– Отлично! – обрадовался он и пошагал к моей машине. Тут только я сообразила, что не вижу «Ниву» Воронина. – Ты без колес? – Сломалась колымага, – закряхтел приятель, влезая в малолитражку. – Слушай, а эта мыльница вообще ездит? Уж больно она на собачью будку смахивает! У моего деда в деревне такая на огороде стояла, тоже, кстати, зеленая! Я разозлилась. – Можешь пересесть в свою просторную «Ниву». Всем хороша тачка, одна беда – одиннадцать месяцев в году стоит в мастерской, болеет, бедняга. – Ну, не злись, – загудел Рома, – согласись, эта машинка совсем крохотная. – Она рассчитана на стройных девушек, а не на дяденек, чей вес зашкаливает за центнер, – сурово сказала я и отпустила педаль газа. – Где эта улица Байбакина? – На другом конце города, – «обрадовал» меня Рома. – Думаю, лучше двинуть по МКАДу. Эй, тише! Осторожнее, там перекресток. Лампа! Вау! Красный свет, не забудь остановиться! О! Двойная сплошная. Стой! Здесь поворот под стрелку! – Или ты замолчишь, или я высажу тебя прямо тут, – пригрозила я. Воронин вжался в кресло. – Все, все! Ни слова больше! Извини, я не привык раскатывать в эмалированных тазиках! Очень низко, полное ощущение, что филеем по асфальту чиркаешь. О! Внимание! Одностороннее движение! А-а-а! Тормози! Соблюдай дистанцию! Фуу! Чтобы я еще раз сел в машину, которой рулит баба! Господи! Можно закурить? – Нет, – каменным голосом ответила я и перестроилась в правый ряд. – Ты куда? – забеспокоился Воронин. – Сейчас выкину скандального пассажира и отправлюсь домой вешать занавески, – поделилась я планами. – Лампудель, не оставь меня в беде, – заискивающе завел Рома, – не умею я говорить: «Ваша мама скончалась». Прямо подлецом себя ощущаю! А ведь потом придется у них про евро спросить. И вообще, первая реакция людей на известие о гибели родственника может многое прояснить. Потом они себя в руки берут, притворяться начинают, но в момент, когда беда на башку падает, ясно видно: испуганы, ошарашены, изумлены или рады. Но я сам больной делаюсь, мне непременно нужен спутник. Заткнусь до конца поездки. А-а-а! Там грузовик! Фу! Дай воды! Уйди из крайнего ряда, там фуры! Черт! Мотоцикл! – В бардачке лежит упаковка кексов, – предложила я. – Хочешь? Там четыре штуки осталось! Воронин сразу забыл о дороге и начал тыкать пальцем в кнопки на торпеде. – «У леса на опушке жила зима в избушке!» – во всю мощь заорал баритон. Роман подпрыгнул, стукнулся головой о потолок и возмутился. – Что это? – Радио, – усмехнулась я, – в твоей просторной «Ниве» нет приемника? И почему я не удивлена? Говорят, в ней нет и подушек безопасности! А как насчет гидроусилителя руля? Или системы АБС? – Ну и дрянь ты слушаешь, – рассердился Роман, – старперские мелодии. Старперские мелодии? На мой вкус Муслим Магомаев, Эдуард Хиль, Лариса Мондрус, Майя Кристалинская и другие звезды советской эстрады намного ярче современных поп-исполнителей. Просто у них не было модных костюмов, перьев, стразов, радиомикрофонов, и шоу в СССР не устраивали. Зато какие были голоса! Огромное количество людей согласится со мной. И, уж извините, если выбирать между тынц-бумц-ба-бах и Ириной Аллегровой, лучше я послушаю про свадебные колокола и разведенные руками тучи. Неожиданно в глубине души возникло беспокойство, но тут Рома заорал: – «Газель»! Психованная маршрутка чешет по встречке, – и я мигом забыла о музыке. – Как открывается твой идиотский бардачок? – возмутился Роман после того, как мы попали в небольшую пробку. – Куча кнопок на панели! Зачем они? Вот глупость! – Действительно, – согласилась я, – тупые японцы! Им бы у российских автопроизводителей поучиться. Небось в твоей тачке есть только руль и поворотник. Очень удобно, ничего лишнего. А у меня, как в кабине летчика, масса совершенно бесполезных ручек. Подогрев сидений, климат-контроль, обдув ветрового стекла, радио, и это лишь часть функций! Прямо голова кругом идет! Кстати, бардачок открыть проще, чем чихнуть: надавишь на крышку, и, опаньки, вот они, кексики! Воронин засопел, вытащил пакет и стал жевать. Я повернула налево и вздохнула. – Знаешь, очень жаль, что Калашников занялся разработкой оружия. – Почему? – с набитым ртом поинтересовался приятель. – Представь, на чем бы ты сейчас ездил, начни Михаил Тимофеевич Калашников проектировать российские автомобили, – сказала я. – Ну, и как кексы? – Отвратительные, – скривился Роман и смял пустую упаковку. – Зачем тогда все четыре штуки слопал? – удивилась я – Не оставлять же, – заявил Воронин и принялся икать. Вот вам пример истинно мужской логики! Угощенье Роману показалось невкусным, но он слопал его и