– Итак, я считаю до трех. Раз… Майор скривился от боли. – Два. – Да я клянусь… – Три! Наверно, весь шестиэтажный дом Грущо проснулся в этот миг от его ужасного крика. Но вряд ли бы это удержало полковника Рогову от того, чтобы окончательно раздавить его мужское достоинство. Чуть приподняв носок ботинка, она дала Грущо возможность перехватить открытым ртом воздух и сообщила: – Считаю еще раз. Раз… Тут, слава Богу, на кухню пришел один из омоновцев, проводивших бесцеремонный шмон, и доложил: – Ничего нет, Ирина Петровна. – Не может быть, – сказала она. – Ищите! Флэшку, дискетку – что-нибудь! Они тут американскую литературу томами глотают. Омоновец ушел, Рогова снова прижала ногой пах Грущо и сказала: – Итак, считаю. Раз!.. Однако телефонный звонок прервал эту экзекуцию. Рогова посмотрела на навесной, на кухонной стене телефонный аппарат, потом на свои «Командирские» часы и усмехнулась: – Ну вот! Кто это может звонить нам в четыре утра? Грущо пожал плечами: – Наверно, жена, Катя. – Откуда? – Из Америки. – Из Америки?! О, как интересно! Она у нас связной, да? – Она сына повезла в летний лагерь. Ему тринадцать лет. – Удобный предлог, я понимаю. Под Москвой нет лагерей для тринадцатилетних… – Нет, он олимпиаду выиграл, литературную… На протяжении всего этого разговора телефон продолжал звонить, и Рогова кивком головы отправила одного из омоновцев в гостиную, а потом, когда этот омоновец принес оттуда трубку переносного телефона, приложила ее к своему уху, а трубку кухонного телефона поднесла к уху Грущо. – Алло, Стас! – разом сказали обе трубки Катиным голосом. – Да… – хрипло выдохнул Грущо. – Наконец-то! Ты что, пьяный? Алло! – Я слушаю… – сказал Грущо. – Ты там не один? – подозрительно спросила трубка. Грущо посмотрел на Рогову, но та предупредительно поднесла палец к губам. – Один, конечно, – сказал Грущо. – А почему у тебя такой голос? – Ну, потому… Сон приснился дурацкий… – Вот! – радостно сказала Катя. – Я потому и звоню! Тут все эмигранты про какие-то необыкновенные московские сны говорят. А я ничего не видела, я из-за этого перелета всё пропустила! Ты мне хоть в двух словах расскажи, что там было? Но сначала еще одно дело, Стасик. Ты мне дал с собой триста баксов на все три недели, а тут такая инфляция – ужас! Буханка хлеба пять долларов стоит! Ты не мог бы с получки мне еще пару сотен выслать? Грущо не успел ответить – Рогова дала отбой. Почему-то именно то, что Грущо дал жене и сыну триста долларов на всю поездку в Америку, и просьба Кати прислать хотя бы еще двести разом убедили ее в том, что эта семья никакого отношения к ЦРУ не имеет. И она устало приказала омоновцам: – Развяжите его. Омоновцы отвязали Грущо от стула, он стал разминать затекшие руки, но телефон, конечно, зазвонил снова. Грущо вопросительно глянул на Рогову, та сказала: – Ладно, жена – это святое, ответь ей что-нибудь. Она у тебя кто? – Переводчик. – Грущо взял трубку. – Алло? – Ты почему трубку бросаешь? – обиженно сказала Катя. – Ты там что, не один? – Да один я, один! Просто меня по мобильнику на дежурство вызывают. – Из-за этих снов? – насторожилась Катя. – Ну конечно! Здесь из-за них знаешь, что творится? Вся контора на ушах стоит, и не только наша… И он выразительно посмотрел на Рогову, но та показала ему кулак, и он свернул разговор: – Все, Катя! Извини, я должен бежать. Как там Андрей? В порядке? Ну все, пока! – Грущо дал отбой и спросил у Роговой: – Одеться можно? Она усмехнулась: – Первый раз в жизни слышу от мужика такой вопрос! – И повернулась к вошедшим омоновцам: – Ну? – Ничего нет, товарищ полковник, – доложили те. – Тогда поезжайте в контору. А я на своей доберусь. Всё, свободны! – И, проводив взглядом уходящих омоновцев, Рогова посмотрела на Грущо: – Ладно, одевайся… Грущо чуть поколебался – что значит «ладно»? Ей