренеть! — Кого нашла? — растерялась я. — Кто ж знает? Какого-то бедолагу. Он не двигается, но если ты говоришь, что он жив… Бригада МЧС прибыла в рекордные сроки. Я вышла к дороге, чтобы их встретить. К тому моменту мы с Вадимом уже условились, что будем говорить и как себя вести, решив обойтись полуправдой. Вадим был убедителен: кто ж поверит, что я отыскала под землей человека, руководствуясь каким-то мутным сигналом? Подобная откровенность — верный способ возбудить подозрения и заполучить неприятности. Поэтому наша версия выглядела так: мы прогуливались, намереваясь попасть на маяк, услышали стон, поначалу решили, что нам показалось, но стон повторился. Мы попытались выяснить, откуда он доносится, и возле кустов обнаружили яму, в которой и находился человек. Докричаться до него не удалось, по-видимому, он без сознания. Машина подъехала почти вплотную к кустам, насколько позволяли камни. Прибывших было пятеро, один из них, как Вадим недавно, заглянул в яму с фонарем в руке. — Я спущусь, — сказал он, поднимаясь с колен. — На месте оценю ситуацию. Работали они сноровисто. Вскоре мужчина был внизу и крикнул: — Вроде живой. Здесь каменный мешок. Мы сможем расширить отверстие? — Наверное. Вопрос, сколько на это уйдет времени. — Боюсь, времени у нас как раз и нет. Они еще некоторое время совещались. К тому моменту прибыла «Скорая». Какие повреждения получил мужчина, было неясно, однако решили срочно поднимать его наверх. Само собой, нас попросили держаться подальше, но не гнали. Я была уверена, очень скоро здесь соберется все село. Однако, странное дело, появление машины МЧС, а потом и «Скорой» вроде бы осталось незамеченным. И тут я увидела Веньку. Он стоял метрах в ста, ближе к дороге, и наблюдал за происходящим. В этот момент мужчину с большой осторожностью подняли наверх и положили на носилки. Бледное до синевы лицо, запавшие глаза. Руки, раскорябанные в кровь. Казалось, между человеком, лежащим на носилках, и пронырой Пырьевым нет ничего общего. Но это был он. — Везунчик, — усмехнулся Вадим, видя, как его загружают в «Скорую». — Я-то думал, он уже рыбок кормит. — Я взглянула укоризненно, а он продолжил: — Мужику надо до конца жизни ставить тебе свечки во здравие… Впрочем, выглядит он хреново. Очень может быть, что свечек ты не дождешься. В этот момент к нам присоединился Венька. Вытянув шею, попытался разглядеть, что происходит в «Скорой». — Это вы его нашли? — спросил он, поворачиваясь ко мне. — Мы. Услышали стон… — Услышали? — недоверчиво поинтересовался парень и добавил, нахмурившись: — Вы их вправду видите? — Кого? — Покойников. — Ну, Пырьев не покойник… — пожала плечами я, надеясь, что эмчеэсовцы нас не слышат. — Мне его не жалко, — заявил мальчишка и посмотрел мне прямо в глаза. Признаться, я растерялась. — Может, Пырьев и не очень приятный человек, но он человек, и точно не заслуживает смерти в этом каменном мешке. — Откуда вы знаете? — все так же серьезно спросил Венька. — Что? — не поняла я. — Что не заслуживает? Он развернулся и бегом бросился к селу. — Занятный отрок, — прокомментировал Вадим. — Уж не он ли нашего сыщика определил в карцер? «Скорая» поспешно уехала, а двое из эмчеэсников подошли к нам. — Врачи сказали, что у него сломана нога и сотрясение мозга, других тяжелых травм вроде бы нет. Обезвоживание и недостаток кислорода. Неизвестно, сколько он пробыл в этой яме. — Исчез он несколько дней назад, — заметил Вадим и добавил: — Мы думали, уехал. — Так вы знакомы? — Жили в одной гостинице, тут