– Будем говорить? – Убью! – Тогда давай так… – Вытащить и открыть перочинный ножик, поиграть им перед его глазами. – Убивать тебя не буду. Зачем грех на душу брать, лучше что-нибудь отрежу. Лишнее. Что хочешь: нос, уши или что-то еще? Давай «еще»… А то ты сильно борзый, а без «еще» прыть-то поубавится. Голос у тебя станет мелодичный, в женском хоре сможешь петь. – Резануть поперёк ремня и пуговички срезать. Что, страшно? – Убью, зарежу! Тебя и родичей твоих! – Не кипятись. Это ты такой горячий пока мужик. А после остынешь, мягким станешь, во всех смыслах. – Поддеть, перерезать резинку. – Хм… А говорят, вы крутые… А тут смотреть не на что. И жалеть нечего. Подумаешь… Так что ты не переживай: немного было, немного и потеряешь… – Ткнуть ножичком, чтобы кровь закапала. И, резко сменив тон, рявкнуть в самое лицо. – Как тебя зовут?! Хотя и так известно – Магомед. Но первые вопросы должны быть простые, чтобы легче развязать язычок. – Ну? – Ковырнуть ножичком в ране. Магомед взвыл от боли. Люди все одинаковые, что русские, что кавказцы, что негры – всем одинаково больно и страшно, когда их по живому режут. – Шакал! – Интересное имя, соответствующее содержанию. А по паспорту? – Крутнуть лезвие. – Ты скажешь, всё равно скажешь, только я обстругаю тебя, как буратинку, со всех сторон. Оно тебе надо? И начну не с носа, носом – закончу. Начну с того, что у Буратино не было и, значит, у тебя быть не должно. Играть, изображать злодея, у которого ни сомнения, ни совести, которому человека подрезать, что муху пальцем раздавить. Приподнять нож, упереть, надавить слегка, чтобы ужас в глазах. – Ну что? Режем? – Магомед! Всё! Теперь легче пойдёт. Если «язык» заговорил, то уже не остановится. Теперь можно по типовому опроснику фронтовых разведчиков: – Имена командиров? Численность личного состава? Место дислокации? Какова цель задания? Где и когда планировался теракт? Тут всё более-менее понятно: взрывы, стрельба, заложники… Только теперь ничего этого не будет, так как боевики убиты, либо задержаны на посту ДПС. Не зря всё было. И очень вовремя… Но остался главный вопрос: – Кто организатор операции, кто всё это придумал? – Не знаю. Я никого не знаю, я всех впервые здесь увидел. – Как не знаешь? Но кого-то знаешь! Кто-то тебя нанимал, вербовал под эту операцию? Кто? Как его имя? – Никто! – Как это может быть? – Мне по Интернету вызов пришёл, деньги на карту перевели – аванс. И адрес куда надо приехать скинули, и велели людей набрать. Я набрал. Что за чудеса? – А откуда о тебе вообще узнали? Приятели навели? – Нет. Мне сайт дали, я написал, на вопросы ответил. Потом мне деньги и билет прислали. – Куда? В Европу? Ну, потому что открытый «шенген» и штампики о пересечении границы в загранпаспорте! – Да. Меня в Праге встретили и отвезли. – Куда? – В лагерь. – В какой лагерь? Что ты там делал? – Учился. – Чему? – Разному. Стрелять, взрывать, от слежки ментовской уходить… – А ты что, не умеешь? – Не умел. Там техника новая и инструкторы-иностранцы, которые показывали… Час от часу не легче! Лагерь, инструкторы… – А потом? – Потом я домой поехал и ждал, когда позовут. Ерунда, просто полная ерунда! Чтобы кого-то по Интернету… А потом в Европу скатать, да еще за их денежки! И непонятно кто тебя и для чего нанял… Сказки тысяча и одной ночи! Юлит «язык», ужом на сковородке вертится. А на вид – дурак. – Не верю я тебе, Магомед! Ты же простой парень с одним классом образования, какой Интернет, какие сайты, кроме порнухи? Говори имена, адреса! – Аллахом клянусь: не знаю! Они сказали, что следить за мной их человек будет. Но я его не видел. – Не хочешь добром? А если так спросить? Так! Или так! Орёт боевик благим матом, глаза закатывает, от боли извивается, но… молчит! Что за чертовщина? Не похож он на героя-партизана в застенках гестапо, из которого слово щипцами раскалёнными не вырвешь. Не молчун он! – Говори! – Я всё сказал, всё, что знал! Отпусти меня или… убей! Ну, коли убить просит… – Адрес помнишь сайта того? Тогда поверю. – Да помню, он простой, всего из трёх цифр. – Напиши! Написал… Верно, три цифры и расширение какое-то диковинное. – Если соврал… – Нет-нет, всё правда. Всё сказал, что знал! Аллах свидетель. – Тогда ладно. Молодец, что сказал, Аллаха не подвёл. – Ты меня отпустишь? – Конечно. Прямо сейчас. Обещаю: пальцем не трону. Вон туда пойдешь… Повернулся боевик, чтобы глянуть куда, и осел, получив удар по шее. Не отдавать же его в руки правосудия, которое вопросики начнёт задавать про случайного хромоного попутчика, а после под какую-нибудь амнистию подведёт. Теперь перетащить тело за руль, пристегнуть ремнём, заклинить пряжку в замке и подтолкнуть машину к обрыву, под обрывом – болото. Очнулся Магомед, заёрзал, задёргался. – Ты что! Что делаешь?! Гад! – Отпускаю тебя. – Ты же обещал… – Я обещал тебя пальцем не тронуть. Вот и не трогаю. Поезжай себе… Покатилась машина под уклон, скорость набирая, а в конце, подпрыгнув на естественном трамплине, в воду шлёпнулась. Пузыри пошли, круги по воде. Сошлась ряска, и не стало машины. Кто ее здесь в болоте сыщет? Но даже если найдут, а в ней труп, то все решат, что водитель не справился с управлением и утонул. А порезы… они к тому времени вместе с мясом сгниют. Хоть и без суда, но правосудие свершилось. А следствие… Следствие было. Как не быть: и слежка, и прослушка, и вещдоки – пулеметы, гранатометы, пластид и прочая террористическая дребедень – всё в наличии, всё в сумочках. И пальба по дэпээсникам и ОМОНу. И даже «царица доказательств» – чистосердечное признание – имеет место быть. Так что всё по закону, по совокупности и степени тяжести. Всё в одном флаконе, вплоть до приведения в исполнение. А то, что всё самому приходится делать, так что поделаешь, коли нет штатного расписания, окладов и офисов, когда ты один-одинёшенек на весь регион. Вот и приходится крутиться и за следователя, и за прокурора, и за судью, и за палача… Такая работа… * * *