– Посмотрите, – заныла Юлия, – вдруг, на мое счастье, в семнадцать есть хоть полчасика. – Простите, Юлия Анатольевна, – защебетала администратор, – в пять вечера у Темкина клиент. Если бы вы позвонили чуть раньше, могли бы в это время к нему попасть. К Аркадию Залмановичу собиралась прийти одна дама, но она заболела, возникло окно, и его моментально заняли. – Я знаю, кто это! Алексей Сметанин! – воскликнула Юля. – Нет, – засмеялась администратор, – вы не угадали. – Вадим Рукин! – выпалила Лаврентьева. – Вау! Вы экстрасенс? – восхитились на том конце провода. – Ой, я хотела сказать, что не имею права разглашать имена пациентов. Могу предложить вам пятницу, в полдень. – Спасибо, я подумаю, – буркнула Юлия и, кипя от негодования, позвонила Алексею. Сметанин снял трубку мгновенно, Юля зло зачастила: – Врать научись. Когда в следующий раз решишь меня надуть, не говори про клинику «Голливуд», у нас же общий стоматолог. В семнадцать у Темкина будет Рукин. Да, да, так бывает! Ты набрехал, а вранье в секунду всплыло. – Юль, потом поговорим, – устало произнес Алексей. Слова Сметанина перекрыл резкий звук, похожий на многократно усиленный звонок в дверь, затем раздался женский голос: «Пассажиров рейса Москва – Париж просят пройти на посадку». – Ты где? – поразилась Юля. – Не сейчас! – крикнул Алексей. – Не звони мне больше, я сам с тобой соединюсь! Я на работе! Выполняю заказ. – Привез чистые вещи в аэропорт? Теперь твоя химчистка выводит пятна с чехлов для самолетов? – попыталась съязвить Юлия, но любовник уже отсоединился. Поставьте себя на место Лаврентьевой и поймете, как она разозлилась! Сутки Юля ждала звонка от Алексея, она твердо решила больше не беспокоить любовника. Надо знать себе цену и не вешаться на шею мужчине, даже если тот внезапно надумал разорвать отношения. Лаврентьева тщательно продумала, что скажет, когда Сметанин соизволит с ней соединиться. Но Алексей не спешил звонить. В районе часа ночи у Юли приключилась истерика, она запулила свой сотовый в стену и разрыдалась. В тот момент, когда слезы хлынули по щекам, в замке заворочался ключ, и в квартиру вошел Сметанин. Любовница быстро вытерла лицо и выпалила заготовленную фразу: – Я тебе не жена, обманывать меня нельзя. – Извини, Юль, – устало произнес Алексей и бросил на тумбу ключи от машины. На связке болтался новый брелок, большая буква «А» из белого металла. Едва Юлия увидела эту безделицу, как все накопленная обида вырвалась наружу. – Симпатичный прибамбас появился на связке, – дрожащим голосом произнесла она, – дорогой? – Где? – изобразил непонимание Сметанин. – На кольце, – пояснила Лаврентьева, – раньше у тебя там череп болтался. – Ах, это! – буркнул Алексей. – Подарок. – Чей? – воскликнула Юлия. – Теща любимая преподнесла? Лидка денег на дерьмо не пожалела, или кто-то еще позаботился? Сметанин поморщился. – Леночка подарила, сказала: «Папочка, череп плохая примета, я тебе буковку купила, на завтраках сэкономила. Давай прицеплю на ключи для машины. Пусть это будет твой талисман, он тебя на дороге сбережет». Не сердись, Юль, я отправлял Леночку в Лондон, народу было много, толчея, шум. – Куда? – поразилась Лаврентьева. Алексей прошел на кухню. – Говорил же тебе, хочу старшую дочь на учебу в Великобританию пристроить! Вот, удалось! – Почему ты мне не сказал? – удивилась Юля. – Сглазить не хотел, – ответил Сметанин, – все на волоске висело. Прости. До последней минуты волновался, кулаки держал. Лаврентьевой стало еще обиднее, вот оно как! У Алексея есть от нее тайны! Юлия решила не показывать своего настроения, она понимала: едва Сметанин сообразит, за какую веревочку надо дергать, чтобы возлюбленная занервничала, он начнет этим пользоваться при любой возможности. Хотите, чтобы партнер вас уважал? Не рассказывайте ему ни о своих страхах, ни о комплексах. Это как в школе: признаешься лучшей подружке по секрету, что боишься мышей, та поклянется хранить тайну, а назавтра все одноклассники тебе в ранец по грызуну сунут. Поэтому, услышав