– Извини, – я тряхнула головой, пытаясь избавиться от мыслей и сомнений. – Я не то, чтобы вспоминаю… знаешь, такое чувство, что я и не забывал. Хотя вот… он спускался сюда. И мама. На похороны деда. Про деда точно не скажу, его как раз помню очень и очень смутно, – он потер висок. – Тогда… тогда я тоже здесь был. Правда, шел той, внешней дорогой. Но зачем он снова спускался? Отец? Молчу. Что сказать? Что я бы покойницу прикрыла саваном. Я вообще не понимаю, зачем её здесь оставили. Ладно, дрова в дефиците, но ради такого случая могли бы и поискать. Да и мало ли иных способов? А её похоронили. И… и кажется это едва ли не насмешкою. Я отступила в сторону. – Это мой предок, – Ричард тоже отошел. – Её муж. – Он не в доспехе. – Да. Почему – не знаю… но вот… Этот саван прочно зарос пылью и паутиной, и соскальзывать не спешил, а я, только коснувшись, руку убрала. Почему-то подумалось, что под саваном обнаружится вполне себе банальный труп многосотлетней давности. Не хочу смотреть. Я повернулась к Анне. А она… Нет, что-то тут не так. Определенно. – Может, ну её? – осторожно предложила я. А Ричард покачал головой и, приблизившись к телу, поднял его. У меня сердце оборвалось, когда он к этой вот… прикоснулся. А он только повернул тело вправо. Влево. Хмыкнул. – Никаких следов, – сказал, опуская. – Может, под платьем не видно? – я запоздало прикусила язык. Не хватало еще, чтобы он тут осмотр устроил и раздевать стал. – Допускаю, но с этим телом явно что-то не то. Надо будет… И замолчал. – Что? – По-хорошему сжечь бы, но для этого вынести её надо. А если… я кое-что в книгах проверить хочу. Я кивнула. Пускай. – А зеркало? Тело пришлось стаскивать с каменного помоста, а его осматривать со всем тщанием. Не то, чтобы мы надеялись найти зеркало, скорее уж пытались убедиться, что зеркала тут нет. И его не было. У покойницы тоже. Потом… – Извини. И, может, отвернешься? – спросил Ричард, поддевая сизый саван предка. Тот снимался с тихим хрустом, расползаясь порой в руках. – Но проверить надо. И я отвернулась. Пусть позорно и трусливо, но… но это не то, что я хотела видеть. Хотя зеркала не нашлось и при мертвом Арване. Жаль. – Остальных… – Не думаю, что в этом есть смысл. Да и… его брат, который стал наследником после смерти Арвана, погиб не здесь. Он упал в расщелину, и тела извлечь не вышло. Если зеркало было при нем, то… Там и осталось. Но вот… есть у меня сомнения. Подобные вещи имеют на диво пакостливый характер. Они и из расщелины неведомым образом выплывут, и из морских глубин поднимутся. Нет уж. Если не она… – Может, голову ей… того? – задумчиво предложила я, потому как нетленное тело Анны несколько нервировало. – А потом уже и сжечь. – Здесь костер разложить не выйдет, а голову… боюсь, до этого предки додумались бы. Но, видать, не вышло. Покойница, как почудилось, улыбнулась. Снисходительно так. – Скажи… – спрашивать о таком дико неудобно. – А… она когда на тебя… то есть, ты на неё посмотрел, мне показалось, что ты… вот-вот… как бы это выразиться. Бормочу и сама себе жалкой кажусь от этого бормотания. Но Ричард понимает. – Знаешь, в какой-то момент мне показалось, что она – та единственная, ради кого стоит жить. Желание отрубить покойнице голову окончательно сформировалось и окрепло. Нет, померла, так лежи себе по-человечески, а не к чужим мужикам лезь. – Скажи… – второй вопрос был еще более неудобным, чем первый. – А вот твой отец… он, если спускался, то… мог её увидеть? Ричард задумался. Хотя чего тут думать. Пещера, конечно, большая, но не настолько, чтобы мимо пройти, особенно если эта вот зараза захотела бы внимание привлечь. – Идем, – он снова взял меня за руку, а я вот ничего против не имела. Пошли… пошли, пошли дальше, мимо каменных постаментов. И не страшно здесь, в усыпальнице. Да и пахнет… нормально. Нет, мне не случалось прежде в усыпальницах бывать, но сейчас я не испытывала ни страха, ни отвращения. Разве что настороженность. Все мерещилось, что спину буравит чей-то злой взгляд. Хрен тебе. Я найду способ избавиться от… от этой хитрой твари, кем бы она ни была. – Это матушка, – Ричард остановился перед очередным каменным постаментом. – Я… признаюсь, не бывал здесь с самых похорон. Отца. Да и тогда-то не нашел в себе сил подойти. Все казалось, что виноват. – В чем? – Если бы вспомнить, – он прижал мою ладонь к своему виску. – Когда я там, наверху, это как-то и не беспокоит. Нет памяти… нельзя страдать о том, чего не помнишь. Только теперь… знаешь, это ведь и вправду части одного. Сперва исчезли люди… куда ушли? – Куда? – Да чтоб я знал… такое вот… муть одна. Я даже не могу сказать, когда случилось. Вот помню ужины… зал. Слуги… живые слуги. И матушка. Дамы. Музыка опять же… нормальная музыка. Я кивнула. Не знаю, что тут считается нормальной музыкой, но явно не печальный кастрат с песней о несложившейся любви, в результате которой все умерли. – А потом я, матушка и отец. Чуть позже – Ксандр. Он… он появился незадолго до её смерти. Почему? Молчу. Ричард же отпускает мою руку и приближается. Осторожно так… – А потом она умерла и… и я помню похороны, но не помню, как именно она… и от чего? Это ведь тоже не нормально. Определенно. – А Ксандр? – поинтересовалась я осторожно. – Его ты не спрашивал? – Нет. В том и дело. Мне в голову не приходило задавать вопросы. Все было будто бы именно так, как и должно. Тогда к чему вопросы, понимаешь? Понимаю. Вроде бы.