неподалеку. Он вроде рыбак… — Мужик в рубашке родился. Его ж могли здесь никогда не найти. И как он только угодил в эту яму? Я рассчитывала, что на все вопросы ответит сам Пырьев. Если серьезных травм нет, значит, он выкарабкается. И мы будем знать, кто отправил его в каменный мешок. Эмчеэсовцы не сомневались, что это несчастный случай, а мы не сомневались, что от Пырьева пытались таким образом избавиться. Ужасная мучительная смерть в абсолютной темноте, с безумной надеждой, что спасение возможно. Даже представлять не хотелось, что он пережил за эти дни. — Вы сказали, он остановился в гостинице? — продолжил задавать вопросы мужчина. — Значит, данные его там сохранились? Надо связаться с родственниками. Вскоре мы простились, отказавшись от предложения подвезти нас до гостиницы. Когда мы подошли к «Лилии», машин МЧС там уже не было. В гостинице царила тишина, словно все ее обитатели внезапно исчезли. Однако впечатление оказалось обманчивым. В холле я обнаружила Софью. Она сидела на диване и смотрела в окно с таким отсутствующим выражением, точно спала с открытыми глазами. На меня она не обратила внимания — то ли не слышала, что я вошла, то ли мое присутствие было ей безразлично. Только я собралась заговорить, как она вдруг сказала: — Гостиница закрывается. Вы должны уехать. — Сегодня? — спросила я. Она молча кивнула. — Веня рассказал вам, что Пырьева нашли? — устраиваясь на диване рядом с ней, поинтересовалась я. — Веня? Она повернулась и теперь смотрела с недоумением, точно не поняла моих слов. — Он видел, как его вытаскивали из ямы. Я думала, он рассказал вам… — Понятия не имею, где носит этого мальчишку. Приезжали эти люди… Они из полиции? — Из МЧС. — Да, наверное… Интересовались адресом Пырьева. И всем остальным. — Значит, он не уехал, — заметила я, прислушиваясь к ней. Никакого всплеска эмоций, только усталость и равнодушие. — Не уехал, — кивнула она. — Странно, вы ведь сказали, за ним приезжала машина. — Приехала и уехала, не дождавшись клиента. Машина, по понятным причинам, очень меня интересовала. Я попробовала представить, как могли развиваться события. Ничего не подозревающий Пырьев сел в машину, по дороге его либо оглоушили, либо усыпили… И сбросили в яму? Надеюсь, узнать своего похитителя он сможет. Если же ему не повезет и все закончится скверно, то, каким образом он оказался в яме, навсегда останется загадкой. В МЧС спишут это на несчастный случай: собирался человек уезжать, оставил ключ на ресепшен, отправился прогуляться в ожидании такси — и такая незадача с ним приключилась… Но ведь как-то придется объяснить отсутствие его вещей. Их не было ни в номере, ни в холле. Так утверждала Софья. А еще кто-то по его паспорту сел в поезд. Будет ли кому задаваться этими вопросами? У Пырьева есть сын, и попытаться разобраться в этой истории он обязан. Слава богу, Пырьев жив. С какой стати я его хороню раньше времени? Я вернулась на веранду, где оставила Вадима, но его там не оказалось. Не было его и в номере. Почувствовав беспокойство, я схватила мобильный, собираясь звонить, и тут увидела в окно, как Вадим выходит из сарая. На плече у него висел рюкзак. Выбрав самый короткий путь, я, открыв окно, перемахнула через подоконник и пошла ему навстречу. — Софью нашла? — спросил Вадим. Я кивнула. — Как она пережила большую радость? — Предложила нам съехать, — сказала я. — Не беда, переедем к Зиновьеву. Нам сейчас в город возвращаться не с руки, здесь начинается самое интересное. — Что ты задумал? — кивнув на рюкзак, спросила я.