что, нравится, что он тут в одних ночных трусах? Но он все-таки встал, прошел в спальню и начал переодеваться. – Ты что, действительно на одну зарплату живешь? – прозвучало у него за спиной. Он повернулся. Рогова стояла в двери спальни, явно наслаждаясь его растерянности голого практически мужика перед ней, русской «Кондолизой Райс» и «Мюллером в юбке». «Сука!» – подумал Грущо, натягивая форменные офицерские брюки. Но вслух ответил: – Да. Раньше жили на две, но Катя уже год как потеряла работу. – Он заправил в брюки бледно-голубую офицерскую рубашку и застегнул ремень. – Она в издательстве работала, переводчиком. А люди теперь перестали книги читать… Но когда он заправил под воротник свой форменный офицерский галстук и стоял перед ней совершенно одетый, Рогова вдруг подошла к нему вплотную, обеими руками взялась за галстук и стала медленно опускать его, говоря со смешливыми искрами в своих серо-голубых глазах: – Стой, не дергайся… Я же перед тобой виновата, чуть тебя достоинства не лишила. Руки по швам! – И, опустившись на колени, расстегнула его только что застегнутый офицерский пояс. 8 Пробуждение Между тем, господа, в стране уже творилось черт-те что! Те, кто несколькими часами раньше проснулся во Владивостоке, Благовещенске и Анадыре, нетерпеливо звонили в Москву и Санкт-Петербург, чтобы узнать, видели ли в столицах то, что они увидели в своих снах на Дальнем Востоке. А те «жаворонки», кто в этот час просыпался в Москве, Вологде и Смоленске, звонили в Хабаровск и Иркутск, чтобы сверить свой сон с теми, кто посмотрел его раньше. Киношники и телевизионщики смаковали подробности разговора Андреева с Шубиным, а верующие ликовали, получив наконец доказательство существования загробного мира. На Рублевке, в Соснах, на Николиной Горе и в других элитных подмосковных зонах высшие правительственные чины по спецсвязи обсуждали меж собой, что же, блин, делать с этим вражеским проникновением в мирные сны российских граждан, и требовали от министров-силовиков «немедленно мобилизовать», «напрячь все силы» и вообще «прекратить это безобразие»! И генерал Круглый, начальник управления «Ч» МВД, а также руководители департаментов компьютерной безопасности всех остальных силовых структур действительно «мобилизовали», «активировали» и «напрягали» не только своих программистов и компьютерщиков, но и лабораторию Касперского, закрытые номерные центры Дубны и Черноголовки, а также ректоров МГУ, МАИ, Бауманки и других учреждений, имевших в своих штатах асов компьютерной техники и цифровых коммуникаций. Все российские хакеры международного хакерского движения Anonymous и даже гениальный иркутский хакер Егор Михайлов, сорвавший в прошлом году премию «Фейсбука» на всемирном конкурсе хакеров в Хьюстоне, США, самочинно ринулись на поиски сновидческого «червя». Но совершенно напрасно тысячи дипломированных экспертов, знатоков и просто энтузиастов впивались глазами в экраны мониторов, взбадривая себя крепким кофе, сигаретами и коньяком, – не было в Интернете никаких признаков и следов этого «троянского червя», не было! Все остальные «черви» – Android.Dogowar, Trojan.Badminer, Backdoor.Darkmoon! Infostealer.Lightdrop, Boot.Bootlock, Trojan.Spyeye! и еще сотни – пожалуйста, были. А этого, самого разыскиваемого и вожделенного, не было! Устало лежа на плече Грущо и глядя сквозь уже опаленное утренним солнцем окно на гулькающих на подоконнике голубей, полковник Рогова, еще не остыв от своего бешеного темперамента, негромко спросила: – И все-таки, Стас, как они могли попасть в твой кабинет? – Кто? – не понял Грущо, дремотно дрейфуя на волнах только что полученного блаженства. – Кто-кто! Андреев и Шубин. – Откуда я знаю? Это же сон… – Нет, это не сон. Ты лучше вспомни. Какая-то тень не то предупреждения, не то угрозы в ее голосе заставила Грущо открыть глаза.