— Объясни мне, что произошло за это утро, что ты отшвыриваешь меня как навязчивую собачонку? — подавляя желание навзрыд разрыдаться, медленно, чтобы голос не дрогнул, произнесла я. — Ты пустышка. Я влил в тебя столько сил, а ты обожглась. Это означает, что в тебе нет дара. Конечно, я мог это проверить наверняка через костёр, но лишь бессмысленно лишу тебя жизни. — Нет дара да и бог с ним. Зачем мне уезжать? — не поднимая низко склонённой головы, спросила я, хоть и знала, ответ мне наверняка не понравится. — Без дара ты мне не нужна, — ответил, но как будто ударил Яматов. — Вот значит как… — совсем не весело усмехнулась я, — а как же наш договор? Помнишь, ты обещал защиту, если добровольно соглашусь поехать с тобой и буду способствовать подготовке. Разве я нарушила хоть одно условие? У меня нет дара, но это же не моя вина. Или Глеб тоже успокоится и отстанет, узнав, что я обожглась? — Нет, не отстанет, и если ты к нему попадешь, обязательно сгоришь. Поэтому-то и отсылаю тебя подальше. Рядом со мной опаснее всего. Во-первых, я тесно общаюсь с подобными мне, во-вторых, Глеб мой компаньон, и мы пристально друг за другом следим. Останься ты в моём окружении, и рано или поздно это станет известно. А так ты уедешь с отцом, Глебу я скажу, что ты погибла в костре, для верности предъявлю останки. Не гарантирую, что обман не вскроется, но если ты получишь отстрочу от казни хотя бы на несколько лет, это лучше, чем ничего. — Я готова рискнуть, не прогоняй! — выкрикнула я и с надеждой посмотрела на Диму, но он просто взял и с каменным лицом развернулся к окну, словно за улицей ему наблюдать интересней, чем со мной разговаривать. — Я же люблю тебя, — прошептала я, глядя на затылок мужчины. — Мне всё равно, я уже сказал, без дара, ты мне не нужна. Маша, не унижайся, собирай вещи и уезжай, — ледяным тоном ответил Яматов. Похоже, он говорит правду, а всю любовь между нами я просто выдумала. — Признаваясь тебе в чувствах, я не считаю, что унижаюсь. Твоё дело принимать их или нет, но не говори, что это унизительно, — бросила я и собрала волю в кулак. Потом проревусь, когда уберусь отсюда подальше. Не стесняясь присутствия теперь уже бывшего любовника, я скинула одеяло, абсолютно нагая дошла до гардеробной, где быстро оделась и покидала вещи в сумки. — Я готова, — ровно через пять минут сообщила я Дмитрию, — будь добр, сообщи, когда Игорь подъедет, а до этого, не сочти за труд, сними с меня эту хрень, которая заставляет меня тошнить каждый раз, когда рядом мужчина. — Уже снял, а Игорь ждёт тебя в столовой. Маша, я тебя с отъездом не тороплю, можешь спокойно собраться, поесть… — Да пошёл ты… — перебила я Яматова и пулей выбежала из комнаты, а то наговорю гадостей, потом буду жалеть. Если гонят, надо уходить по возможности красиво, без скандала, тем более у нас был яркий сумасшедший роман. Пусть он закончится без взаимных обвинений и оскорблений. Как бы я не уговаривала себя, что всё кончено и меня бросили, но пока шла до столовой, ждала, что Дима догонит, попросит прощение и никуда не отпустит. Потом, когда мы вышли с отцом из квартиры и сели в лифт, надеялась, что Яматов понял, какую ошибку он совершил, и со всех ног уже несётся по лестнице, чтобы догнать. Но когда створки лифта открылись на подземной парковке, возле них никого не было. Когда отец посадил меня в автомобиль, я всё смотрела на дом Димы и ждала, что он выбежит и окликнет нас, но и этого не случилось. Аэропорт, накопитель, паспорт с моей фотографией и чужим именем, трап, что-то предлагающая стюардесса — всё вокруг как в тумане, словно я полумёртвая. Такое ощущение, что из моего тела вынули душу и заставили жить. Только это не жизнь, а существование. Игорь, ещё не привыкла даже в мыслях его называть отцом, вёл себя так, как будто не замечает моего состояния, за что я ему благодарна. Только расспросов или ещё хуже утешения мне не хватало, справлюсь с потерей сама, лет так через сто. Когда командир корабля объявил о посадке, припала к иллюминатору. А всё виновата моя фантазия бурная, которая весь полёт рисовала, что Дима, опередил нас с Игорем и прибыл в Таиланд раньше, чтобы упасть