— Тебя не за что не про что собираются сжечь, какую справедливость до сих пор ищешь? — Обыкновенную, человеческую, — царапая мужские руки, зашипела я. — Хотя тебе, сатанинское отродье, это, конечно же, не понять. — Так ты ещё и обзываешься! Всё, Машка, сама напросилась! Вмиг я оказалась на свободе, но радовалась этому недолго. Яматов сконцентрировал на мне взгляд и поднял руку. Я уже видела подобное, когда Димитрий выволок Блестяшку из-за кухонных шкафов, к ней не прикасаясь. — Не смей! — выкрикнула я. — Ты обещал не применять ко мне никаких фокусов. — Странная ты, Мария. Сатаной кличешь и вместе с этим требуешь, чтобы слово держал. Разве одно не исключает другое? — Ну допустим ты не совсем Сатана, так приспешник, не более, — отмахнулась я, но потом себя поправила. — На самом деле я хотела сказать, что ты не такой плохой, как себя выставляешь. Терпеть не могу эту твою маску злодея, особенно теперь, когда уверена, что за ней скрывается вполне добрый, отзывчивый человек и… — Хнык-хнык… я сейчас расплачусь, — смахивая несуществующую слезу, отшутился Яматов. — Машка, завязывай, а. Развела сопли. Дуй на диван, тебя сейчас там дядя Дима обыграет, и ты со спокойной совестью пойдёшь ужин готовить, — заявил мужчина, а сам пол разглядывает, хотя при разговоре обычно предпочитает смотреть на собеседника. Выходит, намерено глаза прячет. Смутился? Во дела! Я скромная Сергеева Мария заставила краснеть самого Яматова Дмитрия Тагировича. Прямо расту на глазах. Выходит, я была права. Яматов только прикидывается непробиваемым и холодным до чужих бед упырём, на самом деле ему не чужды обычные человеческие эмоции как стыд, сопереживание и предположу, что даже любовь. А что, хочет же он там на ком-то жениться. Мы приближались к дивану как два дуэлянта к барьеру, того и гляди подойдёт секундант и протянет пистолеты в коробке. — Начнём, — разминая пальцы, объявил Дмитрий. — Начнём, — подтвердила я готовность к игре. — Ходи. Стиль Яматова в корне сменился, его ходы стали практически непредсказуемыми, чтобы просчитать их логику, приходилось подолгу ломать голову. Если бы не завоёванное преимущество в начале партии, я бы как пить дать продула, а сейчас какой-никакой, но шанс имеется. Главное — не перейти из стадии нападения в стадию обороны. — А ну прекрати грызть ногти, — зашипел Дмитрий и шлёпнул меня легонько по руке. Так погрузилась в военные баталии на клетчатой доске, что не заметила, как палец оказался во рту. — Спасибо, — от всей души поблагодарила я спасителя маникюра. Игра повернулась ко мне пятой точкой. Если так и дальше дело пойдёт, то с кое-кого слетит обещание не лапать. Действовать надо радикально, как раз на доске фигуры расположены так, что есть возможность провернуть одну схему. Но для этого нужно подкинуть Яматову «жертву», в моём случае позволить срубить самую сильную фигуру — ферзя, но если хитроумная схема провалится, то всё — мне конец, вернее, моему королю. Мысленно перекрестилась и подкинула Яматову жирную косточку. Риск — дело благородное. Пока ждала, съест Дмитрий наживку или нет, не дышала, даже в глазах помутилось, и комната поплыла. Когда мужчина сходил так, как рассчитывала, не удержала внутри звук облегчения и выдохнула. — У-у-ух… Яматов встрепенулся, и было уже потянулся обратно к переставленной фигуре, но, слава всему, уже поздно, поезд ушёл. В шахматах есть железное правило — назад не откатываются. Победно улыбнулась и глянула на доску, чтобы ещё раз в голове прокрутить предстоящие ходы. Да, всё верно, у Яматова нет ни одного шанса на победу. Пока мысленно доводила игру до её логического конца, Дмитрий, видимо, сделал то же самое и пришёл к такому же выводу, как и я. Он усмехнулся и сам в знак того, что проиграл, поддев кончиком пальца макушку своего короля, уронил фигуру. Это означало, что Дмитрий признал — его король повержен. — Подсказать где тряпки с ведром хранятся или сам знаешь? — не удержалась я от едкой ремарки. Глава 34 После игры потребовала от Дмитрия незамедлительно приступить к отработке проигрыша. В данный момент он, вооружённый моющими средствами и тряпками, хозяйничает в ванной. Надеюсь, моя любимая комната в доме переживёт этот факт. Мы с Блестяшкой уплетаем жареный арахис из пакетика и каждый раз вздрагиваем, когда на втором этаже что-нибудь падает или разбивается. Один раз после очередного грохота, от волнения за душевую кабину, сорвалась и понеслась наверх, спасать добро. Но всё стихло, и я вновь вернулась на диван. Ванная как раз расположена у нас с ящеркой над головами и когда раздался оглушительный удар по потолку, мы пригнулись. Такое ощущение, что на нас сейчас рухнет весь второй этаж. Блестяшка, до этого жадно грызущая арахис, выронила изо рта орешек и рванула в укрытие, то есть забралась в щель между