подлизал крошки. Может, я не совсем виртуозно управляю автомобилем, но никогда не стану давиться плохой едой. Откуда у парней подобная жадность? Кстати, Макс такой же. Если ему не нравится заказанное в ресторане блюдо, он все равно его проглотит. Наверное, у сильного пола остался инстинкт первобытных предков, которые сутками бегали за мамонтом, а потом жевали жилистое мясо, понимая: следующий сытный обед достанется племени нескоро, не пропадать же пойманному добру. Вот мы, женщины, другие, совсем не жадные. Возьмем, к примеру, меня! Мне кекс тоже не понравился, и я съела лишь одну штучку, остальными угостила Воронина. Мне не по нраву, когда пропадают продукты, за которые я заплатила из своего кармана! Но зачем же самой давиться дрянью? Можно предложить лакомство приятелю. Убьешь как минимум трех зайцев: почувствуешь себя хлебосольным человеком, перестанешь жалеть выброшенные на ветер деньги и сбережешь свой желудок от неприятностей. – Стой! – заорал Роман. Я нажала на тормоза, Воронина качнуло вперед, он в очередной раз икнул и возмутился. – Что за идиотизм! Хорошо, нам в зад никто не вломился! – Если сидящий рядом человек вопит «Стой!», лучше быстро остановиться, а не спрашивать: «Почему ты даешь мне этот совет?» – сердито сказала я. – Ох уж эти бабы, – воскликнул Рома, – а вдруг пассажир идиот? Увидел вывеску «Пиво» и захотел отдохнуть? Надо думать своей головой, а не рассчитывать на чужую. Паркуйся нормально, приехали. Вон дом Бороздиной. Я молча устроила свою малолитражку около тротуара и заперла ее. Воронин прав, если с тобой в машине сидит дурак, не надо его слушать, лучше нейтрализовать идиота при помощи кексов, приготовленных по нанотехнологии. Интересно, когда плоды дерева Хи, инжирного ореха и яйца фермерских куриц начнут плясать краковяк в животе Ромы? Глава 3 Надежда Ивановна жила в узком пятиэтажном доме, который был зажат между блочной серой развалюхой и кирпичным зданием, смахивающим на казарму. Сначала мы толкнулись в подъезд с красивой дубовой дверью и налетели на охранника, который угрюмо сказал: – Квартира восемь? Ребята, тут кафе и турагентство, вам в соседний подъезд. Мы подошли к слегка ободранной створке и потопали вверх по узкой лестнице. – Странная архитектура у здания, – пропыхтела я, миновав пару пролетов. – Я встречал подобные, – сказал Роман, – небось тут раньше были коммуналки, их расселили, сделали ресторацию и офис по путешествиям. Дом стоит в хорошем месте, недалеко от метро. С четырех этажей жильцы уехали, а на пятом засопротивлялись и остались. Не знаю, как владельцы бизнеса с законами разобрались, но, видно, достигли консенсуса и с государством, и с гражданами. Сделали непокорным собственникам отдельный вход, и все живут счастливо. Может, этих, с пятого, бесплатно кормят в харчевне или на халяву в Турцию возят! – Сомневаюсь, что простым людям так повезло, – пробурчала я. – Тут всего две квартиры, – отметил Роман, когда мы наконец-то вползли на самый верх. Я молча нажала на звонок, над которым белела табличка с цифрой «8». Дверь открыла девочка лет тринадцати, беспрестанно шмыгающая носом. Ее горло было замотано шарфом. – Здрассти! – сказала она. – Опять из дэзика пришли! А мамы нет! Она на работе. – Может, подскажешь ее телефон? – попросил Роман. – Служебный или мобильный? – Маме это не понравится, – уперлась девочка. – А как тебя зовут? – спросила я. – Тетя, вы педофил? – начала дурачиться она. – Сейчас предложите купить мне Барби? Со стороны лестницы послышались звук шагов и сердитый женский голос: – Так я и знала! Стоит на службу уехать, как ты безобразничать начинаешь. Тебе не стыдно? Мать из-за тебя отпрашивается с работы, а ты! Немедленно убирайся со сквозняка. Сто раз сказано, не стой на холоде! Вот не аттестуют по математике, оставят на второй год, попляшешь у меня! Кто вы? Роман достал удостоверение и показал его разгневанной тетке. – Милиция? – ахнула та и указала рукой в сторону длинного коридора. – Идите на кухню. – Эй, обувь снимите, иначе мне полы мыть придется, – нагло заявила девочка. – Мы не из ДЭЗа, – сурово сказал Роман. – Ну и что? – заморгала она. – Да хоть из администрации президента! Подошвы-то грязные! Я покорно скинула туфли, Воронин сбросил ботинки, и мы в сопровождении девочки добрались до уютного помещения с кокетливыми бело-красными занавесками. Хозяйка шла следом, приговаривая: – Теперь что? Час от часу не легче! Татьяна! Чего ты натворила? И когда успела? Две недели дома сидит в соплях! На улицу не пускаем! Или ты потихоньку удираешь, пока взрослые на работе? Ну, погоди! Меня зовут Лидия, я мать Тани, что произошло?