передо мной на колени и прощение вымолить. Но то фантазия, а в реальной жизни мы с Игорем после аэропорта сели в такси и помчались к будущему месту жительства. — Почему Таиланд? — это, наверное, первые слова, которые я произнесла с тех пор, как покинула квартиру Яматова. — А почему нет? Отличное место для тех, кто скрывается. Туристы не выводятся, некоторые живут практически круглый год, мы легко среди них затеряемся, — ответил отец и уже более воодушевлённо добавил, — а потом не забывай — отличный климат, море и пляж. Воспринимай поездку не как ссылку, а как каникулы. — Ага, а пока я тут шлёпками песок топчу, родители дома будут от беспокойства и неизвестности с ума сходить? — Машенька, не переживай, Яматов всё так организует, что твоя мама будет регулярно получать от тебя звонки. — Это как же такое можно устроить? — Ничего сложного, всего-то и надо, нанять сообразительную актрису с хорошими данными по подделке голоса, дать ей почитать твою биографию — и дело в шляпе. — Допустим, месяц или даже два можно обойтись одними звонками, но как быть дальше? — Когда возникнет этот вопрос, тогда и подумаем, а пока главная задача — чтобы Глеб поверил, что тебя нет в живых. Отвернулась к окну и пока такси не остановилось возле виллы, которую арендовал для нас Игорь, не подавала признаков жизни. * * * Дни пролетали, но легче не становилось. Двадцать четыре часа в сутки я думала о Диме. Вспоминала наше знакомство, как мы жили в лесном домике и бурные ночи в квартире. Для меня не существовало настоящего, я постоянно находилась в прошлом и никак не могла его отпустить. А всё надежда, которую холила и лелеяла, что однажды мы вновь с Яматовым будем вместе. Отец, настойчиво не пропуская ни дня, звал на пляж или на какую-нибудь, как он утверждал, увлекательную экскурсию, но я отказывалась. Единственное, чем занималась, это с раннего утра и до позднего вечера сидела у окна, из которого был виден вход в виллу, и ждала появления Димы. — Маша, так нельзя, — не выдержал отец и возмутился, когда я в очередной раз просидела за столом просто так, для компании, и не притронулась к еде. — Ты ничего не ела уже несколько дней, так недолго и заболеть. Чтобы успокоить Игоря, который без лишних вопросов терпел мою депрессию и молча переживал, подцепила вилкой кусочек дыни и засунула её в рот. Кое-как прожевала и проглотила. — Я позже поем. Хорошо? Меня немного подташнивает, — сказала я и задумалась. Тошнит меня довольно давно, ещё плакать всё время хочется и грудь набухла. Ой… Глава 44 Подозрения на счёт того, что, возможно, беременная, оставила при себе. Пока точно не выясню так это или нет, Игорю ничего не скажу. Но вот возникла проблема, как купить тест, где и главное на что? Врать Игорю совершенно не хотелось, но пришлось. Под предлогом, что у меня практически нет летней одежды, попросила отца завтра с утра наведаться в торговый центр. Он ожидаемо согласился и обрадовался, посчитав это хорошим знаком и началом конца мукам по Дмитрию. Всю ночь маялась, ворочалась так, что простынь сбилась в середине кровати, лишь под утро кое- как уснула. Зато мне приснился чудный сон, естественно, с Яматовым в главной роли. — Машенька, вставай, мы договорились прошвырнуться по магазинам, — где-то далеко, краем сознания услышала я голос Игоря и стук в дверь. — Ага, уже встаю, — зевнув, ответила я и усилием воли открыла глаза. — А-а-а!.. Что это?!.. — воскликнула я, когда увидела, что некоторые вещи в комнате оторвались от своих мест, взлетели вверх примерно на метр и висят в воздухе. — Маша, что случилось?! — влетел в комнату Игорь и замер на месте, он, также как и я, поразился и с непониманием уставился на левитирующую тумбочку. Мы оба вздрогнули и отмерли, когда парящая в воздухе мебель и остальные вещи с грохотом упали на пол. — Я так поняла, ты тоже не знаешь, что тут сейчас произошло, да? Отец потёр затылок и присел на кровать. — Не совсем так. Несколько дней назад я уловил, что от тебя фонит силой. Сначала подумал, показалось, принимаю желаемое за действительное. Но вот уже двое суток от тебя не просто фонит, а исходит вполне серьёзное излучение. Его уже не