про Лондон, Юлия улыбнулась: – Поздравляю, надеюсь, Елена правильно использует предоставленный отцом шанс. – Леночка – лучшая девочка на свете, – воскликнул Сметанин, – я ради нее готов метро через Гималаи проложить. – Некоторые подростки, очутившись вдалеке от дома, распоясываются, – вкрадчиво произнесла Юлия, – особенно если они вырвались из-под суровой родительской опеки. Вечеринки, тусовки, танцы-шманцы-обжиманцы, выпивка, сигареты, наркотики… – Прекрати! – сердито приказал Алексей. – Лена не такая! – Прости, милый, я и в мыслях не держала оскорбить твою дочь, – смиренно ответила Лаврентьева, – но считаю своим долгом тебя предупредить, не упускай ее из поля зрения. Ей не много лет, ума пока не нажила. Да и опасностей вокруг полно, маньяки всякие. Джек-Потрошитель, кстати, был англичанин. Алексей сжал пальцами край стола, он явно занервничал, а Юлия злорадствовала. Здорово! Ей удалось больно щелкнуть любовника по носу и самой сохранить лицо. Сметанин не понял, какой ад творился в течение дня в душе Юлии. Она наступила ему на самую больную мозоль. Но когда Алексей заснул, Юле стало грустно. Похоже, любовь мельчает, если получаешь удовольствие от того, что сильно ущипнула партнера. Значит, костер остывает. На следующий день Алеша уехал, в пятницу они не встречались, выходные тоже провели порознь. У Сметанина в квартире сорвало кран у батареи, гостиную залило водой. Алеша нервно объяснил Юле ситуацию, но она уловила в его голосе фальшивые нотки и сделала то, о чем еще в конце прошлой недели не могла даже помыслить, – набрала домашний номер любимого, услышала визгливое: – Алло, – и вежливо произнесла: – Добрый день, позовите, пожалуйста Алексея Ивановича. – Кто говорит? – поинтересовалась тетка. – С работы беспокоят, диспетчер Павлова, – солгала Юлия, – у нас экспедитор заболел, хотели попросить Алексея Ивановича отработать смену по двойному тарифу. – Ваще-то он на работе, – занервничала Лидия, – уехал давно. – Алексея Ивановича нет дома? – уточнила Лаврентьева. – А где он? – Хрен его знает, куда он делся, мне сказал, что у него служебные дела, – заорала супруга, – ну я ему устрою! Он у меня попляшет! – Пожалуйста, передайте Федорову, чтобы позвонил в отдел снабжения, – попросила Юлия, – жду от него звонка. Мы на него рассчитываем. Федоров наш лучший экспедитор. Несколько раз названная фамилия оказала нужный эффект. – Какой Федоров! – завизжала Лидия. – Мой муж Сметанин по паспорту. – Алексей Иванович? – ломала дальше комедию Лаврентьева. В ответ раздалось: – Да!!! – Извините, я ошиблась номером, – зачастила Юля, – Алексей Иванович далеко не редкие имя с отчеством! – Набирай аккуратнее! Не тычь пальцем, как дура, – отрезала Лидия и отсоединилась. Юлия постояла пару минут с пищащей трубкой в руке и пошла собирать вещи Сметанина. Алексей вошел в ее квартиру вечером, сел на табуретку у входа и сказал: – Юль! Прости меня! – Ничего, – делано спокойно ответила любовница, хотела добавить: «Забирай шмотки и уруливай к своей новой бабе», но не успела, Сметанин достал из сумки коробочку размером с сигаретную пачку и продолжил: – Я наврал тебе. Не провожал я Лену в Лондон. Лаврентьева удивилась, она отлично слышала в трубке телефона шум аэровокзала, голос девушки, приглашавшей пассажиров на посадку. – Она никуда не улетела, – со странным, словно замороженным лицом говорил Сметанин, – она здесь, со мной. – Где? – поразилась Юля. – За дверью? Ты привел дочку сюда? – Нет, она здесь, – повторил Сметанин и протянул любовнице коробку, – открой и увидишь. Растерянная Лаврентьева взяла ее, приподняла крышку и заорала. Было от чего лишиться самообладания. Внутри лежало ухо, из маленькой мочки торчала сережка, трогательный розовый бантик с крохотной жемчужинкой посередине. – Тише, пожалуйста! – взмолился любовник. – Умоляю, замолчи! Юля с огромным усилием взяла себя в руки и пролепетала: – Боже! Это ухо Лены? Алексей прикрыл глаза ладонью. – Серьги я подарил дочери на тринадцать лет, она их не снимала!