– Меня обвинят в сговоре… а это и вовсе… чтобы Светозарный, глава ордена, и принял корону Проклятых? – Сами они Проклятые, – проворчал Лассар, правда, не зло. – Мальчик, послушай совета старого нелюдя. Меньше думай о том, что будут думать о тебе. – Я и не собираюсь, но… понимаете, Храм ведь… Храм. Храмы Артана всегда пугали. Он помнил, как впервые оказался не в семейной молельне, а в том, в городском храме, который славится на все Побережье. Огромное строение из серого камня возвышалось над другими домами, подавляя их своим величием. И тонкие колонны устремлялись ввысь, а сам Артан под сенью их ощутил себя до боли крохотным. Незначительным. Он шел, держась за матушкой, и сердце глухо колотилось в груди. А храм наполнялся чудесными голосами, и песнь их будоражила душу. И та тоже пела. А вот службу Артан почти и не запомнил. Что-то там было… кроме того, что Кристоф кривился и притворно вздыхал, положив золотую монету, отцом выданную, на специальный поднос. И потом уже, после храма, произнес мечтательно: – А сколько же можно было кренделей купить. Кренделей им тоже купили, по случаю праздника. Да и в целом тогда отец позволил погулять по ярмарке, что раскинулась на главной площади. Потом… потом они возвращались вновь и вновь, ибо иначе было невозможно. Почтенные семейства не избегают храмов. Почтенные семейства должны показывать людям свою благочестивость. Кристофа это злило. Артан же… оправившись после того случая, с проклятою книгой и кровью, он сам отправился в храм. И долго не решался войти. Все казалось ему, что Светлые сестры видят, каков он на самом деле. Мерзок. Темен. И стоит сделать шаг, его поразит молния. А потом к нему вышел служка и задал вопрос. Какой-то глупый, неважный, но позволивший отвлечься. И Артан сделал шаг. Другой. Третий. Он очнулся уже у главного алтаря, пред котором медленно плавились восковые свечи. И глядя на огонь успокоился. Тогда он молился. И тогда понял, что должен делать. Тьма… тьма ведь не исчезла. Она затаилась, там, внутри. Она прорывалась порой дурными мыслями, грязными, подлыми, странными мечтами, даже желаниями противоестественными, ибо хороший добрый человек не будет желать смерти своим близким… о да, та тьма смирялась и отступала. В Храме. Дальше было… проще. Он рос. И тьма окончательно притворилась, будто исчезла, верно, надеясь обмануть Артана. А он взял и не обманулся. Настоятель предлагал ему монастыри. Хорошие. Известные. Настоятель говорил о том, что богатый дар оным монастырям позволит Артану занять положение, которое соответствует его семье. И что карьеру можно сделать. Что со временем юноша столь разумный, не обделенный многими талантами, всенепременно сам станет настоятелем. Или даже, при должном старании, одним из двенадцати Верховных. А он выбрал орден. Глупец. Ослабевший, никому не нужный уже Орден Света с его болезненной гордостью, с памятью о временах былой славы и долгами. Тогда ли Артан впервые столкнулся с недовольством Храма? Или после? И сталкивался ведь. Раз за разом. Как объяснить? Он провел ладонью по гладкой стали… он умрет, это, кажется, предрешено. И Артан не боится смерти. В конце концов, он столько лет жил с мыслью о подвиге, что как-то даже и привык. В балладах герои всегда умирают. И пожалуй, это единственное, о чем баллады не врут. Но Орден… – Я напишу своим людям, – просить о таком больно, и незримая рука сжимает горло. – Если ты позволишь. Я напишу и предложу… в конце концов, и вправду… смысл нашего существования в том, дабы оберегать людей от тьмы. А, как сказал мой брат, это проще делать там, где тьма и вправду существует. Нас немного осталось. Большей частью старики, которые не особо хотят воевать, но многое знают и умеют. Архивы… пусть забирает Храм, там нет ничего особо ценного. Ученики… им некуда идти. Да уж, он и вправду не умел просить. Но его поняли. И Повелитель Тьмы склонил голову: – Здесь всегда были нужны люди. А уж те, кто готов сражаться, и подавно… но… возможно, здесь будет не безопасно. Если и вправду… все так, как виделось. – Погодите, – демоница раздраженно щелкнула хвостом. – Вот что за люди… еще ничего не случилось, а они уже помирать собрались героическим способом. Мы вообще с чернокнижниками разбираемся. – С чернокнижниками, – Артан улыбнулся и подумал, что уже одного того факт, что он сидит и мирно беседует с отродьем тьмы достаточно, чтобы проклясть его имя. А когда станет известно остальное… Его не просто проклянут. Как бы отцу не пришлось худо… Кристоф предупредит. – Дознание по тому делу проводил Храм. Он искал свидетелей, допрашивал их. Тех, кого удалось найти. А их было немного, потому как Проклятый живых не слишком-то жаловал. Многие протоколы были засекречены. Помню еще, что больше сотни человек угодили на костер. Их обвинили в соучастии. В содействии тьме. Хотя… протоколы, повторюсь, скрыты. Вот только ушло на костер великое семейство Арацци, обвиненное в тайном сговоре с Проклятым. И земли их богатые отошли храму, как и семеро наследников, что бесследно сгинули где-то в монастырях. Раньше Артан о подобном не думал. Теперь вот… последнее письмо от Храма, мягкое, ласковое даже. Убеждающее. И предупреждающее, что бездействие Артана приведет к серьезным последствиям. Будто они когда несерьезными были. Он тряхнул головой. – У нас сохранилось не так и много. Мы… преподаем ученикам историю. Примеры. И путь Несиара Проклятого довольно неплохо изучен, хотя, конечно… он долго жил на побережье, и считалось, что именно тогда-то и увлекся запретными книгами. А получается, что произошло это много раньше. Корона наощупь была теплой. Вернуть бы её. Вот только не вернется. – Если же предположить, что он воспитывал ребенка… возникает вопрос, зачем? Чей это был ребенок? Тишина. – Была ли эта женщина и вправду в положении, либо же… иногда женщины, – говорить о подобном было немного стыдно. – Несколько… – Врут, – произнес Лассар. Еще один проклятый. И долг Артана уничтожить его. Всех тут, только почему-то долг этот кажется на диво неправильным. – Но я думаю, ты ошибаешься… некоторые вещи мы чувствуем. Нет, это дитя было нужной крови. Пускай так. Что это меняло? Или… – Возможно… если принять во внимание, что он исследовал… книги там или что-то другое, – заговорила демоница. – Для него это стало еще одним экспериментом. Смотрите, он излечил женщину, но при этом сомневаюсь, чтобы она после лечения осталась другой. Добавь древний артефакт, тьму… каким был этот ребенок вообще? – Не знаю, – Артан замер, прикрыв глаза. – Вот… знаешь, они ведь врали. – Кто? – Храм. – Тебя это удивляет? – поинтересовался Лассар. Нет. Пожалуй, уже нет. Тот ребенок, который когда-то восхищался величием храма, вырос. И понял, что золото – на самом деле его там крохи. А поют вовсе не пресветлые девы, но обычные женщины, серые и усталые, посвятившие свою жизнь служению. Но почему-то несчастливые от того. – Я как-то не задумывался… сохранились описания Несиара. Во многом – как богомерзкого отступника, чей лик изуродовала тьма. Но… понимаете, один из братьев… он был там. И он писал, что тот выглядел обычно. Что не было печатей зла. Что мужчина среднего возраста с чертами лица благородными. Темноволосый, темноглазый. Но…