моей поясницей и спинкой дивана, один хвостик торчит и от страха из стороны в сторону мечется. Не планировала вмешиваться в процесс уборки, но чувствую, если самолично не проконтролирую Яматова, он к чертям мне всю ванную разнесёт. Поднялась на второй этаж, вошла в комнату Дмитрия, но дверь в ванную не спешу открывать, боязно, а вдруг Дима чисто из мести все блага цивилизации не помыл, а вдребезги расколошматил. Настроившись на худшее, толкнула дверь, и взору явилась живописная картина, где в главной роли выступал раздетый по пояс Яматов. Он, прихватив швабру, забрался на табурет и зачем-то возил тряпкой по потолку. — Дима, я боюсь услышать ответ, но всё равно спрошу. Зачем ты выпачкал тряпку и теперь грязнишь ею потолок? — перешагивая опрокинутую корзину для белья, вошла я внутрь. Пока Яматов с высоты табурета возмущённо таращился на меня, всем видом показывая, что я сказала несусветную чушь, огляделась. Всё, что можно было открутить — откручено: кольца для полотенец, держатель для мыла, подстаканник для зубных щёток.… Всё, что можно было снять — снято: римские шторки с окна, дверь в душевую кабину, сиденье для унитаза.… Всё, что можно было взять и свалить в общую кучу — свалено: в правом углу валялся смятый бежевый коврик, полотенца, а поверх лежали гели для душа, шампуни, мочалки, тюбики с зубной пастой… Да-а-а, вряд ли ванная видела худшие времена, чем сейчас. — Мария, ты зачем пришла, кто тебя звал? — спрыгнув с табурета, возмутился Дмитрий, и сразу прояснилась тайна, что гремело и падало — это туша Яматова на ноги приземлялась. — Да если бы я не пришла, то этой несчастной комнате помог бы только капитальный ремонт. Ты что здесь устроил? — приняв позу сахарницы, строго спросила я. — Как что? Уборку! Сама же просила… — Думала, ты полы протрёшь, ну и максимум — пыль, а это… — недоумённо развела я руками, — полный капец. — Если я за что-то взялся, то подхожу к делу основательно и завязывай на меня смотреть как на полного неумёху, я же ещё не закончил, — опираясь на швабру, заявил мужчина и указал мне на дверь. — Если не планируешь помогать — на выход. Помогать жуть как не хочется, но и одного Дмитрия в ванной не оставишь, он ещё унитаз от труб отстегнёт или душевую кабину на винтики раскрутит. Постояла, подумала, похлюпала намокшими носками и приняла единственно верное решение. — Я тут в уголочке посижу, посмотрю, — сказала я, а когда Дмитрий нахохлился, резко добавила: — А помогать я буду советами. — Ещё чего, — усмехнулся Яматов, схватил меня за шкирку и поволок к выходу. — Ты не советовать собралась, а шпынять, мне такого счастья не надо. И носки смени, а то заболеешь, — за Дмитрием захлопнулась дверь, и провернулся замок. Далеко не ушла, за ванную переживательно. Стянув мокрые носки, забралась на кровать Яматова и ждала развития событий. Вновь послышались звуки погрома, теперь уже приправленные матами мужчины. Видимо, дела совсем плохи. Конечно, раскрутить и развинтить всегда легче, чем обратно собрать. В голову пришла мысль о том, что Дима с ванной только начал. А что будет, когда он весь дом уберёт? Камня на камне не останется. Ну его, этот выигрыш! Спрыгнула с постели, подбежала к двери и ласково так запела: — Дима, открой, пожалуйста, надо поговорить. — Отстань, я занят. — Димочка, чёрт с ней, с уборкой, брось всё как есть. — Ну уж нет, если начал, закончу. — Дим, да не правильно это всё, моя вина, сглупила. Ты же деловой мужчина, твоя стихия финансы и управление, а я тебя хитростью заставила тряпкой махать. — Машка, твоя лесть не сработает, даже не старайся. Зло дёрнула ручку и кулаком другой руки стукнула в дверь. — А ну, вредитель, открывай! — А то что?! Дверь выломаешь? — усмехнулся Яматов. — Тебе сначала килограммов шестьдесят сверху своего веса надо наесть, а так силёнок не хватит. — Прекрати издеваться! Как представлю, сколько предстоит за тобой переделывать, глаз дёргается. В этот раз мне не ответили, прилипла ухом к щели между дверью и косяком и прислушиваюсь. — Да-а-а, что-то я и правда погорячился, — тихо пробормотал мужчина, — надо закругляться. Через мгновение резко открылась дверь, и моя голова вместе с телом полетели внутрь ванной. Если бы не молниеносная реакция Яматова, который, ловко подхватив меня на руки, уберёг от падения, растянулась бы во всю длину. — Всё-таки ты ходячая катастрофа, — снисходительно сказал Дмитрий и как пушинку чуть подкинул вверх, чтобы держать было удобней. — Э-э-а-а… не может быть… как так… — осматривая комнату, запиналась я на каждом слове. В мыслях давно смирилась, что наткнусь на удручающее зрелище, а тут всё сверкает, блещет чистотой и кругом абсолютный порядок, придраться не к чему. Сантехника как новая, потолок без намёка на разводы, баночки и бутыльки аккуратно расставлены по местам.