проигнорируешь. И самое интересное, оно с каждой минутой только растёт. Но откуда и почему появилась сила, понятия не имею. — А почему молчал? — упрекнула я Игоря. — Машенька, так ты же со мной не разговариваешь. Сколько раз я пытался поговорить, а ты просто меня игнорировала, сидела возле окна и вздыхала. Кому скажи, не поверят, я ни одного случая не помню, чтобы Игорь ко мне подходил с разговорами, а ведь он, наверняка, подходил. Вздохнула, похоже, придётся сдаваться отцу с потрохами. — А как ты считаешь, а на то, что у меня появилась сила, могла повлиять, например… беременность? — Ты беременна?! — подскочил Игорь. — Вы что, даже не предохранялись? Ну, Яматов, ну попадись мне только… — Почему не предохранялись? Предохранялись. Почти всегда, — потупив стыдливо взгляд, пробубнила я и, кажется, покраснела. — Ты не подумай, я рад, что стану дедом, — смягчился отец и, подойдя, погладил по голове. — — Если честно, я пока точно не знаю, станешь или нет, тест не делала. Уже через десять минут, не знаю как, но Игорь достал мне пять видов разных тестов и даже инструкции к ним на родном языке. Уединившись в ванной, я провела там несколько самых волнительных минут в жизни. — Я немедленно должна поговорить с Димой, у меня для него есть новость, — именно это я заявила, когда вышла из ванной с тестом, на котором красовались две красные полосы. — Всё подтвердилось, я скоро стану мамой! — Ситуация более или менее проясняется, сила не твоя, а ребёнка. Ты — полукровка, Яматов — на редкость мощный маг, и, судя по тому, что ваш ребёнок ещё в зародыше способен поднимать мебель, он пошёл в отца и очень вероятно его превзойдёт, — пояснил Игорь и приглашающим жестом похлопал по месту на кровати рядом с собой. Присела и Игорь по-отечески обнял. — Доченька, нам нельзя сообщать Яматову о ребёнке, — сказал Игорь, и как только я набрала в лёгкие воздуха, чтобы возмутиться, объяснил почему. — Это слишком опасно. Глеб — фанатик, его беременность не остановит. Если он нападёт на твой след, то сожжёт. Знаю, тоже был молодым и горячим. Сейчас тебе кажется, что мир крутится вокруг тебя, Яматова и вашей любви, но как только осознаешь, что ты мама, всё отойдёт на второй план. Ребёнок станет центром вселенной и смыслом жизни. Поверь, о чём говорю — всё это пережил. Я любил твою маму, но появилась ты, и мне пришлось пожертвовать и её чувствами и моими. Мы долго и по душам общались с отцом. До меня, наконец, стало доходить, что он мне родной и, не смотря на то, что я его практически не знаю, Игорь понимает меня и любит. Папа много говорил о маме, и как ему было трудно со стороны наблюдать за тем, как она замуж за другого выходит и растит с ним дочку, то есть меня. А когда отец рассказывал, как он подсматривал за мамой, когда её из роддома выписывали, голос сильного волевого мужчины сорвался, и моё сердце сжалось в комок от осознания того, сколько же боли и лишений он пережил. Вывод сделала такой — не имею права раскисать и падать духом, теперь я отвечаю не только за себя. Пусть моя беременность до тех пор, пока не рожу, останется для Яматова тайной. Вытерплю, раз сообщать — это подвергать опасности малыша. Если через девять месяцев Дима будет уже женат или закрутит роман, стисну зубы и переживу. Буду реветь, конечно, и волосы на голове от ревности рвать, но… Решено, с этого момента перестаю переживать, начинаю каждый день гулять на свежем воздухе, правильно питаюсь, побольше овощей, фруктов и морепродуктов, соблюдаю распорядок и не мучаюсь бессонницей. Вечером перед сном для расслабления набрала ванну с допустимой для беременных температурой, добавила в неё эфирные масла, пену, зажгла ароматические свечи и наслаждаюсь. Без какой-либо цели провела рукой над фитилём зажжённой свечи, потом поступила так ещё, и ещё. И с каждым разом промежуток, когда огонь прикасался к моей коже, увеличивался. Но как бы долго я не держала руку, боль от ожога не наступала, от слова «совсем». Посмотрев на ладонь, у меня округлились глаза, я не обнаружила на ней ни покраснений, ни волдырей. Зато она замерцала, переливалась так ярко, что потуши я все свечи, в ванной всё рано было бы светло.